Сергей постарался взять себя в руки: 'Я приехала с юга… К друзьям родителей — я с ними не знакома. Никого не было, все ушли… Соседка подсказала, что в рудники…' Капитан кивнул головой: 'Хорошо-хорошо… На какой улице жили друзья? — мы сейчас их найдем… И кто из соседей указал?'

Сергей молчал, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Капитан выжидательно смотрел, держа ручку в руке. Пауза начала нарастать…

'Бог мой, Элла… — не выдержал за спиной Еши. — Да ответь ты ему…'

Сергей молчал. Сердце стучало в виски, заглушая все остальные звуки. Капитан медленно положил ручку…

'Элла! — подскочила и схватила его за руку Рада. — Господин капитан… Она своя! Она стреляла по врагам — посмотрите, ее ранили…' 'Поверьте — испуганная Айтт встала рядом, и следом Еши с Ирваном, и даже протиснулись маленькие Люка и Жука. — Мы готовы поручиться…'

'Хорошо-хорошо, — кивнул головой капитан и поднялся со стула, не спуская с Сергея глаз. — Только пусть ответит — кто она? И откуда?'

'Давай, Элла…' — чуть не заплакала рядом Рада.

Сергей отвернулся в сторону — в толпе встречающих стояла мертвая тишина. На него умоляюще смотрела вся семья, капитан, военные, и целая куча посторонних людей… У него просто не было выхода. Он смертельно устал. Можете убить сразу…

Пропади все пропадом. Это конец.

'Я та… — тихо ответил он. — С которой все началось… Мне помогли сбежать от короля ваши солдаты. Я ашер… — он опустил лицо и как заклинание добавил: — Ашер, слышите?'

Капитан замер. Все замерли. Казалось — замер весь лагерь, страна, планета…

У капитана медленно сошла краска с лица:

'Принцесса?!! — хриплый голос оборвался, он выпрямился: — Ваше высочество, это вы?!! Одну минуту', - сорвался с места и кинулся куда-то — за спины своих бойцов.

Сергей опустил лицо вниз. Он не видел, как побледнели Еши и Айтт, Рада и Ирван. Не видел, как открылись рты и у всех, кто был рядом. Только негромкий шум большого лагеря — казался далеким морским прибоем, за многие тысячи миль… Пауза натянулась, как звонкая струна — замершая на самой высокой ноте…

'Пропустите!' — назад проскочил капитан, вместе с двумя старшими полковниками. Ближайший, увидев Сергея — остолбенел и округлил глаза: 'Ваше высочество, вы здесь? Никуда не уехали, не ушли?'

'Мне некуда идти…' — удивленно поднял голову Сергей. И тогда он понял. Все и сразу. Без слов. Сердце рвануло с места в карьер — но уже совершенно по другому поводу…

'Пожалуйста, прошу Вас, — полковник громко сглотнул и неловко поклонился, приглашая к палаткам. — Бог мой, не могу поверить… Наши сойдут с ума…'

'Принцесса…' — выдохнула встречающая толпа, аккуратно сдавая по сторонам. Натянутая до предела струна сорвалась, со звонким мелодичным звоном — во все стороны, перелетая от палатки к палатке — прошли круги волн приглушенного восторга: 'Здесь наша принцесса… Сама пришла…'

Весь лагерь пришел в движение — отовсюду бежали люди: 'Принцесса? Здесь? Прямо сейчас?' Волна шла дальше и дальше, мягкими толчками отражаясь от стен, заставляя трепетать душу и поднимать на ноги все, что только могло иметь ноги…

Сергей медленно шел, по длинному бесконечному коридору среди людей. Остались сзади белые как мел Еши. Осталась бледная, бесконечно усталая Рада, не сводя со спины изумленных горьких глаз. Остался капитан у стола — никто не посмотрел на рассыпавшиеся по полу журналы…

Сергей шел, по длинному коридору, сквозь необозримую толпу людей, сквозь притихшие от восторга лица. И только шепот, теплый уютный шепот — ни на миг не оставлял вздрагивающее сердце: 'Наша принцесса… Сама нашла… Не бросила, не уехала, не ушла… Пришла…'

11

Весь остаток дня Еши отбивались от внимания всего лагеря, вокруг палатки не убывала толпа: 'Слушайте, а какая она? Добрая? — да ладно, ну серьезно…' Айтт переводила дух, и в сотый раз объясняла: 'Добрая, хорошая… простая… как мы с вами!' Толпа зачаровано вздыхала: 'Как мы…' 'Народ, у вас работы нет? — пробовал взывать к совести Еши, затаскивая вещи внутрь: — я сейчас быстро найду!' Народ был стоек, храбр и непробиваем. Хозяин в сердцах махал рукой: 'Идите лучше к Раде — они больше всех общались…' Супруга резко двигала в бок — он запинался и замолкал…

