Глава третья I. «Ах, вы все здесь! А я вас там искала… Готов обед. Не будем Кости ждать… Заправиться бы Пете не мешало, А Костя, как всегда, сумеет опоздать. Вы смотрите альбомы? Что же, нашли ли Кого-нибудь из родственников? Что?… Вот эти, помнится мне, в Новгородe жили… Да что вы? неужели никого?» И с теткой вниз они спустились чинно… В честь гостя был обед накрыт в гостиной И Петр не удержался — проглотил Настойки и селедкой закусил. II. Обедали томительно и долго. Молчала Кадя и крошила хлеб, И фрейлена, как воплощенье долга, Застыла, бантом подвязавши креп… Кто умер? Tante Augustchen, быть может? Не все ль равно? — Она скала скалой! Пускай ей радостно, пусть горе сердце гложет — Там — ночью, в комнате — она сама с собой!… Разглядывал нахмурясь гостя Валька И вдруг спросил: «Как делается калька?…» А тетка, рукава откинув, по судку Размазывала соус к судаку. III. Приехал Костя… Холодно-корректен Раскланялся с Петром; спросил, где служит он; Спросил, какой диплом, спросил о диалекте, Которому тот лучше обучен,- Сказав, что знать язык теперь необходимо Что и диплом и хлопоты ничто, Что все места пройдут под носом мимо, Да и при всем найти их нелегко. И предложив любезно папиросу, Прибавил: «Мы еще по этому вопросу Поговорим, надеюсь, вечерком… Вы ведь у нас останетесь при том?» IV. Потом ушел он в недра кабинета, Штиблеты снял, сложил на стул сюртук; Накрылся одеялом; из жилета Достал часы, послушав мелкий стук, И положил на тумбочку; расправил Усы с рыжинкою; последний выпуск взял Ник Картера из ящика; прибавил Огня и на груди странички вмял… А Петр ушел гулять и над рекою Ждал Кадю, сев на корточки; рукою, Как в детстве, сделал шлюз в рассерженной воде, Прислушиваясь к струек воркотне… V. «Давай кораблик пустим! Есть бумага?» И, губы озабоченно поджав, Она сложила лодочку, для флага Воткнув булавку, и, рукой прижав Его пальто, склонилась над водою… И побежал кораблик накренясь. «Смотри, ведь он поплыл за нашею судьбою!» — Нет, в нем отжитое отчалило смеясь!- И вспомнилось: «Гдe викинг мой победный? «К каким морям направить парус бедный?…» И, прислонясь щекой к его щеке, Она поверила несущейся реке. VI. «Смотри, прибило к берегу: Смотри же!» И побежали оба, и опять, Склоняя флаг намокший ниже, ниже, Кружась кораблик начал уплывать. И долго напряженные глядели, Как он мелькал над выпуклой водой, Как встречного ручья вдруг струйки налетели И потопили беглою рукой… Плескала лодка, судрожно качаясь, И хлюпали мостки, и, почками касаясь Настуженной, синеющей воды, Дрожали — с сеном на ветвях — кусты… VII. Пришли домой по маленькой аллее, В одной крылатке оба. Накренясь, Серебряною ниткой голубая, Луна означилась, из мутной мглы сквозясь. Бесшумные уже летали мыши Распластанными хлопьями… Рука В руке родней, доверчивей и тише Лежала; мысль была словам близка… И говорилось медленно и глухо; И, чуткое от близкой ночи, ухо Слагало пропорхнувшие едва Слова без фраз, глубокие слова. VIII. И до утра на креслице, с крутыми Фарфоровыми ножками, платка Спустив концы, бледнела восковыми Неясными мерцаньями лица, Обвитая тенями ночи, Кадя. Недвижная лишь смутно, как во сне, Рукой поправив юбку и погладя И подбородок спрятавши в платке… И сладкий бред ей навивали звезды; И первые, чуть видные борозды Вдруг, углубив девичью красоту, Легли тихонько в эту ночь на лбу. IX. И к утру сны пришли и заласкали, И новый день поцеловал ее; И губы медленно улыбки размыкали — Ведь сны опять ей повторяли все… И в двери стук ее, как сказка, будит: «Пора вставать!» Знакомый и чужой Веселый голос. Значит было, будет! И плещется холодною водой — И грудь горячая, и плечи — все облито, Блестит на солнце; волосы развиты… И обжигающий одеколон тройной Разлит на мраморе неловкою рукой. X. И новых, крепких губ так новы поцелуи; И вспомнившийся запах сюртука Так радостно щекочет и волнует, И прячет щеку узкая рука. Ах, если бы манишка открывалась Как маленькая дверь! Войти, свернуться там Клубочком крохотным!… Она смеялась, Разсказывала с родинкой ушам Про глупенький придуманный клубочек И вдруг — достав из сумочки платочек — Стирала что-то с милого лица И говорила-говорила без конца. |
