— К чему все эти рассказы? — спросил управляющий, пряча во взгляде раздражение от нотаций Удава.

— Я пытаюсь тебе рассказать, что чувствовал простой наемник, в этом бою считай смертник, когда его задницу "бешенные" вытащили с того света, а сами остались в прикрытии. И хочу, что бы ты почувствовал Лося со своими парнями, когда они просматривали запись ухода от погони, где экипаж Черепа вилял на ровной дороге, подставляя под когти слабо бронированные борта, стараясь сберечь десантную капсулу!

— Чего ты от меня хочешь?! — Цыганов выплеснул раздражение одним предложением.

— Хочу, что бы ты не отбирал у людей надежду, — тихо произнес Удав, вдруг разом осунувшись, превратился в старого человека, — надежду на выживание в бесконечной мясорубке. И они надеются уже ни на меня. Ни на твои достижения, а на придумки и идеи этого щуплого парнишки. А последнее совещание еще больше их уверило в правильности выбора. Но если ты все-таки добьешься своего, и его переведут, то вначале рассыплется его экипаж, затем и "бешенные", потому как ты уберешь цемент с кладки. А не станет "бешенных", то я могу легко предсказать, что будет дальше. На глазах умрет живая легенда о парнях побеждавших во всех заварушках, даже самых безнадежных. В результате моральный дух упадет ниже реакторных подземелий. А последующие поражения выбьют последние остатки веры в победу. И боюсь твои достижения уже не будет кому опробовать.

— Ты обвини еще во вторжении термитов! — вскочил с места Цыган, кидая на командира заставы недовольные взгляды, заходил вдоль стола, — Я наоборот хочу помочь. Ведь если мы успеем завершить модернизацию, да хотя бы он сам доделает свои предложения, то мы получим новое вооружение, новую технику, новые технологии, новые научные достижения!

Взглянув на печально усмехавшегося Удава, Цыганов запнулся на полуслове. Командующий просто кивнул на проекцию с цифрами, отсчитывающими часы марсианского дня. Время. Им катастрофически не будет хватать времени.

Еще на совещании Цыганов отправил в лабораторию экспресс задачи по предложениям лейтенанта. И первые расчеты в виртуальных симуляциях показали большой процент реализуемости проектов. И надо же было додуматься, что бы реакторы со старых машин, которыми захламлены склады Обеспечения использовать как бомбы. Всего лишь разогреть генератор до максимума и резко остановить реакцию распада, а развернутые контуры защиты выплеснут энергетическую бурю наружу. И в результате образуется приличная зона энергетического всплеска, в эпицентре которого вспыхнет маленькое солнце.

А идея с минами. Уже давно отказались от их использования как малоэффективных из-за сложности распознавания "свой-чужой". И на сегодняшний день о них и не вспоминали. Но идея использовать мины без сложных блоков опознания, изготовленные виде диска с метровым отверстием посередине вначале показалась бредовой. А изюминка крылась в факте отсутствии на Марсе колесной техники с шинами меньше двух метров, и все, что оказывалось внутри "бублика" при этом не замыкая саму окружность по четырем контрольным точкам могло принадлежать только врагу. И срабатывал элементарный бытовой реактор утилизатора. Направленный всплеск энергии распада порождал внутри "бублика" плазменную дугу, словно гильотина отсекающих конечность "термита". Конечно, спорным вопросом была "саранча", но это уже легко решаемо.

Вдобавок прозвучало предложение возродить полевую артиллерию. Вооружить "саранчу" кроме ракетных комплексов переносными плазменными орудиями. Благо была такая серия орудий для одноместных машин почившей Службы Безопасности. Оставалось решить вопрос с генератором и охлаждением контуров, но этот вопрос также решался, потому как не надо было ломать голову над делением энергии между бортовыми системами и орудиями. Первые чертежи конечно громоздки, но если адаптировать идею с машин серии "Милашка", то получится вариант, вполне пригодный для переноски тремя пехотинцами в броне.

