Вопреки советам электронных советчиков и нарушая все пункты наставления, Немезис поддался мысли, полыхнувшей в сознании краткой вспышкой затмившей все запреты. Нырнув в горевший мобиль, и сквозь пелену дыма рассмотрел контуры фигуры так и оставшейся за штурвалом управления. Схватив Филицию за шкирку, рывком вытащил куль безвольного тела. Кувырком вывалившись на пузырившийся пластик дорожного покрытия, обхватил тело как мать грудного ребенка, быстрым гуськом залавировал в лабиринтах обездвиженных каров.

Бережно прислонив тело к стене туннеля, критическим взглядом прошелся по закопченной фигуре. Разводы сажи украшали не тронутый огнем ртутный перелив, но броня под плащом оплавилась до неузнаваемости форм.

Разворотив механику сервоприводов правого плеча и задев шлем по касательной, разряд срезал шлем от уха до подбородка. Но больший вред причинил не выстрел, щитки брони. Вместо того что бы поглотить заряд и осыпаться кристаллами, дешевый сплав оплавился и растекался по обуглившейся плоти серебряными лужами.

Сорвав остатки бесполезного шлема, Немезис приложил ладонь к захрустевшей корке обожженной шеи. По проекции побежали критические цифры состояния здоровья с классификацией ранений: большая глубина повреждения лицевых мышц, частичная деформация черепа, пульс медленно угасал и организм девушки сорвался в кому.

Пока руки проверяли повреждения законницы, в сознании Воина творился шторм. Перегруженное слиянием сознание вдруг затопилось неясными шумами. Туман чужих образов, обрывков событий стал навязчиво лезть в глаза. Странные голоса множеством диалогов множились в голове тяжелым гулом. Пытаясь разобрать слова Воин прибывал в смятении. Большинство имплантов перестало отвечать на запросы, сенсоры и датчики систем внешнего контроля выдавали чехарду, окружающий мир растворился в огне и дыме пожара а взгляд сфокусировался на полуживом трупе.

Он больше ничего не видел кроме израненной девчонки, тяжелых ожогов изуродованного лица, а в сознании все чаще возникал еще живой образ законницы. Легкий порот коротко стриженой головы, хитрый взгляд из под опущенных век, бархатный голос что совсем не вязался с грозным обликом воительницы, все свернулось в тугой ком и в затылке вспыхнула горячая волна.

Растекаясь по телу огненным штормом, вдруг затопила все ощущения лавой, и Воин открыл нагрудный щиток. Еще открывая несколько предохранительных заслонок бережно извлек усеченную сферу усыпанную бриллиантами оптических вводов.

В сознании заворочался кто-то давно забытый и закричал тонким голоском:

– Что ты делаешь?! С ума сошел?! Ты же нарушаешь систему слияния. Без медблока мы с тобой калеки! Немедленно верни блок на место!

– Заткнись, – коротко отозвался Воин на требования голоса, в котором он с трудом распознал шептуна. Прилаживая плоскость медблока к обожженному лицу девушки, пытался управлять навесным имплантом через бесконтактную связь.

– Я немедленно оповещу Совет об этом нарушении! Ты хоть понимаешь чурбан что делаешь!? Достаточно вредного микроба и твой, нет НАШ организм затрясет в лихорадке!

– Вот и помолчи, не мешай заниматься делом, а лучше бы взял управление медиком на себя.

Блок все ни как не желал приступить к лечению чужого организма, мигая индикатором несовместимости с неизвестным организмом, в холостую жужжал выдвинувшимся барабаном наполненных разноцветными жидкостями капсул.

– Чем быстрее справимся, тем быстрее НАШИ тело будет в безопасности.

– Нет ты определено двинулся, – вскричал Шептун, но время шло, а Воин упорно возился с программной защитой упрямого блока, – ладно, но знай, этот случай будет разбираться в Совете!

– Будет, будет, – отозвался Воин копирую бесшабашные интонации Филиции, – если выживем и не такое будет.

Красный индикатор сменился зеленым, сразу же блок ожил хлестким шипением быстрых инъекций. Показания анализатора прекратили стремительно падение к отметке клиническая смерть, неуверенно застыв, подергались и покидая черный спектр поползли в розовую зону.

