Вы — христиане и потому должны быть космополиты в хорошем, христ[ианском] смысле и не тяготиться внешним удалением от родины. Мне хорошо: и здоровье, и отношения с людьми. Совестно за роскошную жизнь всегда, но нет ни духовных, ни физическ[их] сил изменять.

Прощайте, милые друзья.

Л. Толстой.

30 сент. 1903.

Ответ на письмо П. И. Бирюкова от 22 сентября 1903 г.

¹ 21 сентября 1903 г. у Бирюковых родился сын Лев.

² За помощь духоборам П. И. Бирюков в 1897 г. был выслан за границу.

1903 г. Сентября 30. Я. П.

Г-ну профессору А. Васильеву.

Милостивый государь,

Очень благодарен вам за доставление книги г. Дамашке¹ и за письмо ваше, из кот[орого] я с большою радостью увидал ваше сочувствие великому делу (первому по очереди из практических дел) освобождения земли от права собственности. Вы очень обяжете меня, передав почтенному г. Дамашке мою благодарность за присылку его книги и надпись на ней, а равно членам лиги национализации земли мою благодарность за приглашение на конгресс. Слово национализация не вполне соответствует моему пониманию вопроса: национализация означает признание права собственности за нациею, я же думаю, что задача в том, чтобы уничтожить ложное представление о том, что земля может быть предметом чьей-либо собственности. Очень может быть, что различие только в способе выражения. Но если и не так, то все-таки переход от частной собственности к национальной есть приближение к идеалу, и потому я сочувствую их деятельности.

С истинным уважением остаюсь

готовый к услугам

Лев Толстой.

30 сент. 1903.

Александр Васильевич Васильев (1855—1929) — математик. Член первой Государственной думы (кадет). В 1899—1907 гг. профессор Казанского университета, в 1907—1923 гг. профессор Петербургского университета. С 1923 г. работал в Москве, в редакционной комиссии по изданию полного собрания сочинений Н. И. Лобачевского. Автор ряда работ по математике.

Ответ на письмо от 14 сентября 1903 г., в котором Васильев передавал Толстому приглашение на намечавшийся в 1905 г. международный конгресс, созываемый «Лигой национализации земли» (лига образовалась в Париже в 1901 г.).

¹ Адольф Дамашке (р. 1865), немецкий буржуазный экономист, председатель «Союза немецких сторонников земельной реформы». Соглашаясь с Генри Джорджем, что земельная рента не должна представлять личной собственности, он, однако, считал, что лишь «незаслуженное приращение ценности» земли должно поступать в пользу общества путем налогового обложения. Васильев переслал Толстому от автора книгу Дамашке: «Die Bodenreform», 2-te durchgearb. und vermehrte Aufl., Berlin [«Земельная реформа», 2-е перераб. и дополненное изд., Берлин], 1903.

См. письмо Фредерику Борде (Frederic Borde) от 21 января /3 февраля 1904 г., т. 75.

1903 г. Сентября 30. Я. П.

Петр Михайлович,

Я виноват перед вами за то, что долго не отвечал на ваше письмо, в особенности п[отому], ч[то] получить его мне было очень радостно. Знать, что есть такие люди и, главное, семьи, как ваша, как вы ее правдиво описываете, составляет одну из лучших радостей моей жизни. Одно, что мне всегда хочется сказать таким семьям, как вы, это то, что вы наверное не цените достаточно своего положения, и что главное, что вам нужно, это то, чтобы не изменять его и дождаться ожидающей вас награды, внутренней, невидимой, но самой действительной. Хочется всегда сказать: претерпевый до конца спасен будет.

Еще раз благодарю вас за ваше письмо.

Лев Толстой.

30 сент. 1903.

Печатается по копировальной книге № 5, л. 282.

Петр Михайлович Ледерле (р. 1860) — брат Михаила Михайловича Ледерле, бывшего в переписке с Толстым в начале 1890-х гг. В 1880—1886 гг. П. М. Ледерле учился в университете. С 1892 г. жил в деревне в Новгородской губ., где занимался сельским хозяйством.

Ответ на письмо П. М. Ледерле от 28 августа 1903 г.

1903 г. Сентября 30/октября 13. Я. П.

A Octave Mirbeau.

Cher confrère,

Ce n’est qu’avant hier que j’ai reçu votre lettre du 26 Mai.¹

Je crois que chaque nationalité emploie différents moyens pour exprimer dans l’art l’ideal commun et que c’est’à cause de cela que nous éprouvons une jouissance particulière à réitrouvcr notre idéal exprimé d’une manière nouvelle et inattendue. L’art Français m’a donné jadis ce sentiment de découverte quand j’ai lu pour la première fois Alfred de Vigni, Stendhal, Victor Hugo et surtout Rousseau. Je croi ques c’est à ce sentiment qu’il faut attribuer la trop grande importance que v[ou]s attachez aux écrits de Dostoievsky et surtout aux miens. Dans tous les cas je v[ou]s remercie pour votre lettre et votre dédicace. Je me fais une fete de lire votre nouveau drame.²

Léon Tolstoy.

