Скальная порода ущелья оплывала целыми пластами, на глазах превращалась в озеро раскаленной магмы. Волна энергетического всплеска спекла песок до черного кварца, самых ближних термитов распылило на атомы, но чем дальше от эпицентра взрыва тем больше и больше тварей угадывалось в черных скульптурах. Пронесшаяся волна превратила весь поднятый воздух песок в жидкую патоку, что облепила тварей с ног до головы слоем быстро остывающей черной массы.

Но в отличие от долины, где энергия выплеснулась наружу бушующим потоком, вовнутрь ущелья стена огня дошла только до половины прохода. Растаяв в сонмищах боковых туннелей тупиков, огненный шторм утих у стен заставы слабым облаком пыли и песка.

И первые термиты, прорвавшиеся далеко в ущелье, уже отряхивались от черной патоки. Осыпаясь со стеклянным звоном застывший кварц, осыпался блестящей шелухой, то одна, то вторая и спустя несколько минут первый десятки тварей кроша застывшее стекло в порошок устремились навстречу видневшейся далеко впереди белым стенам заставы.

Редкие стаи термитов показавшихся в прямой видимости накрыло залпами оживших стационарных орудий. Загромыхавшее эхо разрывов билось о стены все нарастающим содроганием, все больше орудий встречало новые и новые стаи тварей неумолимым потоков вливающихся в широкий туннель, прицельными залпами. Клубы огня, копоти и песка смешалось с подбрасываемыми в воздух тварями. Но словно кошки, падая обратно на землю на все четыре лапы, твари стремились добраться до стены, и впиться когтями в жерла.

Стационарные орудия еще продолжали обстрел, но видя бесполезность обычных орудий, способных порвать в клочья обычную технику, но оказавшийся бесполезной против зеркальных тварей, на стене замелькали фигурки людей. Спешно разворачивая тяжелые треноги пехотинцы устанавливали новые плазменные орудия. Тройки пехотинцев в механизированной броне, отогнав серые фигурки техников, распаковывала последние длинные коробки. С усилием доставая тупоносое орудие водружали пушку на высокую треногу, оставляя одного пехотинца, бросались на помощь к товарищам, что мешкаясь не могли установить свои орудия. Спустя десяток минут стена заставы ощерилась десятками орудий с хищными наклонами смотревших вниз к клубам приближающихся разрывов и мельтешения зеркальных тел.

То одна, то вторая фигура пехотинца вскидывала винтовку и прицеливаясь в гущу делала выстрел из винтовки, и полностью повторяя рысканье винтовки, орудие мелко содрогалось выплевывая росчерк ослепительной зелени плазменного разряда. Спустя минуты со стены срывались потоки росчерков, превращая поле сражение в ковер ослепительного сияния, орудийные расчеты буквально выкосили первых тварей.

Оценив опасность твари перегруппировалась, часть продолжала упорно прорываться к стене, а часть обеспечивала огневую поддержку, и к стене потянулись первые красные росчерки. То и дело вспухая облаком разрыва стена украсилась попаданиями все уплотняющегося обстрела со стороны засевших вдалеке термитов.

Поддерживая артиллеристов уже начавших нести первые потери, над ущельем пролетели крестообразные тени. Ревя турбинами штурмовики сваливались в скальный разлом, дно которого полыхало от плазменных разрядов, и стремительно маневрируя проносились тройками и сбрасывая на тварей остатки бомб уходили на высоту, что бы завалившись в сторону скрыться за скальными выступами вершин ущелья.

Перекрывая грохот сражения заревели сирены. Высившийся над стеной гриб начал укрываться всполохами коротких молний. Перебегая серебристой паутиной по всему корпусу, энергетические всплески сплетались на кончике орудия в усиливающееся сияние, и когда нарастающий гул пронизывающий всю крепость достиг максимальной ноты, сплетение молний засияло маленьким солнцем и разрывая пространство резким хлопком с гриба сорвался столп пламени. Пролетая над полем сражения и скалами небольших поворотов дна ущелья, ослепительный сгусток унесся вдаль.

