— Возможно малыш, всё возможно.
В голову рвались еще более страшные мысли, но Дэвин твердо решил не пускать их — чего доброго, он все его мысли узнает! "Боится, страшно боится, но сила и твердость в нем, все-таки есть"
— Полетишь со мной, я тебя держать буду.
Это подобно лучу в мрачную погоду дало мальчика небольшое успокоение, чуть-чуть согрев и на какое-то мгновение устранив страхи.
— Покрепче держи его, — сказал Георгу Даниил, — всё-таки эльф.
— Хорошо отец. Еще раз спасибо вам и до встречи.
— Именно "до встречи"! — береги себя!
— Обещаю. Дэвин, а ты не хочешь попрощаться?
— До свидания, — пролепетал мальчик ту фразу, которой его всё утро учила Маргарита.
— Нет, Дэвин, тут лучше сказать "меанэто" — до встречи, потому что теперь ты, раз посетив Каримэну, имеешь право посещать её вновь. И мы в свою очередь будем ждать тебя в гости, и тебя, и твою матушку.
— Вы?! Меня?!
Даниил рассмеялся, даже стоящая рядом Альчести не смогла скрыть улыбки.
— Да. Мы, тебя. А теперь идите.
Четверо драконов почти скрылись из виду — Альчести в последний раз помахала им рукой, видеть они этого уже не могли, с ее стороны это была, скорее, своеобразная дань расставанию.
— Еще рано, может, пойдешь поспишь? — заботливо спросил Даниил.
— А ты?
— Я не хочу.
— Я тоже. Ох, Данечка, чувствует мое сердце, это начало чего-то поистине страшного, жуткие перемены грядут.
— Полно, милая, что в этом такого. Единственное, конечно, если с этой Руфиной и впрямь, что-то случилось, серьезное то… да, нет! Все равно это ни о чем не говорит.
— Я не знаю: что о чем говорит — я только говорю то, что чувствую.
— Напиши письмо Андрею, у него это лучше получается.
Альчести слабо улыбнулась, вспомнив странную способность своего сына чувствовать связи, которые сложно выделить, не то что понять и сделать о них какие-то выводы. Если Георг просто острее воспринимал связь с родными ему или близкими, то Андрей, взглянув на дракона или эльфа, мог точно сказать, чем ему лучше заниматься, с кем общаться и куда лучше не ходить. Это не было какой-то способностью к провидению, но чем-то надстоящим к этому, в детстве он рассказывал своим новым родителям, которых, кстати сказать, выбрал ему сам Великий Бог Справедливости, что видит нити, которыми пронизан мир, но потом, он стал пугаться своих способностей — мало кто ценил это, в основном за это он получал только нагоняи и от сверстников, и от учителей — Андрей постарался забыть об этом и очень редко возвращался к этой теме. Да, пожалуй, Альчести бы с удовольствием сейчас поговорила с ним, да и вообще была бы очень рада видеть его, но их разделяло слишком большое расстояние, в который раз Альчести пожалела, что позволила ему участвовать в тех состязаниях, не будь их, и он бы вернулся с ними в Каримэну, в конце концов, он не был простым драконом, но продолжателем рода князей Бероевых, то есть прямым потомком второго сына Амедео Антвелле Ти-Ириса. Рано или поздно ему все равно придется вернуться, хочет он того или нет.
***
Чудесные виды родной страны открывались взору драконов, великолепные дворцы, храмы, живописные долины и холмы; сады, украшенные статуями, фонтанами, которые дополняли созданные причудливые формы деревьев и кустарников. Последние сверху было видно особенно четко, на это, собственно, и рассчитывали садовники, ведь для имеющих возможность взмыть в небо драконов огромное значение имел вид не только с земли, но и с воздуха.
Открывались их взорам и бездонные пропасти с широкими узорными мостами, рядом или на которых нередко были устроены висячие подвесные сады. Представали леса, горы, речные долины, но всё это Дэвин смог увидеть далеко не сразу. Первые полдня он сидел с закрытыми глазами, буквально вцепившись в шерсть дракона дрожащими от холода и страха руками. И всякий раз, как только Георг чуть отпускал его, выкрикивал.
— Куда вы? Что с вами?
