Сергей понятия не имел — сколько времени, и какой суточный круг в этом мире. Но его внутренние часы определили: 'Пора…'
Осторожно прикрыл дверь и приблизился к окну. Сосредоточенно оглядел раму и стекло — если это стекло. Нащупал круглую клавишу внизу — окно оглушительно щелкнуло и поехало в сторону, — он присел и сжался. Грохот сердца заглушил остальные звуки…
Тихо.
Не завыла сигнализация, не заискрило небо, не закричали люди… Верно сообразила логика — больше шансов в коридоре, чем в комнате…
Аккуратно выглянул в окно — прохладный ветерок охладил разгоряченное лицо. Ярко освещенный двор, квадрат глухого забора, ровный ряд машин, домик у ворот… Людей не видно.
Перегнулся через подоконник и осмотрел стену — высоко… Еле заметный выступ — ниже метрах в двух…
Плевать.
Перекинул ноги и повис — тело дрожало от слабости… Будь что будет. Отпустил руки и скользнул — ноги ударились о выступ, спина немедленно рванула назад. Непослушные пальцы успели нащупать неровность — с трудом выровнялся, и судорожно перевел дух…
Плевать.
Он не боялся упасть, ему все равно. Он боялся, что его обнаружат.
Оглянулся по сторонам и медленно двинулся по парапету вдоль здания…
Сергей точно знал — это единственный шанс.
Он сломлен, беспомощен и слаб — никто не ждет от него резвых шагов. Временно оставили в каком-то официальном, но совершенно обычном учреждении — не та степень охраны и контроля. Уже завтра определят, что ему легче и перевезут в королевский дворец — тогда о свободе придется только мечтать.
Шаг за шагом, прижимаясь к стене, добрался до угла — забор смутно маячил далеко внизу.
Плевать.
Медленно опустился на корточки, успокаивая дрожащие от слабости ноги — нащупал рукой парапет, вдохнул глубже — скользнул вниз и снова повис… Надо решаться. Долго не повисишь — слабые пальцы разжимаются сами…
Будь что будет. Плевать.
С силой оттолкнулся и прыгнул…
Непослушное тело описало правильную дугу и ударилось об ограждение. На этом правильность закончилась — он не предусмотрел ни силы удара, ни слабость своих рук… Мощный удар выбил воздух из легких, яркая вспышка ослепила глаза. Немощные руки еще елозили по гладкой стене, пытаясь удержаться — но тело, вдруг набравшее свинцовую тяжесть — грузно и неотвратимо потянуло вниз. Снова глухой удар — на этот раз о мостовую двора, — и мигающие вспышки в глазах…
Сергей обреченно закрыл глаза.
Снаружи захлопали двери, загрохотал конский топот:
— Что за черт?
— Сработала сигнализация на стене…
— Проверить периметр!
Бодрый лай черных гончих псов… Бог мой, позволь мне умереть…
— Господин лейтенант! — голос у самого уха. — Тут какой-то кретин…
Множество рук подхватило, подняло и поставило на ноги — он зашатался.
— Ты кто такой? — у самого лица круглые от удивления глаза. — Идиот?
Сергей поморщился и поднял голову — наверху стены переливались всполохи огней. Это не вспышки в глазах, это сигнализация… Которую он никак не мог предусмотреть…
— Боги, что за вид… — его отпустили, дружно разглядывая со всех сторон — он снова зашатался. — Крыша на месте?
Перемазанная одежда, похожая на пижаму, вызвала бодрый дружный юмор. 'Осточертели… — выругался кто-то в стороне. — В полицию, и телегу на два листа…'
— Ты кто? — лейтенант снова приблизил разъяренное лицо: — Клоун? Сыщик-нюхач, мать твою?
— Я… я плохо себя чувствую… — выдавил самое тупое, что было в мозгу.
'Какая разница? В перья, и на забор! Сразу угомонятся!'
— Иди сюда, — лейтенант грубо схватил за шиворот и потащил через двор — Сергей еле успевал перебирать ногами. Один из сопровождавших распахнул ворота, сторожевой пес развернул лицом и ткнул пальцем в грудь: — Слушай сюда… И передай остальным. Следующий олух резво сядет в тюрьму. Без шуток. И никакой клоунский вид не поможет… Принято?'
