На первый взгляд, в том, что кавалеристы в красных мундирах справятся с заданием, не могло быть сомнения. Собирая по пути подкрепления, Тарлтон устремился навстречу Моргану в своем обычном темпе, не обращая внимания на холодный декабрьский дождь, превративший дороги в трясину. «Старый Возчик», как прозвали мускулистого, ростом в шесть футов два дюйма Моргана, счел за благо поскорее унести ноги. К тому времени он привлек под свои знамена около трехсот ополченцев. Опережая авангард Тарлтона всего на пять миль, он подошел к реке Брод и обнаружил, что та разлилась, да так, что попытка переправы грозила бы ему потерей половины его маленького войска.

Неподалеку находился холмистый, слегка поросший леском участок местности под названием Каупенс, служивший окрестным фермерам местом зимних выпасов: на этом заброшенном пастбище Морган решил остановиться. К тому времени ему удалось пополнить свой отряд еще ста пятьюдесятью ополченцами, и долговязый виргинец задумал план сражения, рассчитанный на то, чтобы извлечь максимальную пользу из народной милиции, на которую не слишком надеялся. Расположив ополченцев в два эшелона перед позициями своих континенталов, он приказал им дать по наступающим два залпа, после чего пускаться наутек — что они сделали бы безо всяких приказов.

Примерно в ста пятидесяти ярдах позади второй линии ополченцев, на невысоком кряже, заняли оборону регулярные пехотинцы под личным командованием Моргана. Позади них, за гребнем, укрылся кавалерийский резерв Уильяма Вашингтона. Всю ночь Морган переходил от костра к костру, доводя свой план до каждого рядового и убеждая их, что если они сделают все как надо, поутру Старый Возчик переломит свой кнут о спину Бенни Тарлтона.

Тарлтон прибыл на место боя на рассвете 17 января 1781 г. после беспрерывного ночного марша и с ходу, без отдыха и завтрака, бросил своих людей в атаку. Это была его первая ошибка. Вторая заключалась в пренебрежении стрелками-ополченцами, прицельным огнем выбившими из седел немало прикрывавших его фланги кавалеристов и немногочисленных офицеров.

Когда ополченцы, согласно приказу, устремились в тыл, Тарлтон решил, будто битва уже выиграна, однако, увлекшись погоней, натолкнулся на ожесточенное сопротивление регулярной континентальной пехоты. Британский командир ввел в сражение свой резерв — бойцов 71-го Шотландского полка с тем, чтобы совершить обход противника с фланга. Морган ответил на это стандартным маневром, известным как «откат фланга» и заключающимся в том, что, дабы избежать охвата, фланги отступают и разворачиваются навстречу обходящему противнику. Однако в сумятице отступление повели не только фланги, но и центр. Сочтя это свидетельством поражения американцев и желая завершить разгром, Тарлтон скомандовал штыковую атаку. С громкими криками «красные мундиры» устремились вперед.

Но в действительности Морган не утратил контроля над ситуацией. Уильям Вашингтон, оказавшийся на правом фланге англичан, прислал к нему гонца со словами «Они наступают как беспорядочная толпа. Дай по ним залп, и я пойду в атаку». Морган выкрикнул приказ и отступавшие континенталы развернулись, дали по преследователям залп и сошлись с ними в штыковую. Одновременно в тыл англичанам ударила кавалерия.

Вымотанные, и вдобавок ко всему лишившиеся многих командиров, британцы не выдержали удара. Некоторые побросали оружие и сдались, другие пустились в бегство. Через пять минут сражение закончилось. Морган одержал победу, уничтожив армию Тарлтона и кардинально изменив весь ход войны на Юге. Окажись фронтальная атака Тарлтона успешной, Северная и Южная Каролина почти наверняка подчинились бы королевской власти следом за Джорджией. Этот пораженческий водоворот мог увлечь в воронку и уже выказывавшую признаки усталости Виргинию и Мэриленд. При фактически обанкротившемся и уже зондировавшем почву для мирных переговоров французском правительстве, Англия вполне могла закончить войну, сохранив за собой весь Юг. Откуда, через несколько лет, она несомненно повела бы наступление на оставшиеся независимыми колонии Севера.