Но самое главное, — все идеи были легко осуществимы в краткий срок и почти собственными силами. Немного придется до заказать, кое-что подправить, где-то изменить и в целом получатся существенные изменения, которые помогут усилить огневую мощь Батальона за короткий срок. Самое главное, что бы этот срок им дали "термиты"…

— Ты обвиняешь, что я пытаюсь подорвать боевой дух, но при этом сам слышал его идеи улучшений. Череп обладает редким даром смотреть на обычные вещи под разными углами и интуитивно находит изящные решения, — сказал Цыганов, расхаживая перед столом. Остановившись посмотрел на проекцию со временем, — И если он будет нам помогать…

— Опять двадцать пять, Цыган мать твою за ногу! Да, что ты все талдычишь о лаборатории. Тебе дали рабочие идеи вот и гоняй своих до седьмого пота! — воскликнул Удав, не верящее качая головой, упрекнул, — все никак не можешь понять, что в отличие от тебя, для меня важнее жизни людей. Я в первую очередь оцениваю возможность добиться побед с минимальными потерями людей. И для меня очевидно, — если не будет отряда "бешеных", то я лишусь блестящего примера талантливого командира его отряда, которые могут добиваться большого. А так у меня есть живой пример под боком, но самое главное есть генератор нового тактического мышления, по которому я буду учить, загонять палками и изводить до седьмого пота, добиваясь таких же результатов как у "бешенных"!

Удав поднялся со стула и окинув хмурого Цыганова прошел к собственному месту. Покопавшись в стопке прозрачных листов, протянул управляющему листок.

— Я мог все твои потуги прекратить этим приказом по Батальону, — глядя на Цыганова пробежавшего текст по диагонали, Удав продолжи, — Но я хотел проговорить с тобой все наши разногласия, что бы ты понял меня. И не ставил палки в колеса. А лучше бы помогал во всех вопросах в твоей компетенции.

Хмыкнув на высказывание, Цыганов вернул прозрачный лист с угасшими строчками текста. Согласно приказа, на все кадровые перемещения по Батальону накладывается вето, до момента снятия боевого положения. А снятие боевого положения возможно только с победой над термитами. Получается, что тут его переиграли в чистую. Даже ради перспективного человечка, делать исключений не будут.

Тяжело вздохнув, Цыганов криво ухмыльнулся:

— Ладно, черт старый. Твоя взяла, — протянув руку в знак примирения, дождался ответного рукопожатия, и задерживаю руку, сказал, — но после всей этой кутерьмы, обещай отпустить его.

— Да кто там знает, что будет потом, — оставшись довольным результатом тяжелого разговора, Удав вернул такую же усмешку, — Пусть потом сам решит…

На столе раздался зуммер, а следом дверь в кабинет распахнулась одновременно с требовательным стуком. На пороге застыл майор, и указывая на главные проектор доложил:

— Поступила телеметрия с датчиков. Твари двинулись!

— Все?! — раздался хоровой вопрос.

— Нет. Небольшие стаи расползаются вокруг. Если судить по траектории движения, похоже на разведывательные рейды.

Шумно выдохнув, Удав тихо произнес:

— Началось.

Сминая бархан за барханом "дальноход" пылил высоким шлейфом. Еще ни когда за всю историю освоения Марса, эти труженики не набирали такой скорости. Натужено гудя генераторами, тягач сжигал энергетические контуры в дым, пытаясь оторваться всего с одним прицепным вагоном от стаи зеркальных бестий…

Тревожное сообщение выданное в эфир с заставы застало тягач на самой дальнем посте. И собирая последнюю партию технарей и гражданского люда, экипажу в самой матерной форме была дана команда — ускорить погрузку. Но как всегда, начавшиеся скорые сборы и толкотня у грузовых секций, бестолковая беготня обычных людей застигнутых бедствием затянула погрузку на непозволительных два часа.

И когда на горизонте стал подыматься песчаный шлейф в полнеба, "злой" ветеран вдруг успокоился. По деловому проверив заряды импульсной винтовки, без суеты готовился принять бой. В последний раз сказал экипажу, что бы они выдвигались. И если хотят жить, то пусть разгоняют "колымагу", что есть сил…