Самым вероятным кандидатом на роль будущего покровителя Японии оказался Сталин. И не только потому, что СССР не находился в состоянии войны со Страной Восходящего солнца. Отношения СССР и Японии, несмотря на память о войне 1904 —1905 годов, интервенцию времен Гражданской войны, «Антикоминтерновский пакт» и многочисленные пограничные инциденты, оставались вовсе не такими плохими, как это могло казаться. В империи всегда была сильна группировка политиков, выступавших за сотрудничество с Россией в противовес «англо-саксонскому миру». В мае 1941 года был подписан советско-японский «Пакт о нейтралитете», который Япония честно соблюдала даже в самые тяжелые для СССР моменты, отказываясь таскать для немцев каштаны из огня. И, в конце концов, при фактическом развале выполнившей свою задачу Антигитлеровской коалиции империя Микадо могла оказаться для СССР весьма ценным новым союзником в противостоянии союзникам прежним.
Кроме того, Советский Союз в прямом смысле держал Японию за горло. Небольшая по площади островная империя с чрезвычайно высокой плотностью населения катастрофически нуждалась во ввозе продуктов питания из-за пределов метрополии. Собственно, именно это и послужило причиной интервенции в Китай — империи Восходящего Солнца любой ценой необходимо было установить контроль над ближайшими к ней континентальными сельскохозяйственными районами. К концу 1944 года эта задача была выполнена — практически все приморские районы Китая оказались под контролем японских войск, армия Чан Кайши была оттеснена в глубинные районы страны и фактически прекратила сопротивление.
Однако победа пришла слишком поздно. Ситуация на главном, Тихоокеанском фронте неуклонно двигалась к катастрофе. Американские самолеты и подводные лодки безнаказанно хозяйничали в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, фактически перекрыв подвоз в метрополию продовольствия, сырья и нефтепродуктов из Юго-Восточной Азии. Последним сельскохозяйственным районом, сохранившимся у Японии под боком, оставалась Маньчжурия — богатейшая северо-восточная часть Китая, захваченная ею еще в начале 30-х годов.
Для защиты этого жизненно важного региона Япония сделала все, на что была способна. На протяжении всей войны здесь находилось больше половины японских сухопутных войск — сорок дивизий, сведенных в Кванту некую армию. К лету 1945 года Квантунская армия вместе с местными формированиями насчитывала почти миллион человек! Однако над ними с двух сторон уже нависала куда более могущественная сила — советские войска Забайкальского и двух Дальневосточных фронтов, по численности почти в два раза превосходившие силы японцев и их маньчжурских союзников. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года Сталин в обмен на многочисленные уступки Черчилля и Рузвельта дал обещание объявить войну Японии. Впоследствии многие западные историки и политики назовут эти уступки чрезмерными и будут долго недоумевать — как это лидеры демократических держав смогли фактически подарить Европу зловещему российскому диктатору? Но даже если не учитывать специфические интересы США в Европе, а всего лишь вспомнить, что, готовя план штурма Японских островов, американские штабисты заложили в него ориентировочную цифру потерь (убитыми и ранеными) в миллион человек, то сделанные в Ялте уступки уже не кажутся чрезмерными...
После того как блокада со стороны Тихого океана фактически отрезала Японию от ее заморских колоний и оккупированных территорий, основным источником продовольствия стала Маньчжурия. В случае вступления СССР в войну Японские острова даже не потребовалось бы штурмовать — железная рука голода вынудила бы империю сдаться без боя.
В июне 1945 года Сталин по дипломатическим каналам получил совершенно секретное японское предложение. Вкратце оно сводилось к следующему: чтобы заручиться благосклонностью Советского Союза, Япония готова выполнить все его требования. То есть вернуть все, что западные союзники гарантировали СССР в своей Потсдамской декларации — Порт-Артур, Южный Сахалин, Курильские острова, КВЖД (несмотря на то что в 30-е годы эта железная дорога была вполне законным порядком куплена Японией у Советского Союза) и даже северную часть Курильских островов. Япония хотела только, чтобы СССР не объявлял ей войны и не трогал Маньчжурию. А за поставки советской нефти она изъявила желание расплатиться остатками своего когда-то могущественного флота[297].
