Окинув хозяйским взглядом проступившее помещение, Череп перебирал глазами стеллажи хранилища. При первом погружении виртуальное пространство собственного терминала, встречало его пустотой, то и дело озарявшийся переливами того или иного электронного процесса. Но это продолжалось не долго. С каждым погружением Череп все больше узнавал об устройстве виртуального мира, окунаясь в озера разноцветных сияний информационных массивов, он познавал новые навыки и совершенствовал свои и без того не малые способности к программированию.

Теперь внутреннее пространство терминала обрело объем и формы. Пустота уступила место фантазии скользящего и встречала создателя помещением больше напоминающим смесь алхимической лаборатории и мастерской часовщика. Якорная пентаграмма все еще переливающаяся сполохами зеленого света, окружалась столешницей на которой проступали блестящими гранями всевозможные инструменты, что своими замудрёнными формами могли повергнуть в шок любого инженера. Переливаясь золотым отливом, воплощенные в тонкие формы различных щипцов, зажимов и скальпелей, были ни чем иным как программными "заготовками" выполнявшими строго определенные функции. Часто используемые простые инструменты — отливали серебряным свечением; по серьезнее — отвлекали золотым блеском;, а вот самые серьёзные — покрывались огненным маревом, словно предупреждали, что с данным инструментом надо обходиться очень осторожно.

Но сегодня Череп не прикасался к привычным инструментам. Ему необходимо было снарядиться не стандартным набором, с которым он скользил по просторам "вирта" как обычный гость, а серьезно вооружиться, дабы не оказаться с рогаткой против мамонтов.

— Так, так., что ту у нас имеется, — вытаскивая широкие ящики полок стола, Череп извлекал на стол информационные массивы, воплощенные в виде кирпичей и слитков всевозможных цветов, — программная часть дров с Милашки. Хм. Пригодится.

— А тут у нас копия содранного алгоритма дверей служебного входа, — рассматривая глиняный брикет, взвесил его на руке, потер ладонью большую грань бурого цвета.

Проступившие на поверхности символы засияли рунами и начали пробегать многочисленными светлячками по все поверхности кирпича.

— Стандартная форма, — ухмыльнувшись пренебрежительной усмешкой, руками оторвал половину брикета, отложил на столешницу, — так и возьмем немного из угольного катыша…

Разговаривая сам с собой Череп на автомате доставал информационные массивы скопированных, подсмотренных, а где-то без зазрения совести сворованных программных алгоритмов, и препарируя их острым скальпелем, сортировал переливающиеся разноцветными сполохами кубики, по разным кучкам…

Еще разбираясь в программном обеспечении Милашки, Череп задумывался над ограниченностью возможностей. Ему приходилось стыковать различные части программных массивов, почти на двоичном коде. Разница в аппаратных составляющих зачастую превышала несколько поколений, и ему приходилось приходить к общему языку понимания узлов, на таком уровне, что как-то обратившись за консультацией в библиотечные массивы он столкнулся с полным отсутствием даже упоминаний о возможности программирования такого утиля. Но больше всего раздражала нудная работа, когда самому нужно ломать голову над подбором "универсального" языка общения для разных алгоритмов.

Поэтому и приходилось придумывать свои не стандартные алгоритмы, которые могли сами "договариваться" и главное не теряли приобретенные навыки, а складировали, и будто могли "умнеть". Это уникальное свойство у него в мастерской воплощалось в жидкости заполнявшие колбы и сосуды с правой части стола. Верстак был буквально уставлен колбами, внутри которых беспокойно ворочались жидкости бардового цвета. Глубокий красный цвет буквально кричал об опасности и переливаясь оттенками, казались живыми существами — джинами заключенными в лампу. Различая колбы по градации красных цветов, Череп взял сосуд едва светящийся красным отливом, этот алгоритм был средненьким по обретенному опыту, но для его цели подходил лучшим образом.

— Ну, а теперь начнем таинство, — пробормотал Череп, зажав массивными щипцами черный кубик, отпиленный от охранной программки, подставил под тягучую струйку из колбы.

