* 57. Перси Редферну (Percy Redfern).
1903 г. Февраля 23. Я. П.
Dear Percy Redfern,
I think your friend who is against books and reading is quite right.
Lao Tze says: true words are not pleasant, pleasant words are not true. The wise are not learned, the learned are not wise.
The Brahmanes say that in their books there are many predictions of times in which it will rain. But press those books as strongly as you can, you can not get out of them a drop of water. So you can not get out of all the books that contain the best preceptes the smalest good deed.
Ruskin says, that the best men, those which have done the greatest good to humanity are those that we do not know of.
The chief difference between words and deeds is, that words are always intended for men for their aprobation, but deeds can be done only for God.
Though it is possible to utter words only with the intention to fulfill the will of God it is very difficult not to think about the impression w[h]ich they will produce on men and not to form them accordingly. But deeds you can do quite unknown to men only for God. And such deeds are the greatest joy that a man can experience.
As to his plan to live amongst prostitutes and tramps... I can not say that I approuve of it. Rather not. I think that to change own’s habitual life for such a one a man must [be] quite sure to be proof against the new temptations that will assail him in this new life.
This refers also to your doubts about your life.
I think that the changes in our life must come from the impossibility to live otherwise than accordingly to the demands of our conscience but not from our mental resolution to try a new form of life.
I was glad to hear all what you write about your society 1 and yourself and thank you for your letter.
Your friend Leo Tolstoy.
Дорогой Перси Редферн,
Я думаю, что ваш друг, который против книг и чтения, вполне прав.
Лао-Тзе говорит: истинные слова не бывают приятны, приятные слова не бывают истинны. Мудрые не бывают учены, ученые не бывают мудры!
Брамины говорят, что в их книгах много предсказаний о временах, когда пойдут дожди. Но жмите эти книги так сильно, как только можете, и всё же вы не выдавите оттуда ни одной капли воды. И точно так же вы не можете добыть даже малейшего доброго дела из всех книг, которые содержат наилучшие поучения.
Рёскин говорит, что наилучшие люди, сделавшие более всего добра для человечества, это те, о которых мы ничего не знаем.
Разница между делами и словами та, что слова всегда предназначаются для людей, ради их одобрения, тогда как добрые дела делаются только для бога.
Хотя и возможно произносить слова с единственным намерением исполнить волю божию, но очень трудно не думать о впечатлении, которое произведут на людей эти слова, и не выражаться в соответствии этому. Дела же можно творить совершенно скрытно от людей, только для бога. И такие дела есть величайшее наслаждение, которое человек может испытывать.
Что же касается до его намерения жить среди проституток и бродяг, то я не могу сказать, чтобы я его одобрял. Скорее нет. Я думаю, что для того, чтобы променять на такую жизнь свою обычную жизнь, человек должен быть совершенно уверен, что сможет устоять против новых искушений, которым подвергнется в новой жизни.
Это относится также и к вашим сомнениям относительно вашей жизни.
Думаю, что перемены в нашей жизни должны происходить от невозможности жить иначе, чем согласно требованиям нашей совести, а вовсе не от рассудочного решения испытать новый род жизни.
Я был рад узнать всё то, что вы пишете про ваше общество1 и про себя, и благодарю вас за ваше письмо.
Ваш друг Лев Толстой.
Печатается по копировальной книге № 4, лл. 236—237. Датируется по •отметке на письме адресата.
Ответ на письмо Перси Редферна от 4 февраля н. ст. 1903 г. о преимуществах добрых дел и самосовершенствования сравнительно с проповедью.
1 Манчестерское Толстовское общество. См. т. 73, письмо № 131.
58. М. Л. и H. Л. Оболенским.
1903 г. Февраля 26. Я. П.
Последнее (да и первое) письмо писал вам, милые мои Маша, Коля, совершенно забыв о том, что с вами Лиза.1 Как сразу я решил, что вы едете одни, так у меня и запечатлелось. А о Лизе я не то, что забываю, но всегда часто и хорошо вспоминаю, благодаря ее доброму уходу за мной и вообще доброму отношению ко мне и нашему от этого сближению. Когда вспоминаю, что она с вами, то рад за вас. Вы и так не унылы, но она подбодрит вас своей открытостью ко всему хорошему. Очень мне интересно ваше впечатление от заграницы. Новая атмосфера не может не действовать и всегда благотворно. Держитесь больше этой атмосферы чужой, интересной, а не своей. Не будь, Коля, слишком спокойно равнодушен, а удивляйся и радуйся, если есть чему. Я толстею, но не здоровею, — не могу работать. С[офья] А[ндреевна] в Москве и едет на день в Петербург, Андрюша в Москве, заболел опять сильным колитом; 40° темп[ература] была. Я с дяд[ей] Сереж[ей] усердно переписываюсь. У них всё по-старому. Нынче приезжает по телеграмме мама Ф. И. Маслов.2 Постараемся воспользоваться им и быть ему приятным. Целую вас всех.
Л. Т.
Впервые опубликовано по копии в «Современных записках» 1926, XXVII, стр. 271—272. Датируется по ответному письму Е. В. Оболенской от 17 марта 1903 г.
1 Елизавета Валерьяновна Оболенская.
2 Федор Иванович Маслов (1840—1915), помещик Орловской губ. (имение Селище), в то время председатель первого гражданского департамента Московской судебной палаты. С семьей Масловых была близка С. А. Толстая.
59. В. В. Розанову.
1903 г. Февраля 28. Я. П.
Василий Васильевич,
Очень сожалею, что вы мое — непродолжительное — молчание несправедливо приняли за нежелание познакомиться с вами и вашей женой. Я очень медленно поправляюсь и только на днях стал выходить и почувствовал себя крепче. Надеюсь, что вы теперь исполните, и ваша жена, ваше намерение посетить меня. Теперь я особенно усердно прошу вас об этом, так как мне бы было очень больно думать, что я вызвал неприятное чувство в добро расположенном ко мне человеке, которого я знаю по Н. Н. Страхову.1 Он любил и ценил вас, а я всегда с любовью вспоминаю про милого, доброго, ученого, смиренного и не по заслугам любившего меня Страхова.
Надеюсь, что до свидания. Если телеграфируете, то вышлем за вами лошадей.
Лев Толстой.
28 февр. 1902.2
Впервые опубликовано в «Летописях Государственного Литературного музея», кн. 2, М. 1938, стр. 225.
1 Николай Николаевич Страхов (1828—1896). См. т. 61, стр. 234.
2 В подлиннике дата (год) ошибочна.
Розанов был в Ясной Поляне 6 марта. По поводу его посещения Л. Л. Толстой записал: «Отец был поражен его малой образованностью» («Столица и усадьба» 1914, № 4).
* 60. Т. Л. Сухотиной.
1903 г. Февраля 28. Я. П.
Давно не писал тебе, милая Таничка, и чувствую, что виноват за это. А произошло оттого, что, во 1-х, слаб — всё сердце перебивается, хотя и крепну телом, а во 2-х, занялся Машей, ей писал, а в 3-х, работ начатых и не имеющих никогда быть конченными — без конца. Есть интересные; по старшинству так: 1) Определение жизни, философское,1 2) Воспоминания. Написано уже кое-что. 3) Х[аджи] М[урата] кончить и в нем характеристику Николая Павлов[ича] — деспотизма. 4) Фальшивый купон — тоже начато. 5) Драма, к[оторую] ты переписывала, к[оторую] я не трогал.2
