— Переброска мортир закончена, минутная готовность, — прозвучал доклад офицера.

И Удав облегченно выдохнул. Сейчас заработает дальнобойная артиллерия и напор тварей иссякнет на короткий момент. Позволит перевести дух на баррикадах, даст так необходимую передышку несущей потере, но не сдающейся "саранче".

Медленно ползущий караван внутри туннеля обороны остановился. Закопошившиеся вокруг точки людей, открывали технологические пазы и стыковали тягачи друг другу. Собираясь в единую установку тягачи объединялись внутренними агрегатными узлами в единую установку, выползающими и вздымающимися в небо массивными фермами укутанных стволов, готовились выплюнуть в небо тысячи кассетных зарядов.

Укрывшись всполохами молний стартующих носителей, тягачи раскачивались под не прекращающимися стартами разлетавшихся во все стороны ракет. Самостоятельно стартующие туши ракет получали мощный импульс от энергетических всплеском разгонных ферм, и улетая по пологой траектории, готовились распасться на нужной высоте множеством боеголовок начиненных разномощными реакторами распада.

— Красные сектора приоритета накрыты. Переходим к работе секторов желтого уровня.

Приоритеты. Тяжело засопев, полковник вновь впился пальцами в подлокотники, всматриваясь в ослепительные вспышки выжигающие километровые полосы пустыни с бегущими на расправу термитами. Именно эти полосы где песок сплавлялся с остатками тварей и давали возможность пехоте справиться с наседающими термитами и получить передышку, сделать перегруппировку, заменить орудия и просто выдохнуть напряжение изматывающей трехчасовой битвы, пока новая волна не достигнет изрядно потрепанные высоты баррикад.

— Серьезные хлопушки, — раздался рядом знакомый голос одновременно с шумом.

Бросив короткий взгляд на поднявшегося на "высоту" генерала, Удав только удивленно кивнул, и собрался освободить место, но получив отрицающий жест, вновь впился в проекцию напряженным взглядом. На пятачке командной высоты стало тесно от столичных чинов свиты, что тихо переговариваясь рассаживалась кто где.

— Не смог усидеть в своем курятнике, — коротко оправдался на немой вопрос генерал.

Оставшись стоять, командующий Русского Наемного Батальона, облаченный в запыленный скафандр без гермошлема, погрузился в изучение проекции. И спустя мгновение, коротко бросил через плечо:

— Докладывай.

Бросив взгляд на волевое лицо генерала жадно впитывающего информацию с проекции, освещавшей седину вспышками горящего в кратере сражения, поднялся и заговорил сухими строчками доклада:

— Переброшенная скрытно группировка объеденных войск, в 9.00…

— Удав не ломай дурочку, — не оборачиваясь, напряженно отозвался генерал, — этой херни я и в ставке наслушался., что сейчас творится?

Старый знакомый оставался таким же. Как только умудрился не стухнуть в административном болоте. Усмехнувшись воспоминаниям, Удав ответил коротко, без устава:

— Четвертый час. Продвинулись на 67 километров. Идем в пределах нормы, но тяжело.

— Потери?

Тяжело вздохнув Удав помассировал виски. Вопросы о потерях вызывали такую горечь в груди, что уже не молодой организм начинал сдавать, отдаваясь в левой стороне груди испепеляющим жаром. Раскрыв верхнюю липучку комбеза, Удав автоматическим движением помял область сердца.

— Потери огромные. Даже после перевооружения "Рысей" как класса легких машин почти не осталось. Вепрей половина, держатся "Медведи" на их массу очень хорошо встали дополнительные "Шквалы" и меньше всего потерь среди "Милашек". "Саранча" истекает кровью, но держится. Если бы не китайцы, смяли бы баррикады как фантики. У союзников дела схожи, осы здорово справляются, но блин горят как спички…

От души матюгнувшись, генерал не отрывая тяжелого взгляда, тихо спросил:

— Уверен, что все получится?

