(Год не указан) ВЕРЛЭН И ПУШКИН Мне снились томики твоих стихов — Миниатюрные, печатаны петитом; Странички, порыжевшие с углов, Сродни заброшенным могильным плитам. «Я посылаю Вам три томика стихов Довольно легкомысленных — Верлэна, Но строгость скромная милей в венке грехов; Вот пурпурный венок из мака Вам, Селена! Вечор впервые я читал сии стихи. Ночь долго медлила, и много раз, казалось, Двенадцать медное, будя мечты мои, Как эхо полночи на башне раздавалось. Сквозь лёгкий завес букв, сквозь ожерелье слов, Я видел Вас всю ночь такою, как намедни, Когда между колонн в толпе вельможных вдов С улыбкой слушали Вы Геккернские бредни. О Боже, как они злословили меня, Каким ничтожеством живописали! Но — поклонился я — и ангелы, звеня, В улыбке Ваших глаз затрепетали. Ужели? Я боюсь упасть пред Вами ниц, Устами грешными лобзать одежды Ваши, — И посылаю яд сих огненных страниц, Отравленный напиток буйной чаши! Таков поэт: под плеск разнузданных харит, Участник вакханалий одинокий, Он для псалма молитвенно творит Высокоцеломудренные строки». Так снилось мне. Сон разбудил меня. Брожу, курю, рассвета жду послушно, И брезжит сон, как венчики огня Свечей, зажжённых ночью душной. 1915 г. КНЯЗЬ ОЛЕГ Снова я слышу печальный Долгий гудок издалёка — Поезд идет погребальный В лунной ночи одиноко. В долго взволнованном стоне Траурный такт его бега — В крепом обитом вагоне Гроб с телом князя Олега. Каждую ночь из тумана Слышен гудок запоздалый. Нежная вскроется рана, Сердце заплачет устало! Грезятся тени убитых, Грохотом битвы отпетых, В мёрзлые ямы зарытых В брошенных чёрных люнетах. 1915 г. ДУХОВ ДЕНЬ Когда-то в Вас была я влюблена — Вы, верно, этого не замечали? Был Духов день. В гостиной у окна Мы с сёстрами над пяльцами молчали. У брата, за стеной, чужие голоса, Гитара… Вы рассмеялись громко: «Сегодня Духов день! Вот чудеса! Я стал беспамятен, как экономка!» «Куда ты? Погоди!» — сказал мой брат. «Я в Духов день один!» И Вы ушли, но всё же Я встретила в окне Ваш промелькнувший взгляд… Ну вот и всё! Как я влюбилась, Боже! Я разузнала всё: кто Вы, как Вас зовут И Ваш портрет у брата я украла… Он у меня в руках — какой Вы мальчик тут! Как я его украдкой целовала! Лишь одного я не могла узнать — Про Духов день. В чём дело? Что за тайна? Зачем ушли? Куда? Гулять? Мечтать? Кого-нибудь дождаться не случайно? Да! Столько лет с тех пор уже прошло! И снова Духов день. И солнечно, и людно… И тёплым ветром в окна занесло Из парка музыку… А мне так трудно! Всё почему-то кажется, что Вы Мне помогли б, и всё б переменилось, И всё б прошло! Но это сон, увы! А в сердце вновь тогдашний Вы, Ваш голос, Как в тот далекий день: Вы за стеной, У мужа в кабинете, как бывало Тогда у брата… Ах, зачем Вы не со мной? Я плачу… Слышите? Я так устала! ДУХОВ ДЕНЬ
Стояли дни двадцать второй весны, И было жить так радостно, нетрудно. Я помню Духов день, в толпу отворены Все окна… Я у друга… Громко, людно… Была сестра у друга, но тогда Я с ней ещё ни разу не встречался, И всё ж от страшного и сладкого стыда Я почему-то встретиться боялся! И я сидел у брата. За стеной Её я голос слышал: «После чая Пойду-ка в парк. Мне хочется одной. Там поброжу, да посижу, скучая». Я выждал время… Зазвенел сервиз, В дверях мелькнула няня с самоваром. Простился я. В окне, склонив ресницы вниз, Она смотрела в лица шедшим парам. Мы встретились глазами. Я узнал, Казалось мне, в чём маленькая тайна, Я понял, что меня тот голос вызывал, Что встречусь с ней и встречусь не случайно. Бродил я в парке, ждал, искал её До темноты, и всё же сердце знало, Что этот день, и парк, и взгляд — моё, моё, И только что-то, что-то помешало. И много лет прошло, так много лет! Вот снова я у них, у мужа в кабинете, И за стеной она. И тот же яркий свет Рисует сетку рам на выцветшем паркете. Сегодня Духов день, как и тогда Смеётся солнце, людно на панели. И музыка, как мысли сквозь года, Сквозь шум колёс несёт из парка трели. Ты помнишь ли горящий в прошлом день? Ты помнишь ли девичество и брата? И встречу наших глаз, и крыльев счастья тень, Мелькнувшую над нами без возврата? |