Исходя тяжелым маревом перегретого воздуха, ствол орудия стал втягиваться обратно в шляпку гриба, как одно за другим на ножке гриба стали с оглушительным треском лопаться продолговатые короба, и украшаясь гирляндами осыпающихся искр несколько блоков охлаждения на стволе орудия зачадили струями белесого тумана…

— Все, — нарушая тихий гул центра, хмуро проговорил Удав, — я рассчитывал конечно на большее, но видно не судьба. Но хоть еще раз проредили тварей.

— Да уж, — отозвался Череп рассматривая вторую вспышку перекрывшую вход в ущелье новым сиянием, — Но меня очень беспокоят те твари, что карабкаются по хребту. С ними надо, что-то делать.

— А, что сними делать, — зло отозвался полковник. Всматриваясь в показания небольшого экрана на пульте, сверился с большой проекцией. Сделав несколько запросов, вывел на проекцию уменьшенный фрагмент горного хребта с трещиной ущелья. — Эти еще долго ползти будут. И потом все равно будут сливаться с основной массой. Какой смысл ползти на вершину хребта и смотреть на заставу с высоты птичьего полета?

— Почему смотреть?, что им мешает спуститься точно также как они и забрались, свалиться на голову арабам как снег на голову?

— Они летать не умеют, — уже не так уверено отозвался полковник, с беспокойством представив картину когда, полчища тварей будет падать на головы оборонявшихся с участка который меньше всего защищен, — Ты думаешь они смогут спуститься с километровой отметки?

— Но термиты же легко переносят разрывы тяжелых боеприпасов, да и когти им помогут не просто падать, а скользить по стене.

— Проклятье!

Ударив рукой по подлокотнику, Удав заиграл желваками. Подперев подбородок, задумчиво тарабанил пальцами по панели управления. Лихорадочный блеск глаз выдавал напряженную работу мысли, и несколько минут раздумий, нажал клавишу связи на пульте:

— Связь со ставкой по закрытому каналу, — дождавшись тихого шелеста оператора из подголовника, ответил: — Командор есть опасения, что застава может быть атакована с воздуха. Нет, я не сбрендил!..

Донося до объеденного командования суть возможного развития событий, полковник перемешивал разговор с отборной руганью. Столичный полковник, курирующий действия русской эскадрильи категорически не хотел верить в возможность подобного развития сражения. И только вдоволь наоравшись друг на друга, оба офицера пришли к мнению, что если твари пройдут мимо последнего ущелья тупика, по которому удобно влиться в штурмующую массу, будут подымать эскадрильи штурмовиков, для перехвата особо прытки тварей.

— Ворона!, что с левым двигателем! Усрись, но дай тягу в турбину!

Срывая горло до хрипоты, сержант бросил машину в сторону от красной вспышки с левой скалы. Проклятые твари прятались среди груды массивных камней, словно тараканы забиваясь в самые глубокие норы, но когда показывались всегда угощали прицельным залпом и вновь ныряли в завалы каменных блоков.

— Командир нет тяги! — зло отозвался борт инженер, — Последним залпом перебило магистральный привод!

— Клюв не спи!

Штурмовик опять сорвался в пике, вдавливая летунов в кресла навалившимися перегрузками. Уходя от очередного выстрела, командир заметил тварь не успевшую нырнуть в нору и зафиксировал ее маркером системы прицеливания. Спустя миг машина вздрогнула от отделившихся ракет. Дымные следы устремились к скале и обходя препятствия потянулись туманными рукавами к строго намеченному провалу где затаилась очередная тварь.

Отметив яркую вспышку сопровождавшую попадание ракеты именно в термита, сержант хищно ощерился:

— Получи урод за Ромыча!

Их соединение уже час перехватывало тварей на хребте. Пытаясь остановить продвижение термитов прущих напролом и не считавшихся с потерями, стремящихся во, чтобы-то ни стало взобраться на вершину хребта, летуны схватились с тварями среди скальных шпилей. Сумасшедшие маневры, последние бомбы, красные росчерки плазмы, прыгающие из-за выступов бестии, словно дикие хищники рвущие добычу в клочья, все слилось в череду воздушно — наземной карусели ополовинившей сотню машин в течении кровавых шестидесяти минут. Действуя вначале плотными строями штурмовики сцепились с тварями массовых противостояниях, но бои внесли изменения и теперь твари и штурмовики охотились друг за другом мелкими группами.