Обгоревшая кожа лица законницы укрылась трещинами. Потекла гнойная жидкость и сквозь трещины обожженной корки пробился нежно розовый цвет новой кожи. С легким шелестом, кусочки золы отваливались, обнажая пульсирующие венки и нити капилляров наполненных силой и быстро восстанавливающейся плотью. Индикатор блока замигал готовностью, с чавканьем иглы втянулись в брюшко сферы и мед блок подал сигнал окончания быстрой регенерации.

– Все будет жить, верни блок на место, – недовольно произнес Шептун. И разразившись бранью отчитывал Воина за поступок не укладывающийся ни в какие рамки. Он посмел подвергнуть риску жизни двух сознаний, и ладно если бы это требовала важность ситуации. А здесь пустяковая стычка со случайными жертвами, но его сосед вдруг совершил НЕЛЕПЫЙ поступок.

– Зачем ты вытащил блок, зачем ты ЕЁ вытащил!? Она ценный свидетель? Могли бы и струпа сорвать последние образы памяти! Я требую объяснений!

Шептун еще продолжал изливаться упреками, и если бы не молчание воина, он еще бы продолжал нравоучения. Но партнер молчал, и шептун запоздало уточнил:

– Ты вообще как себя чувствуешь? С тобой все в порядке, а то я сам на половину оглох и ослеп вот только с тобой есть устойчивая связь…

– Не знаю, – растеряно проговорил Воин прислушиваясь к ощущениям, – Как то странно все…

Но раздавшийся пронзительный свист и звук глухого удара, заставил Воина присесть. Ощущение присутствия шептуна растаяло в привычную тяжесть в затылке и Немезис облегченно вздохнул. Заниматься разговорами с напарником, да еще в такой напряженный момент – непозволительная роскошь, тем более что обстрел мобиля уже завершился и вот-вот должен прогреметь взрыв генераторов.

Привстав из-за мобиля, Немезис осторожно выглянул в сторону горящего остова их кара. Воздух завибрировал от воя и вокруг горевшей машины расцвели ослепительные цепи энергетических разрядов. Перекинувшись на корпус белесыми нитями ослепительных сгустков, паутина налилась плотным сиянием энергетического кокона и воздух коротко взревел вырвавшись сквозь захлопнувшиеся ячейки паутины.

Отдавая должное нападавшим, Немезис следил как языки пламени что стали чахнуть под захлопнувшимися ячейками паутины. Потеки метала теряли яркость, застывали под синим коконом ловушки застывшую лужей металла. Противник знал, что пламя жертве не страшно, но вот почему они считали что он еще в машине – это странно, с начала обстрела не прошло и трех минут и капсулирование энерголовушкой явно запоздало.

Укутавшись мраком, чешуя брони украсилась беготней искр и "хамелеон", набирая мощь внутреннего реактора растворил хозяина в окружавшем пространстве. Теряя контуры Немезис предстал полупрозрачным силуэтом.

Клубы дыма устилали свод туннеля тучами. Извиваясь под закопченными лопастями вентиляционных шахт косматые клубы гари, сопротивлялись тяге осыпались на кары хлопьями черной сажи. На месте бойни слышались тихие завывания невольных заложников в чужой войне, и ели слышное шипение генератора, утробным урчанием продолжавшего уплотнять сиреневую паутину ловушки.

Непрерывно сканируя чуткими сенсорами диапазоны всех частот связи, Воин медленно крался вдоль стены туннеля. И его предусмотрительность была награждена, четкими словами перехваченного разговора.

– Эй Сизый, как думаешь мы его спеленали? – раздался напряженный вопрос в эфире, – иди проверь!

– Сам и иди, – возмутился другой голос, – а я сам прикрою.

– Ты мне сотню должен… прощаю если пойдешь.

Шли секунды, а диалог больше не возобновлялся. Двигаясь на пеленг последних координат голоса, Воин напряженно присел, вслушиваясь в легкое позвякивание с восточной стороны. Звук характерный только для переоснащения боевого оружия.

Смутная тень, припала к земле крабом и юркнув в зазор между мобилями, замелькала не четким силуэтом в лабиринте беспорядочно замерших машин. Бесшумно скользя на изменивших твердость подошвах, обходила противника с тыла. И на месте последних координат заметил аккуратно прижавшуюся к обочине кар, а на капоте возлежала мощная фигура в свободном балахоне. Покрой одежды можно было бы списать на бродягу, если бы не торчавшие из под складок бронированные подошвы с протектором военного образца.