— Володь не трави душу, — тяжело откинулся на спинку кресла, Удав в сердцах наградил таким ответным взглядом, что генерал отвел глаза на проекцию, — сам прекрасно знаешь оперативную обстановку и сам утверждал план операции. Другого выхода просто не было, и нет сейчас. Кроме как идти вперед, вгрызаться в песок зубами и драться за каждый метр!

— Не горячись…, — примеряющее поднял руки генерал, — понимаю, просто еще раз хотел от тебя услышать, что все не напрасно.

— Ничего не напрасно! — начиная закипать, полковник уже перешел на повышенный тон, и в их сторону стала оглядываться многочисленная свита, — у деток бы начались каникулы и нас бы смешали с песком! По отдельности ни у кого нет шансов выстоять! Сам же видел как китайцы едва не хлопали в ладоши и даже без окончательного утверждения операции начали демонтаж своих мортир и подготовку к маршу! У арабов вообще была уже анархия, удивляюсь как они еще смогли собрать 240 рот "мансуров" и наскрести две тысячи танков. И остались только мы и техасцы, против всей этой озверевшей кодлы! И, что бы тебе там не пели твои аналитики, предлагавшие партизанскую войну, уйти в катакомбы, перейти к позиционной войне, — все это херня! Не добрались бы термиты, передохли бы сами как крысы! Самая лучшая оборона это нападение! И поэтому наши парни сейчас там, рвутся к долбанному передатчику, что бы одним ударом решить все!

— Я сам это прекрасно понимаю и знаю, — проигнорировав эмоциональную бурю, генерал говорил ровным голосом, внутри которого чувствовалась туго сжатая пружина нервного напряжения и тревожного ожидания, — вопрос в том, что не ошиблись ли мы с термитами.

Саркастически усмехнувшись, Удав устало покачал головой:

— Не ошиблись. Как и предполагалось поведение не отличается тактическими изысками. Прут массой в лоб, пытаются прорвать баррикады. А если послушать перехваты, то среди деток гвалт, галдеж и едва ли не плачь. О никаком организованном сопротивлении речи не идет. Каждый сам за себя, — хищная усмешка сошла с лица, и наполнилась ожиданием неприятных сюрпризов, — Вот только есть несколько сообразительных группировок, что догадались о цели удара, несмотря на ограничение, умудряются активировать даже пустых термитов, замыкают управление на себе. И самое противное — это самые опытные детишки, и концентрируются возле пирамиды.

— Пирамиды? — непонимающе переспросил генерал.

— Буря успокоилась и видна постройка в виде пирамиды, она и есть планетарный передатчик.

— Значит паникуют, — произнеся с особым выделением последнее слово, генерал задумчиво покачивался с носка на пятку, — а, что слышно про этих сообразительных "детишек"?

— Пока не понятно почему затихли, что задумали, но если они висят в игровых мирах все свободное время, живут им, изучают все его законы — для нас это самая опасная категория.

— Проклятье…, — генерал задумался и нервно заходив по мостику, наполнил пространство тяжелым стуком массивных ботинок по стальному полу. Вновь обернувшись к проекции, словно не веря, вновь посмотрел на картину боя, удивленно растеряно стукнул кулаком по разжатой ладони, пораженно проговорил:

— Все равно, хоть убей, не понимаю, что происходит! Всего ожидал от корпорации. Экономической войны! Жесткой блокады! Да на худой конец космической бомбардировки! Но, что бы дети… они там с ума посходили, что ли?!

Посмотрев на начальство протяжным взглядом, Удав жестко ответил:

— Батя если говорить честно, то мне посрать кто это и чем они там думают. Там горят наши парни. И наша задача прорваться к долбанному излучателю и его отрубить. А потом уже будете разбираться, кто там, что там, и почему это делает.

— Как был ты сапогом так и остался, — невесело усмехнулся генерал, — тут, что-то намудрено, что-то темное и чувствую запах дерьма большой политики.

— Политика это уже по твоей части, — заслышав неприятный "запах", Удав поморщился, — никогда не понимал твоей тяги к этой клоаке.

— Не будем начинать старый разговор о главном, — отрезал тему давних споров, генерал, — лучше скажи, что с боеприпасами? Расход же колоссальный…