Рада не выходила из палатки. Тихо лежала, отвернувшись к стене — тонкий пальчик выводил на брезенте замысловатые узоры. Она не видела своих узоров: 'Я всегда буду рядом, всегда…' Дрожат в ответ пушистые ресницы, защищая от отчаяния блестящие глаза: — 'И я обещаю…' Глаза, в одночасье ставшие такими близкими и дорогими… Неожиданно вспыхнули ярче звезд и улетели ввысь. Даже не оглянувшись назад, не махнув на прощанье рукой… Навсегда. На свое законное место — на небо…

Разве прощанье бы что-нибудь изменило? — стало бы только горче. Все правильно. Она не теряла близкую подругу — ее просто не было… Это все ее голова — глупая, наивная, как всегда… вообразила себе, придумала, намутила. Все правильно. Все справедливо. Но она больше не верила, что когда-нибудь… сможет вот так подарить свою душу…

А Сергей в это время спал. Полностью отключившись от всего, что имело значение в этом мире…

Его привели в какую-то комнату и усадили на диван. Полковник (кажется, звали Локх), краснея и скрупулезно подбирая слова (Гоморра!! — сорвется еще что солдатское, упаси боже!!) — попросил пару минут подождать, — рядом уже готовят зал, ужин и воду для ванны… Сергею не надо было ни ужина, ни ванны — он страшно хотел остаться один. Его сознание вывернулось, перекрутилось, вылетело и вернулось — и никак не могло найти свою колею. Он просто не мог это вместить — неожиданную многотысячную встречу…

Ему нужно время. Срочно. Много времени. Чтобы хоть немного успокоиться и понять… Но как только щелкнула дверь — голова сама опустилась на диван. Выпотрошенное тело сейчас не хотело ничего понимать.

Он уже не слышал, как под голову, отчаянно стараясь не потревожить — просунули подушку и накрыли одеялом. Как в соседнюю комнату, осторожно переступая порог, бойцы стаскивали самую мягкую мебель, шкафы, столы и книги. Как бегом носили ведрами горячую воду. Как вполголоса переругались между собой повара — доказывая какое из блюд ему понравится больше. Как девушки со всего лагеря приносили свою самую лучшую одежду…

Он уже ничего не слышал. И только рука — тонкая изящная рука, — нервно вздрагивала во сне. Как будто продолжала жать на спусковой крючок…

Его впервые никто не разбудил. Ни чужие крики, ни звуки стрельбы, ни ненавистные лица, ни звонок таймера на завод… Он впервые проснулся сам. Тут же вспомнил и сел на диване. Боже-боже…

В дверь осторожно постучали:

— Ваше высочество? Можно?

Сергей быстро поправил юбку и пригладил волосы:

— Конечно… — 'Они что, прислушивались за дверью?'

Появился улыбающийся Локх:

— Все приготовлено… Простите за убогость — вы привыкли к другому…

'Привык к другому? — удивился Сергей, вставая за полковником. — Что они про меня знают?'

Это была большая, просто огромная комната. Вся упакована мягкой мебелью, высокие шкафы делили на несколько отдельных зон, стеллажи с книгами, уютные торшеры и столики, стены завешаны мягким драпом, на полу — толстые пушистые ковры… Как можно так облагородить скальный зал, в условиях полевого лагеря?

— Спасибо, — смутился он. — Я не понимаю, честно…

— Ваше высочество, — покраснел от чувств полковник. — Да что угодно, лишь бы… — он запнулся и махнул рукой: — Забудьте. Все понятно и так…

— Не понятно, — не выдержал Сергей. Мозги были выбиты из колеи, и он пытался хоть что-то вернуть на место. — Дон Эгаду, 'Архелай'…

— Дон Эгаду — не 'Архелай', - мягко перебил Локх. — Дон Эгаду — марионетка короля Дагона. Генерал Арман — 'Архелай'. Я — 'Архелай'. Капитан гвардии Кох — 'Архелай'. Ну, и еще ряд сановников, в разных странах…

'Так, — вникал в суть Сергей. — Меня обвинили, что я подстава. А в действительности — само обвинение было подставой… Зачем? Я никогда не разберусь в политике… — и вдруг он понял: — Бог мой… Король открыто признал, что меня потерял…'