После состоявшегося при Гилфорд Корт Хаус в Северной Каролине и дорого обошедшегося ему сражения с возрожденной континентальной армией, командующий британскими силами на Юге лорд Чарльз Корнуоллис отступил к побережью, решив отказаться от использовавшейся до сих пор королевской армией стратегии последовательного покорения штата за штатом. По его мнению, чтобы добиться господства надо всем югом, было достаточно привести к покорности богатую и густонаселенную Виргинию. Направившись на север и приняв под начало войска, грабившие Виргинское побережье, граф не встретил заслуживающего внимания сопротивления со стороны малочисленного американского корпуса маркиза де Лафайета.

Куда более серьезно его планам противодействовал британский главнокомандующий сэр Генри Клинтон, полагавший, что граф вторгся в его вотчину, в то время как существует опасность захвата Юга повстанцами Натаниэля Грина. Его язвительные депеши дали Корнуоллису понять, кто распоряжается на этой войне, и тот скрепя сердце отступил к небольшому табачному порту Йорктаун, венчавшему собой полуостров с тем же названием. Согласно приказу, Корнуоллису следовало укрепить город, а большую часть своих сил отправить Клинтону в Нью-Йорк.

Граф не преминул ответить Клинтону, что для постройки требуемых фортификационных сооружений ему необходимы все наличные силы — семь с половиной тысяч человек. Таким образом к концу лета 1781 ход войны поставил обе стороны в такое положение — безысходное на Севере и немногим лучшее на Юге, что стало ясно: тот, кто сумеет нанести один удар, равный по силе Саратоге или Чарльстону, выиграет этот матч нокаутом.

Близ города Нью-Йорка Джордж Вашингтон и командир французского экспедиционного корпуса граф де Рошамбо совещались относительно того, куда лучше такой удар нанести. Вашингтон хотел напасть на Нью-Йорк, но для этого его армия, даже с учетом французских подкреплений, была слишком слаба. Французский командующий предлагал выступить на юг, дабы поймать Корнуоллиса в ловушку в Йорктауне. Вашингтон, однако, считал, что покуда побережье Америки контролирует британский флот, такой поход будет пустой тратой времени и сил. Моряки выручат Корнуоллиса прежде, чем американская армия вынудит его капитулировать.

Однако Рошамбо сообщил, что французские корабли из Вест-Индии получили приказ отплыть на север, дабы укрыться от непогоды в сезон штормов. Почему бы не направить эти корабли в Чесапик, пока солдаты движутся туда сушей? Вашингтон согласился, хотя и неохотно. Во-первых, он опасался того, что английские моряки, как уже не раз бывало, разобьют французских, а во-вторых того, что в время марша многие из его уставших от войны и давно не видевших жалования солдат попросту разбегутся.

Но откажись Вашингтон идти на Йорктаун, французы могли отказать ему в поддержке. Казалось, что революция выдохлась. Континентальный доллар обесценился настолько, что, как мрачно шутил сам Вашингтон, «чтобы купить воз сена, нужен воз денег» Вербовщики докладывали о полном отсутствии интереса к воинской службе. Французы были готовы отозвать войска из Америки и признать свое поражение.

Этого не случилось. Вашингтон выступил в поход на Юг, сопровождавшийся чередой чудес. Дезертирство почти не имело места благодаря срочной выплате жалования звонкой монетой из французской казны. Французский флот поспел как раз вовремя, чтобы поймать Корнуоллиса в ловушку в Йорктауне. Британский флот отплыл из Нью-Йорка на выручку Корнуоллису, но пятого сентября в малоизвестном сражении у мыса Чесапик третьеразрядный английский адмирал по имени Томас Грэйвз ухитрился сделать неправильно решительно все, тогда как французы кое в чем не ошиблись. Сильно потрепанным англичанам пришлось убираться назад в Нью-Йорк, а запертый на полуострове Корнуоллис остался под дулами орудий союзников.