Отчасти эта операция была вызвана действиями Британии. В ноябре 1940 года, через неделю после итальянского нападения, Греция согласилась разместить эскадрильи британской авиации (RAF) на Пелопоннесе. В марте 1941 она пошла еще дальше: рискуя спровоцировать Гитлера, греки дали разрешение на ввод в страну четырех британских дивизий из состава сил генерала Уэйвелла, недавно одержавших в Ливии эффектную победу над итальянцами. 4 марта английские дивизии начали высадку в Греции, что явилось для Гитлера сильнейшим раздражителем. Одновременно это подвигло Югославию к официальному выходу из Тройственного Пакта. Это было смелым, но весьма опасным жестом. 6 апреля 1941 года Югославия была атакована одновременно с пяти направлений: итальянцами из Албании, венгерской армией, а также тремя немецкими группировками, размещенными в Австрии, Румынии и Болгарии. Практически мгновенный разгром югославской армии позволил высвободить германские и итальянские силы для вторжения в Грецию.
Греки и их британские союзники оказали более длительное сопротивление, нежели беспомощная Югославия[270]. Однако их оборонительные позиции с самого начала подвергались угрозе с флангов, особенно со стороны сильной германской группировки, размещенной в Болгарии на основании Тройственного пакта. Нацисты теснили союзников до тех пор, пока 27 апреля уцелевшие британские части не эвакуировались через порты южной Греции, оставив в руках противника множество пленных и почти все тяжелое снаряжение.
«Марита» стала еще одним триумфом Гитлера. Почти без потерь он завершил завоевание всей континентальной Европы, оставив не оккупированными или не связанными с ним союзами лишь Швецию, Швейцарию и Иберийский полуостров. Теперь противостоять его могуществу мог лишь один Советский Союз. Однако планы вторжения и разгрома этой страны были уже разработаны, и требовался лишь приказ фюрера, чтобы бросить вермахт на Москву.
Но насколько разумным было решение повести наступление прямо на столицу России? Замысел уничтожения Советского Союза Гитлер вынашивал в своем сердце, для него это было идеологическим и стратегическим приоритетом — однако, оглядываясь назад, можно предположить, что фронтальная атака на советские границы являлась не лучшим средством для достижения означенной цели. Разумеется в конечном счете вермахту все равно пришлось бы сразиться с Красной Армией[271]. Военная победа была лишь одной из задач, обозначенных в плане «Барбаросса». Другой, не менее значимой, если фюрер не желал останавливаться на достигнутом и собирался нанести Британии окончательное поражение, являлось овладение огромными природными ресурсами Советского Союза — и в первую очередь месторождениями нефти. Гитлер не имел под своим прямым контролем нефтеносных месторождений, кроме явно недостаточных для его потребностей скважин Румынии, и возмещал нехватку этого стратегического сырья за счет поставок из Росси в соответствии с пактом Молотова — Риббентропа[272]. Фюрер отчаянно нуждался в нефти.
Однако после покорения Греции ему осталось лишь протянуть за нефтью руку. Иран, Ирак и Саудовская Аравия являлись крупнейшими поставщиками нефти на мировой рынок[273], а путь к их скважинам и нефтеперерабатывающим заводам пролегал через восточную часть Средиземного моря и Сирию. Решение не считаться с нейтралитетом Турции могло открыть и другой путь — прямо по суше. Левант был защищен очень слабо. Армия вишистской Франции в Сирии насчитывала всего 38 000 человек без современного снаряжения и авиационного прикрытия[274]. Британия имела в Египте, Палестине и Ливии только семь дивизий, да и те были скованы Африканским корпусом Роммеля, пришедшим на помощь более многочисленной итальянской армии. Усиление германо-итальянской группировки открывало возможность установления контроля над регионом. Не стоило сбрасывать со счетов и возможность прихода к власти в странах региона прогермански настроенных режимов. 3 апреля 1941 года Рашид Али сверг ориентировавшееся на Британию правительство Ирака и обратился к Германии с просьбой о помощи. Тринадцатого мая, совершив перелет через Сирию, немецкие самолеты приземлились в Мосуле, не встретив никакого противодействия со стороны авиации Виши в Сирии. И хотя после вторжения англичан из Трансиордании Рашид Али лишился власти, а силы Виши в Сирии и Ливане были разбиты в ходе «трехнедельной войны» в июле и августе 1941 года, Гитлер получил наглядное доказательство слабости стратегических позиций своих врагов на Ближнем Востоке. Еще 23 мая он подписал «Директиву № 23» о поддержке «арабского национально-освободительного движения» в связи с германо-итальянским наступлением в направлении Суэцкого канала. В «Директиве № 32», подписанной 11 июня, среди прочих мер упоминался сбор на территории Болгарии сил, достаточных, «чтобы привести Турцию к политическому послушанию или преодолеть ее сопротивление».
Предполагалось, что обе директивы будут приведены в действие уже после начала выполнения плана «Барбаросса». Но что, если бы Гитлер передумал и избрал в качестве главной стратегической операции 1941 года не нападение на СССР, а вторжение на Ближний Восток из Болгарии и Греции? Тут возможны два варианта.
Первый позволял не нарушать нейтралитет Турции и ограничиться в качестве перевалочных пунктов на пути к французской Сирии территориями, уже контролировавшимися державами Оси — итальянским архипелагом Додеканес у турецкого побережья, греческими островами в Эгейском море или британским Кипром. К примеру, принадлежавший Италии остров Родос мог быть использован в качестве плацдарма для нанесения удара по Кипру силами 7-й воздушно-десантной дивизии — в действительности без всякой пользы сброшенной 20 мая на Крит[275]. После высадки десанта на Кипре и установления постоянного морского сообщения с островом под прикрытием германской авиации здесь можно было сформировать ударные силы, достаточные для высадки в Сирии и Ливане. Получив надежный опорный пункт во Французском Леванте, мобильные колонны могли начать наступление через пустыню в северный Ирак — а оттуда, получив подкрепления, начать завоевание южного Ирака, Ирана и Саудовской Аравии.
Захваченные нефтяные богатства позволили бы Гитлеру решить все проблемы, связанные с содержанием его военной машины. К концу 1941 года, использовав всего около двадцати дивизий (не больше того числа, которое по плану Барбаросса было выделено для наступления на советский Кавказ в 1942 году), он бы мог выйти к южным границам СССР. Германские войска получали возможность создать прямую угрозу для нефтедобывающих центров Сталина на Каспийском море. А осуществление плана «Барбаросса» можно было начаться и в 1942 году, в гораздо более благоприятной военной ситуации.
Успех этого сценария зависел лишь от того, удастся ли собрать в восточном Средиземноморье необходимое для перевозки достаточного воинского контингента количество судов. О том, что немцы располагали воздушными силами, необходимыми для прикрытия транспортов с десантом от нападения британского флота, свидетельствует неудачная попытка англичан поддержать с моря высадку на острова Додеканес осенью 1943 года. Однако сама возможность раздобыть требуемые корабли представляется проблематичной. В «Директиве № 32» Гитлер писал о «...привлечении судов Франции и нейтральных стран». В действительности же почти все наличные мореходные транспорты находились в руках англичан, что вынудило немцев во время нападения на Крит перевозить сухопутные войска на совершенно не пригодных для этого каботажных судах. Существует вероятность того, что стратегия, основанная на использовании средиземноморских островов в качестве перевалочных пунктов по пути в Левант, провалилась бы по причине заурядной нехватки палубных мест[276].