Бережно смочив грань кубика, торопливо отставил сосуд. Прихватывая сразу два кубика поменьше, вдавил их в черную поверхность. Красная жидкость, что словно желе растекавшаяся по жирно заблестевшей стороне, после прикосновения кубиков поменьше, стала мелко пузыриться и проникая в структуру материала опутывала поверхности мелкой паутиной белесого цвета.

— Замечательненько, — забубнил мастер.

Пробуя на твердость получившийся слоеный материал уже приобретший мягкость пластилина, Череп торопливо шарил освободившейся рукой по столу. С усилием подтащив к середине стола серебряный сундук, от чутких прикосновений открывшейся на две равных половинки, одним броском вмял слоеный пластилин в углубления серебряного ларца. С усилием закрыв створки, ящика выполнявшего функцию "локальной среды для виртуального процесса отладки нового нестабильно алгоритма", Череп внимательно прислушивался к потрескиванию внутри "саркофага".

— А теперь… Вуаля! — с жестом заправского фокусника, откинул крышку ларца.

Выхватывая дымящийся предмет щипцами с золотыми ухватами, придирчиво осмотрел причудливый узор лепестков застывшего цветка. Смешение черных прожилок, обрамленных серебряными нитями с вкраплениями золотых зерен придали слепку своеобразное очарование. Но нет от нет выступающая бардовая дымка, окутывала лепестки ядовитым свечением.

Попробовав остроту острых граней цветка на остатке черного брикета, Череп удовлетворенно смел раскрошившуюся крошку в мусорную корзину.

— Ну, а теперь будем собираться в путь дорожку.

Присев к самой нижней полке стола, Череп ухватился за ручки. Приложив усилия, потянул полку, как едва покрывшееся испариной лицо озарилось ударившим снизу сиянием. С гордостью оглянув содержимое, Череп бережно провел по аккуратно уложенным рядкам хрустальных кубов, слепивших огранкой и сиянием всех цветов радуги. Взяв в руки самый большой куб, под завязку забитый целым клубком алгоритмов защиты виртуальной личности от вредоносных алгоритмов, с легки звоном утопил кнопку. Разгоревшееся свечение вспыхнуло лепестками синего пламени, охватило кисть, а затем руку и спустя мгновение — окружило фигуру ровным сиянием. Словно остывая, мерцание растаяло с хрустальным перезвоном и проступило в кольчугу, словно вторая кожа повторяющую каждый изгиб тела, зашелестело металлическим звоном чешуи.

Поочередно доставая хрустальные кубики, Череп активировал свернутые алгоритмы. Окрашиваясь вспышками активированных программ, серебристая фигура обрастала дополнительными диковинными предметами, что становясь прозрачными, вливались в структуру кольчуги бестелесными призраками.

Дожидаясь подгонки всего программного комплекса в единую систему безопасности и не только, Череп уже прокладывал в уме маршрут движения. Необходимо было прошвырнуться по закрытым серверам службы обеспечения и разнюхать подробности о "черном рынке".

— Хотя… Закрытыми серверами их уже не назовешь, — плотоядно ухмыльнувшись, Череп с любовью погладил цветок, замерший на груди увесистым талисманом на массивной цепочке, — эх, ну и будет же сегодня шуму.

Представив последствия и объем геморроя для "церберов" выполнявших в "вирте" функции судей, палачей в одном флаконе, Череп злорадно захихикал. То, что сегодня он оторвется по полной программе, — это без сомнений. Кого, кого — а "церберов" жалеть не собирался.

Уж больно его коробили бесцеремонные досмотры вечно "бдящих" сторожей виртуального мира. Постоянные придирки к "таликам" нестандартных алгоритмов защиты, постоянные проверки на наличие лицензий на якобы коммерческие продукты. Все представленные к осмотру продукты были самодельными и при первых проверках имели разрешенные функции, а уловить суть двойного, а то и тройного назначении каждого "талика", — сторожа не могли. Ведь алгоритм "талика" еще нужно активировать, что бы наглядно доказать нарушение закона, но взломать хитрые кодировки по включению настырные сторожа не могли. Да и виртуальный лист посещений "дикого" был чист и пушист.