— Да… — Сергей боялся верить своим ушам…
— Нет здесь принцессы! — зло зашипел охранник в самое ухо, и не дожидаясь ответа развернул задом: — Нет! Понимаешь?
Сильный пинок заставил пролететь несколько метров и перекувыркнуться через голову.
Сзади оглушительно лязгнули закрывшиеся ворота…
Никогда в жизни подобный полет не вызвал бы такого облегчения в душе — Сергей резво вскочил и захромал прочь, стараясь не оглядываться назад…
Он многого не знал.
Не знал, что вездесущая пресса — представители четвертой власти в своей изворотливости схожи во всех мирах, — сумела выудить: ее новоявленное высочество — сейчас в этих местах. И все более-менее официальные здания в округе подвергались мелким, но болезненным нападкам — оставляя мигрень у администрации и местной охраны. Не знал, что недалекая зона энтропии вызывала дружный сбой всех систем навигации и спутникового контроля. Не знал, что главный эдитор был в отъезде — что давало лишний повод подопечным не брать в голову то, что не просилось. Не знал, что даже его сопровождающие — не имели понятия кого сопровождают…
Он многого не знал.
Ему не просто повезло — ему крупно повезло. Король был умен и осторожен — он опасался ашеров. И именно сама осторожность — перехитрила себя сама…
Он шел, стараясь ускорить шаг. Стараясь не смотреть по сторонам, ибо только одно заботило сейчас — быть как можно дальше. Дальше, глубже, незаметней. Исчезнуть, спрятаться, пропасть. Испариться, забиться, запылиться. Подальше от всех королей, всех напастей и исчадий этого мира…
Один квартал, другой, сквер, мостик через речку — лучше свернуть в сторону. Еще квартал. Наконец можно поднять голову и оглянуться вокруг… Дома, улицы, перекрестки. Похожие, и не похожие на земные. Фонари давали не слепящий, но яркий свет, здания — удивительные, но совершенно не странные. Двери, окна — все как у людей… Деревья, кусты. В основе — небольшие дома, пока не видно космических небоскребов и грандиозных сооружений — но возможно это только пока.
Как-то читал в литературе, что человечество возвращается и будет возвращаться к ретро-стилю — совершенно необратимо, — ибо гигантские жилые монолитные сооружения… Не дают домашнего уюта, умиротворенности и теплоты. Действительно — где приятно прогуляться тихим ясным вечером, посидеть в маленьком баре и выпить кофе? Душа просит старых аккуратных парижских улочек, мощеных мостовых, небольших витрин и уютных кафе — где тебя давно знают, и приветливо улыбаются…
Сергей грустно улыбнулся — кажется, он уже начинает мыслить. Даже вспоминать… Перед глазами немедленно возникла Светка и дочка — он вздохнул, и попробовал взять себя в руки. Осторожно. Несмотря на глубокую ночь — навстречу попадалось больше прохожих. Многие с удивлением оглядывались на странную шатающуюся фигуру, в еще более странной одежде…
Свернул в сторону — лучше быть в более глухой части города…
Он все шел и шел. Небольшой сквер, парк, странное сооружение, напоминающее памятник, снова речка и мост. Снова дома. Теперь — более большие, и уже не такие ухоженные. Больше заборов, больше мусора. Прохожих стало меньше…
Адреналин в голове снизился, напряжение спало, и тело почувствовало холод. Обхватил руками себя за плечи, и снова шел — лучше замерзнуть до смерти, чем позволить себя найти…
Он не хотел думать о том, что будет дальше, не хотел размышлять — где и как жить. Не хотел думать о еде или документах, или о том — как понять и влиться в этот мир. Пока ему было важно 'здесь и сейчас', а остальное… Неважно. Он уже — чувствовал себя лучше, чем пару часов назад — и достаточно. Задачи решаются по мере их поступления…
Он еще долго шел, похлопывая руками по плечам, пока вдруг внезапно не понял — все вокруг давно не так… И тогда — медленно остановился и оглянулся вокруг…
Дома. Мусор. Поваленные заборы… Окна отсвечивают отблесками редких фонарей. Ни души. Пробежался ветерок, наполнив воздух шелестом листвы редких деревьев — поднял и погнал по дороге разбросанные бумаги…
'Тут никого нет… — это был не анализ и размышления — а догадка, поднявшаяся изнутри. — тут никто не живет…'