— Я здесь, Дэвин, всё в порядке.
Однако после обеденного перерыва всё вдруг кардинально изменилось: мальчик перестал бояться и стал смотреть вниз. Его глаза зажглись неподдельным восторгом, в которых не было и тени страха — почему? Ближе к вечеру маленький эльф серьезно задумался над этим вопросом, но ничего спрашивать не стал — утром его спросили самого.
— Дэвин, — тихо обратился к нему Георг, — скажи, ты очень боишься?
Мальчик задумался: он чувствовал, что боится, но как же тогда вчера…
— Не знаю, — честно ответил он.
— Вечера я, ты уж прости, позволил себе дать тебе немного ободряющих капель Мориса, так что если хочешь…
— Ободряющих капель? Так вот почему я перестал бояться?
— Вообще, Дэвин, капли дают возможность понять: каким надо быть, а еще они помогают не всем, но только тем, кто смел в душе, но этой смелости не дает воли, — Георг в упор посмотрел на мальчика и вкрадчиво добавил, — ты смелый, Дэвин, сильный и мужественный, но если ты будешь и дальше убивать в себе это, то способности так и останутся способностями, задатками качеств, но не самими качествами.
Георг протянул мальчику небольшую чашку с голубоватого цвета напитком.
— Решай: данная смелость или твоя, собственная?
— Я… я не знаю, могу ли я… пробудить в себе эти способности?
— Можешь, надо только захотеть.
— Тогда я… попробую.
— Попробуешь или сделаешь?
Дэвин с некоторой опаской посмотрел на принца, но справился с собой и твердо ответил.
— Сделаю.
— Я верю в тебя, — все также серьезно произнес Георг и демонстративно вылил содержимое чашки в остатки костра.
Однако порадовались этому и поверили далеко не все. Индира недоверчиво хмыкнула, к счастью, тихо — мальчик не слышал её, но вот Георг со своим более чутким слухом, да.
"Я бы попросил вас, — сказал он ей перед самым отлетом, — не заливать водой едва разгоревшийся костер. И уж тем более промолчать, если вдруг налетит порыв ветра!"
В пору бы извиниться, но Индира промолчала, словно не слышала слов принца, или не поняла.
— Ну, что, попрощаемся с Бириимией, и в путь! — весело сказала Маргарита.
— Как ты себе это представляешь, Марго?
— В виде обряда, ваше высочество. Я видела его в небольшом селении, людей…
— Еще чего! — возмутилась Индира, даже не дав ей закончить фразу. — Уподобляться каким-то людям!
— Но обряд-то красивый!
— Слышать ничего не хочу! Лично я — взлетаю.
— А лично я, — произнес Георг самым спокойным голосом, так словно это была милая дружественная беседа, — послушаю Маргариту.
Заместитель главы центральной больницы имени благой Карины громко хмыкнула и демонстративно, сложив руки на груды, отвернулась.
— Ладно, я расскажу об этом сегодня вечером.
— Ну, почему же, — отозвался Новилин, — я хочу послушать сейчас.
— И я, — поддержал Митиний.
— Хорошо, тогда слушайте. Люди этого селенья низко кланяются земле, с которой им приходится расставаться, так, чтобы коснуться нее рукой. Потом поднимают взор к небу и просят богов Света охранять их дома в их отсутствие. Потом смотрят прямо и просят о том же бога ветров.
— Бога ветров! — не выдержала Индира. — Это же ересь!
— Индира! — одернул ее Новилин, совсем как раньше, в Академии. Там он осекал ее едва ли не каждом уроке, но ведь с момента получения ею диплома прошло пять лет, пора бы повзрослеть.
— Так вот, еще они отдельно просят бога солнца охранять их дома и сообщать им, если что-то случится. А потом уже только, после всех призывов, не оборачиваясь, уходят. Обернешься — верный знак того, что случится неприятность в пути.
— И вы собираетесь всё это выполнять? Да это же святотатство по отношению к истинным Богам! Тем паче, что у нас у самих есть обряд мысленного расставания!
— Никто не говорит, что это нужно делать, Индира, — внятно произнесла Марго, — но, отрицая то, что это глупость, ты сама говоришь глупость.