Впрочем, какие-либо действия СССР, направленные против Японии, и без того юридически являлись нарушением пакта о нейтралитете от мая 1941 года. Поэтому советское руководство оказалось перед дилеммой: нарушить международное право во имя союзнического долга или не нарушать его — во имя собственных интересов.
Известно, что Сталин выбрал первое. Менее известно, что он колебался до последнего момента. Советские войска из Европы перебрасывались на Дальний Восток уже с конца мая, о том, что грядет война с Японией, знали все. Но вот приказа на непосредственную подготовку к боевым действиям войска не получали. В конце июля Военный Совет Тихоокеанского флота запросил у руководства ВМФ страны разрешение на предварительный вывод и развертывание на позициях хотя бы части подводных лодок — и получил ничем не мотивированный отказ. Более того, лишь 5 августа 1945 года была определена разграничительная линия между зонами ответственности советского и американского флотов. При этом зоной действия ТОФ фактически оказывались только прибрежные воды СССР: в Японском море эта линия проходила на удалении сотни миль от берега, а в открытой части Тихого океана советские корабли вообще должны были фактически действовать у границы советских территориальных вод. Охотское море объявлялось совместной зоной ответственности. Характерно, что в Корее советские войска тоже имели право продвигаться лишь до линии 38-й параллели, территория южнее нее назначалась для оккупации американскими войсками. Подобная уступчивость Сталина тоже не может не наводить на размышления.
6 августа пришло известие о сброшенной на Хиросиму атомной бомбе, что резко изменило позицию СССР. Готова ли была Япония сражаться с «англо-саксонским миром» до конца даже после атомной бомбардировки — вопрос очень сложный. А в случае неожиданной капитуляции империи у Советского Союза возникал реальный шанс упустить все. Сталин рисковать не хотел.
В ночь на 8 августа 1945 года советские войска на Дальнем Востоке получили приказ о начале боевых действий против Японии. Согласно этому приказу, наступление назначалось на 9 августа — менее чем через сутки. Если сухопутные войска, как им и было положено, уже занимали исходные рубежи для наступления, то флот к боевым действиям, даже сугубо оборонительным, оказался совершенно не готов. Вместо того чтобы к моменту официального объявления войны уже находиться на отведенных позициях в готовности атаковать суда противника, подводные лодки вышли в исходные квадраты лишь через сутки после начала войны. Естественно, все японские транспорты уже успели попрятаться в свои порты и без крайней нужды больше оттуда не вылезали. Поэтому, в отличие от сухопутного театра военных действий, морская война с Японией первую неделю протекала исключительно вяло. Никто не мог предполагать, что именно здесь, на море, Сталин попытается разыграть новую карту.
Спешно спланированная «на самом верху» операция предполагала вслед за захватом Сахалина высадку десанта на Хоккайдо — втором по величине острове Японии, естественно входившем в американскую зону оккупации. Но американцы были еще далеко, а руководство СССР очень надеялось, что местное население предпочтет советскую оккупацию американской. Следует отметить, что надежды на симпатии местного населения имели под собой некоторые основания. В отличие от Соединенных Штатов СССР не воевал с Японией и не нес ответственности за жертвы и разрушения, вызванные тотальными американскими бомбардировками (в том числе атомными). Кроме того, Хоккайдо был по преимуществу сельскохозяйственным, а не промышленным районом; большая часть земли в Японии все еще находилась в руках помещиков, поэтому проведение тут аграрной реформы привлекло бы на сторону оккупационных войск практически все безземельное крестьянство. Работавший в то время в Японии советский дипломат М.И. Иванов в своей книге «Япония в годы войны» отмечал, что по завершении войны очень многие японцы действительно интересовались, не будет ли Советскому Союзу тоже отведена зона оккупации, и даже не скрывали того, что связывают этот вопрос с надеждой получить свой надел земли. Принц Коноэ Фумимаро в меморандуме, предоставленном императору 14 февраля 1945 года, прямо заявил о возможности в стране «коммунистической революции». Кстати, тот же Иванов рассказывает и о грандиозной драке между советскими летчиками и американскими морскими пехотинцами в Токио, прямо напротив императорского дворца. Причем, по его утверждению, финал битвы, когда все американцы оказались в окружающем дворец канале, был встречен японскими зрителями с большим восторгом...
