Итак, Кайл решил нападать с другого захода, он уже сделал несколько взмахов крыльев в том направлении, но неожиданно к нему обратилась Мирра.

— Нет, спуститесь вниз!

Естественно, Новилин расценил слова девушки как страх перед сражением, ведь Мирре пришлось бы проявить не дюжую силу, пытаясь удержаться. Он знал это, но так же и то, что на это не было времени.

— Удержишься!

— Нет, спуститесь, я хочу быть там!

— Где еще?

— Я эти кристаллы чувствую, а он нет.

— Что? Ты о чем?

— Спустись, умоляю, нет времени!

Кайл подчинился, осторожно он приземлился на жутко неровную поверхность и опустил крыло, чтобы Мирра могла безболезненно слезть с его спины. Как только девушка коснулась земли, она сразу же сбежала по ступенькам вниз, в подземную галерею.

— Куда?!

Несколько мгновений Кайл колебался, он не знал: кому помогать — то ли Беатрис, которая жгла нещадным огнем Зору, то ли Мирре, которой вздумалось помогать Богу Справедливости. В конце концов, он решил преобразиться и пойти за тэнийкой.

Узкие витиеватые ступени вели вглубь. Все пространство тоннеля было выложено кристаллами, их повсеместное присутствие пугало Мирру, но она шла, как и все время до того, превозмогая страх. Вертикальная лестница переходила в довольно широкий коридор, один конец которого вел вниз, а другой в тупик. Мирра стремительно сбежала вниз, еще два метра и впереди комната, словно сотканная из кристаллов, там она увидела двоих. Бог Справедливости стоял напротив уже немолодого дракона с изуродованным лицом, на последнем был жилет и перчатки, созданные из того же материала, что и комната. Теперь кристаллы отличались от таковых в лаборатории Долины Времен Года — Син нашел к ним другой подход, изменив возможности их действия.

— Разговор окончен, Амедео! Пора встретить неизбежный конец!

Однако вопреки ожиданиям Сина Бог Справедливости не стал нападать на него, а ведь в этом состояли все его надежды. Несколько удивленной образовавшейся заминкой, Бог вопросительно посмотрел на Балскове, словно говоря: где же твое великое оружие? Он видел только очертания кристаллов, для его взора оставались недоступны зеленоватое сияние, создающее постоянные вибрации. В первые мгновения Син, действительно, растерялся, но потом создал иллюзии применения магии, явив нечто подобное огненной стреле, от которой Бог Справедливости только небрежно уклонился.

— И это все?

— Нет, не все! Нападай!

— Зачем? Мне нет в этом нужды.

— Разве ты не хочешь уничтожить меня?!

— Ничто нельзя уничтожить, Син, все равно это останется существовать в измененной форме.

— К чему эти бессмысленные разговоры!

И рискуя собственной жизнью, Син наколдовал голубую молнию, настоящую, не иллюзорную, действие собственного заклинания пронзило все его тело резкими потоками боли, но его творение успело оправдать эту боль, Бог Справедливости, наконец-то ответил на нее магией, уровень которой превосходил как любого из Богов, так и любого из смертных.

— Нет! — это воскликнула Мирра.

Странными, далекими показались они в тот момент великому дракону, он чувствовал, что его сковала невероятная сила, и он понимал: она его собственная, решительным движением он попытался освободиться от нее, но чем больше он хотел этого, тем больше она обращалась против него.

— Нет! Нет! — кто-то схватил Мирру за руку и потащил обратно, на поверхность, но она укусила Кайла за запястье и вырвалась.

Стремглав, кинулась девушка туда, где, корчась от боли и смеха, лежал Син, и где, окутанный волной света стоял Бог Справедливости.

— Ты умрешь от собственной магии! А ее сила даст начало разрушению мира! Тебе следовало опасаться самого себя, Амедео!

Более оставаться здесь было нельзя, Син собрал все свои силы и перенесся на поверхность, на километра три от бывшего храма Зору.

Все магические токи обращались в замкнутые линии против их создателя, сталкиваясь и перевиваясь, они вели его прямиком к гибели. Внезапно Амедео ощутил и еще одну катастрофическую истину: ему стало больно, тяжело от навалившегося груза.

