6 «К политическим деятелям».

7 См. письмо в редакцию «Die Zeit» от 11 сентября 1902 г., т. 73, № 336.

8 Мария Яковлевна Шанкс.

9 Наталья Александровна Иенкен.

* 142. А. Н. Нарышкиной.

1903 г. Мая 6. Я. П.

Очень благодарен вам, добрая Александра Николавна, за ваше письмо.

Как в прощеную субботу радостно прощать и получать прощение, так еще более это радостно перед смертью.

Вопрос вашего друга я не совсем понимаю.1 Ответ на него может дать только тот, кто послал меня в жизнь. Обычный же и понятный вопрос в том: сделал ли я всё то, что хотел от меня пославший. Но и этот вопрос возникает перед людьми, когда они далеки еще от смерти. Когда же она близка, нет уже вопроса, а одно сознание своего приближения к справедливому, милосердному, любящему богу. И в этом сознании, для меня по крайней мере, распускаются (как соль в воде) все вопросы.

Прощайте, дорогая Александра Николавна, еще раз благодарю вас за ваше доброе ко мне чувство.

Лев Толстой.

1903. 6 мая.

Печатается по копировальной книге № 5, лл. 175—176. Отрывок, без указания даты и фамилии адресата, впервые опубликован в «Свободном слове» 1904, 11, столб. 22.

Об Александре Николаевне Нарышкиной (1839—1918) см. т. 48.

Ответ на письмо Нарышкиной от 29 апреля 1903 г. с восторженным отзывом по поводу мыслей Толстого о боге, напечатанных в «Журнале для всех» 1903, 3, столб. 329—332 («Из писем и бумаг Л. Н. Толстого»).

1 Нарышкина писала: «У меня, дорогой, есть наставник и друг, отец дю-Лак. Он мне задал вопрос: «Когда вы спросите себя в ваши последние минуты: «Хорошо ли это, что я существую», — что ответите вы?» А я его задаю вам».

143. Л. Е. Оболенскому.

1903 г. Мая 6. Я. П.

Леонид Егорович,

Сказать, что чувство, испытываемое при приближении к вступлению в другую форму жизни, есть только чувство радости от ожидания прекращения усталости, всё равно, что сказать, что чувство блудного сына, возвращающегося домой, есть только чувство радости от прекращения усталости. Если и есть доля этого чувства, то она такая крохотная, а главное, по качеству своему такая ничтожная, что она не только не может затемнить, но и никак не может [быть] смешана с тем, носящим на себе характер бесконечности, чувством благодарного умиления перед сознанием всего значения всей своей жизни, кот[орое] испытываешь при близости смерти. Кроме того, чувство усталости и даже желание смерти мы все испытываем — и я испытывал много раз — не тогда, когда освободился от временных страстей-желаний, а, напротив, когда порабощен ими и не получаешь удовлетворения. Мало того, когда просто нездоровится — болит живот, зубы, ревматизмы — не видишь жизни и часто думается, как бы заснуть совсем, заснуть навсегда; когда же стоишь точно на краю смерти, жизнь разгорается таким светом, что и в голову не может притти нелепое желание уйти от того, что одно вечно и неистребимо.

Вот что я могу ответить на вопрос вашей знакомой. И с горем и без горя ужасна жизнь человека, кот[орый] вообразит себе, что только света, что в окошке, что только и жизни, что та частица ее, кот[орую] мы знаем здесь.

Рад случаю возобновления общения с вами.

Лев Толстой.

Впервые опубликовано, без обращения, указания даты и фамилии адресата, в «Биржевых ведомостях» 1908, № 10417 от 22 марта (отрывок воспроизведен факсимильно). Напечатано с полной датой и фамилией в ПТС, 2, № 465. Датируется по расположению письма в копировальной книге.

О Леониде Егоровиче Оболенском (1845—1906) см. т. 63, стр. 233—234.

Ответ на письмо от 15 апреля 1903 г. (почт. шт.), в котором Оболенский рассказывал об исступленном горе своей знакомой, потерявшей сына.

144. С. Н. Рабиновичу (Шолом-Алейхему).

1903 г. Мая 6. Я. П.

Соломон Наумович,

Ужасное совершенное в Кишиневе злодеяние болезненно поразило меня. Я выразил отчасти мое отношение к этому делу в письме к знакомому еврею, копию с кот[орого] прилагаю.1 На днях мы из Москвы послали коллективное письмо Кишиневскому голове, выражающее наши чувства по случаю этого ужасного дела.