12 Octobre 1903.

Октаву Мирбо.

Дорогой брат,

Только третьего дня получил я ваше письмо от 26 мая.¹

Я думаю, что каждый народ употребляет различные приемы для выражения в искусстве общего идеала и что благодаря именно этому мы испытываем особое наслаждение, вновь находя наш идеал выраженным новым неожиданным образом. Французское искусство произвело на меня в свое время это самое впечатление открытия, когда я впервые прочел Альфреда де Вииьи, Стендаля, Виктора Гюго и особенно Руссо. Думаю, что этому же чувству следует приписать чрезмерное значение, которое вы придаете писаниям Достоевского и, в особенности, моим. Во всяком случае благодарю вас за ваше письмо и посвящение. Для меня будет праздником прочесть вашу новую драму.²

Лев Толстой.

12 октября 1903.

Печатается по копировальной книге № 5, лл. 289—290. В переводе на русский язык опубликовано в ПТС, 2, № 469. Неотправленный вариант, отпечатанный в той же копировальной книге, л. 284, факсимильно воспроизведен в ПТСО, стр. 242—243. Дата Толстого нового стиля и ошибочна. Датируется по расположению письма в копировальной книге среди русских писем от 30 сентября. В черновиках статьи «О Шекспире и о драме» имеется первый набросок письма, начинающийся словами (перевод с французского): «Только вчера [а не третьего дня] получил...» Очевидно, первый вариант письма (полностью неизвестный) был написан 29 сентября /12 октября; два последние, отпечатанные в копировальной книге среди писем от 30 сентября, были написаны на другой день, 30 сентября, а дата Толстого нового стиля осталась без изменения.

Октав Мирбо (1850—1917) — французский романист, сатирик и драматург, противник милитаризма и колониальной политики. В яснополянской библиотеке сохранились его книги: «L’abbé Jules», Paris [«Аббат Жюль», Париж], 1888; «Les affaires sont les affaires». Comédie en trois actes, Paris [«Дела есть дела». Комедия в трех актах, Париж], 1903; «Farces et moralités», Paris [«Фарсы и моралите», Париж], 1904; «Власть денег», перевод Е. Семенова. СПб. 1903. Первые три — с дарственными надписями автора. ОТЗЫВ Толстого о Мирбо см. в статье Ю. Беляева «В Ясной Поляне» — «Новое время» 1903, № 9746 от 24 апреля.

Издатель Исидор Гольдберг при письме от 12 сентября 1903 г. прислал Толстому французский текст посвящения, написанного Мирбо для русского перевода комедии «Les affaires sont les affaires». В этом посвящении Толстому Мирбо писал: «Вы были моим истинным учителем несравненно более, нежели кто-либо из французских писателей... Вы и Достоевский. Хорошо помню, как изумительные повествования «Войны и мира», «Анны Карениной», «Смерти Ивана Ильича», «Преступления и наказания», «Идиота» и многие другие русские произведения, которыми я восторженно восхищался, явились для меня ослепительным откровением доселе неведанного мне искусства, властная и новая красота которого произвела на меня никогда раньше не испытанное потрясающее впечатление. Кое-кто из гордых писателей моей родины, — но из них иные уже забыты, другие будут забыты завтра, — заявляли, что вы многим обязаны Франции. Они хотели бы видеть в вас питомца французской революции и Стендаля. Я же утверждаю, что Франция сама ваша должница: вы возбудили в ее многовековом гении новую жизнь, как бы расширили его восприимчивость. Вы первый научили нас искать жизнь в самой жизни, а не в книгах, как бы прекрасны они ни были... Вы первый научили нас читать то, что гнездится и бурлит в глубокой тьме подсознания, — это неопределенное смятение, беспорядочное столкновение противоречий и неопределенностей, роковых добродетелей, искренней лжи, добродушного порока, зверской чувственности и наивной жестокости, — всё то, что делает человека таким несчастным и смешным и... таким нам близким!.. Наше латинское искусство основано на чувстве меры и на логике, даже в страсти. Кроме того, оно довольствуется тем, что скользит по поверхности; ему неприятно спускаться в глубину пропастей. Поэтому оно не полно, даже когда оно не фальшиво: холодное и утонченное чувство меры и бесстрастная логика не годятся для того безумия крайностей, каким является человек. И потому все типы, созданные латинским искусством, более или менее похожи друг на друга и нетронутыми передаются из одного произведения в другое, из века в век, как неприкосновенное наследство. Слава вам, что вы нарушили, а следовательно, и обогатили это наследство». Посвящение опубликовано полностью в подлиннике и в переводе в книге «Власть денег» (см. выше).