— Нет, не сопротивляйся, пожалуйста! Эти кристаллы разрушают тебя, обращают всю твою силу против тебя самого!

Вновь далекие слова, но они остановили его от желания последнего рывка в попытке освободиться. "Я не поддамся!" Одним усилием воли он отказался от поддержания действия собственных силовых потоков и иных потоков одновременно, падая, он понял, что больше не является Богом Справедливости, пространство более не подвластно ему.

Огромная волна от взрыва прошла не один километр, содрогнулась вся Идэлия, весь новый материк, недоуменно его жители спрашивали друг друга: "Что случилось? Что это было?" И только в высшем кругу понимали: это означает падение прежней власти. С ужасом и содроганием ощутили гибель своего господина Боги, но собраться им всем на собрании, было не суждено.

— Если бы я был смертным, я бы заплакал, — сказал Адорио, который вместе с Тасмиром в тот момент довершал строительство моста, поврежденного действиями двух магов-учеников Чертомира.

— Как же так, Адорио, как это возможно?..

— Я… не знаю. Но ясно одно: тот, кто смог победить Великого Бога Справедливости опасен, очень опасен, и мы должны предпринять все, чтобы не дать распасться сонму Богов, и мы не должны допустить разрушения мира.

— Я глубоко сомневаюсь в этом, Адорио. Может, я не прав, и хорошо бы, если бы я был не прав, но я не верю в единство, образуемое противоположными началами. Из-за этого я забыл имя отца, забыл имя сына своей родины, из-за этого стал злостным врагом тому, кем должен был гордиться и восхищаться.

— В основе мироздания справедливость, — уверенно сказал Адорио, — если не видишь мгновенное восстановления равновесия, это не значит, что его не будет вообще. Может, и не мы будем сознавать обновленную действительность, но кто-то другой, Тасмир, будет!

Каких бы то ни было видимых мгновенных последствий в материальном мире, тот взрыв и гибель Бога Справедливости за собой не повлекли; ударной волной отбросило и Андрея, и Руфину, но она не принесла им никаких повреждений, очень скоро они смогли восстановить нормальный полет. А чем было опасно разрушение пространства они еще, как и сам виновник происшедшего, пока не знали.

— Мы должны вернуться: Кайл и Мирра остались там.

— Они, наверняка, погибли, Беатрис, — возразил жене Андрей, — можно, конечно, попробовать туда вернуться, но не думаю, что мы сможем что-то найти. К тому же ты ранена и я не за что не прощу себе, если ты истечешь кровью!

— Но…

— Я ничего и ничего не вижу внизу!

— А что чувствуешь?

— Ничего, кроме боли тысячи голосов, боли разрушенного пространства!

— И боли от его гибели, — добавил Георг. — Я не воспринимаю пространство так, как ты, брат, но я чувствую, если что-то случается с теми, кто мне дорог. В конце концов, для нас он был не только Богом, но и великим предком.

— Тот, кто сделал это, поплатится, клянусь!

— Это сделал Син Балскове, — ответила Руфина, — и прежде, чем вы станете мстить, тысячу раз обдумайте, как будете это делать: магией его победить нельзя.

— Что?! Откуда тебе это известно?

— Я пробовала применить магию там, в том помещении, но если в моей комнате мне это удалось, то в коридоре, нет. Мое собственное заклинание обратилось против меня, фактически, применяя магию, мы уничтожаем себя сами. Видимо, это и убило Великого Бога Справедливости…

— И скольких убьет еще! — воскликнул Андрей. — Мы должны предупредить конклав магов.

— Что они говорили еще Руфина? — спросил Георг. — Ты знаешь что-нибудь об их планах?

— Только то, что Балскове собирался поквитаться с тобой за проигранный поединок и с Богом Справедливости за причиненные им обиды. Одно ему уже удалось. Еще они отправили Яромира к Амнэрис в качестве посла, они обладают мощным оружием, и надо думать, теперь могут призывать самых могущественных союзников.