Я очень рад буду содействовать вашему сборнику и постараюсь написать что-либо соответствующее обстоятельствам.

К сожалению, то, что я имею сказать, а именно, что виновник не только кишиневских ужасов, но всего того разлада, который поселяется в некоторой малой части — и не народной — русского населения2 — одно правительство. К сожалению, этого-то я не могу сказать в русском легальном издании.

Лев Толстой.

6 мая 1903.

Печатается по копировальной книге № 5, лл. 183—184. Впервые опубликовано без обращения и указания фамилии адресата («редактору сборника») в «Свободном слове» 1903, 5, столб. 28. В ПТС, 2, № 466, напечатано с цензурным пропуском. См. прим. 1.

Соломон Наумович Рабинович, псевдоним: Шолом-Алейхем (1859—1916) — популярный еврейский писатель. Об отношении его к Толстому см. в его письме к И. О. Перперу, напечатанном в «Вегетарианском обозрении» 1911, 1, стр. 24—26.

В письме от 27 апреля 1903 г. Рабинович просил Толстого принять участие в сборнике, который предполагалось издать в пользу евреев, пострадавших от кишиневского погрома.

1 См. письмо № 130.

2 Следующие два слова в ПТС, 2, выпущены цензурой. Сделано это и в последующих перепечатках.

См. письмо № 217.

* 145. И. М. Трегубову.

1903 г. Мая 6. Я. П.

Дорогой Иван Михайлович,

Не успел еще ответить на ваше первое письмо, как получил второе, и очень рад, что получил. Статья ваша, по моему мнению, очень хороша, но заключение ее о двух сознаниях надо выключить.1 Всё верно, ясно, кратко и сильно.

То, что вы пишете в первом письме о деяниях революционеров, очень интересно и важно.2 Я кончил свое «Послесловие» и нынче, вероятно, отсылаю его Черт[кову].3 Ваш упрек мне за слова об уничтожении храма справедливы, но есть и смягчающие вину обстоятельства. Во 1-х, то, что Хр[истос] поступал как власть имеющий: никто не противился ему, во 2-х, то, что я говорю это не для выражения сочувствия делу Хр[иста], а для разъяснения значения поступка. Это смягчающие вину обстоятельства, но вина все-таки существует, и я каюсь в ней. Пусть это мое письмо к вам будет выражением этого покаяния. На вопрос о том, хорошо или дурно поступили Павловцы, разгромив церковь, разумеется, отвечаю, что дурно, так же дурно, как дурно поступят люди, разгромив не ими устроенную и нужную другим фабрику. Хотя есть смягчающие вину обстоятельства, именно то, что церковь извращает нужное людям великое учение, так же как были бы смягчающие вину обстоятельства для тех, кот[орые] разбили бы фабрику, приготовляющую орудия убийства и казней.4 Стачки я не осуждаю, но думаю, что стачки, составленные по уговору, а не возникшие сами собой, неплодотворны. Ну, пока прощайте. Очень рад буду прочесть в печати вашу статью. Что Чертковы, давно нет известий. Хорошо ли вам у него?5

Л. Толстой.

1903. 6 мая.

Печатается по копировальной книге № 5, л. 173.

Ответ на письма И. М. Трегубова от 1 и 5 мая н. ст. 1903 г.

1 Трегубов прислал рукопись своей статьи «Ложь и правда». В заключении статьи проводилась мысль о том, что человек, кроме обычного сознания, обладает еще сверхсознанием, которое не позволяет ему воспринимать ложь. Статья не опубликована.

2 В письме от 1 мая н. ст. Трегубов привел выдержки из «Народных листков».

3 См. письмо к В. Г. Черткову от 7 мая 1903 г., т. 88.

4 Трегубов обратил внимание на статью (письмо в редакцию) А. Ф. Гусева «Виновен ли граф Толстой в Павловском погроме» — «Миссионерское обозрение» 1902, 2, стр. 419—420. Автор статьи в основу своих обвинений положил прим. 14 в книге Толстого «Изложение евангелия», изд. «Свободное слово» 1901, стр. 134, где Толстой, между прочим, говорит: «Уничтожение храма, повторенное всеми евангелистами (что весьма редко), есть очищение почвы для посева».

5 Последние три слова в копировальной книге не отпечатались и восстановлены рукой Ю. И. Игумновой. В машинописной копии они даны в такой редакции: все у них?