– А как же расплачиваться с ней? – Галка почему-то уже знала, что пойдёт.

– Там тебе всё скажут.

Восточная красавица вышла вся в слезах – видать, не много счастья посулила ей провидица. Галка уже почти была готова сбежать из маленького коридорчика-приёмной, но всё-таки вошла в открывшуюся дверь. Она попала в абсолютно белую комнату, посередине которой стоял стол; в центре стола – нефритовая, невиданной красоты чаша с водой. Два венских стула с бледно-зелёными подушками-думочками на сиденьях и ширма, ширма из чёрного атласа, отделанная перламутром и расшитая зелёным шёлком. Из-за неё-то и вышла самая обычная женщина. Не высокая и не маленькая, не полная и не худая, в чёрном, наглухо застёгнутом, длинном платье, ничем особенным не отличающаяся. Разве что неестественной белизной кожи, которую подчёркивали чёрное платье и чёрные очки.

– Не бойся. Я – Дана.

Голос приятный, успокаивающий…

– Садись, – она указала на стул. – Положи руки на стол и закрой глаза.

Галка всё сделала так, как велела провидица и успокоилась.

– Можешь открыть глаза, – теперь Дана сидела напротив Галки. – Смотри на чашу и мысленно представляй всё, что тебя тревожит, с чем ты пришла ко мне. Только мысленно – ни слова вслух – понятно?

Галкина тревога тонула в зелёной матовой глубине… Она не знала – о чём думать. О том, что не высыпается в последнее время, хотя спит больше, чем раньше? О том, что странные, судорожные боли в руках стали привычкой? О том, что к зеркалу подходить не хочется? Разве это заслуживает внимания…

Неожиданно, на передний план выплыла коралловая туника, всё заслонив собой, и Галка увидела себя: с серебряным тюрбаном на голове, босую, изгибающуюся в каком-то страстном восточном танце.

«У меня нет такого тюрбана, – подумалось ей, – …красиво, – словно я сказочная принцесса… И откуда столько шёлка, неужели это всё моя туника?..»

Коралловые волны беззвучно колыхались у ног. Голова кружилась. Дышать становилось всё труднее и труднее, – казалось, что воздух стекает коралловым шёлком, обвивается вокруг и душит… она подняла руки, чтобы сорвать с себя тугие коралловые волны и закричала: нежную кожу покрывали уродливые чёрные пятна…

– Постой-ка,.. – голос Даны принёс облегчение, и коралловое удушье отступило, – она сейчас недалеко… в Москве.

– Кто? – шепнула Галка, испуганно рассматривая свои чистенькие розовые ладошки. Коралловый кошмар исчез. Она находилась за столом в абсолютно белой комнате с ширмой.

– Владелица этой туники говорит по-русски. Она её подарила… одной очень дурной женщине. Подарила, чтобы та…

Дана заслонилась рукой, как от сильного удара. Провидицу качнуло, и она начала медленно оседать на пол.

– Что с вами? Вам плохо? – ничего не понимающая Галка бросилась ей на помощь.

– Пустяки, – чуть слышно произнесла та, – а вот с тобой плохо. Ты должна как можно скорее найти её. Она в Москве… Метро «Смоленская»… Гостиница «Арбат». Зовут её Марта.

Дана коснулась тонкой прохладной рукой Галкиной переносицы, и тотчас возникла перед глазами миловидная женщина средних лет, средней полноты, загорелая, с сумкой через плечо. На сумке надпись: AGIR.

– Рассмотрела? Это твой единственный шанс. Если не найдёшь её… Должна найти!

– Сколько я вам должна?

– Найди её. Пусть отпустит. Это… всё. – Дана сняла очки, и Галка увидела, что провидица слепа. Абсолютно слепа.

И от этого стало ещё страшнее.

– И ты поедешь? – в голосе Ниночки слышалась насмешка. – Да все они шарлатаны – гадалки эти. Тоже мне – провидица Дана! Глупо, Галь! Вот уж не ожидала от тебя. Ты ж у нас девушка отягощённая интеллектом. К врачу бы лучше сходила, дело-то к сорока движется. Сама знаешь, что с нами бывает. И не такое привидится. А вот что тебе действительно необходимо, так это мужчина!

– Мужчина, это не «что», это «кто».

– Ой, да ладно! К словам не цепляйся. Кстати, Рашид так телефон твой просил, так просил. Я не устояла – дала, хотя и знала, что ты ругаться будешь. Ведь будешь, Галь?..

Галка положила трубку, не дослушав. Решила, значит – поеду!

Первая же утренняя маршрутка примчала её в Москву, где она без особого труда нашла гостиницу «Арбат». Семнадцатилетнюю француженку Марту Галка сразу же исключила из поля зрения, а вот Марта из Польши и Марта из Бельгии её заинтересовали. Ждать пришлось недолго. Вскоре подъехал автобус с туристами из Бельгии, и Галка увидела её, миловидную, с ярко-синей спортивной сумкой через плечо… «RIGA! Я видела её как в зеркале! Как же Дана это делает… Вот тебе и слепая…»

– Вы – Марта? – Галка улыбнулась женщине, и та заулыбалась в ответ.

– Марта. А вы кто? Вы из Риги? От Аннэ? – она действительно говорила по-русски без малейшего намёка на акцент.

– Нет. У меня к вам дело, Марта. Вот… – с этими словами Галка вытащила из пакета краешек коралловой туники.

Марта изменилась в лице, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась.

– Вы не подниметесь ко мне в номер? Я передам сувениры для Аннэ, как и обещала.

В лифте она несла какую-то чушь об Аннэ, о том, что забыть не может их дружбу, о том, что годы жизни в Риге были самыми лучшими… Что сейчас у неё всё есть, но нет самого главного. Что ностальгия – существует – это не выдумки.

И только в номере, закрыв дверь на ключ, она в отчаянии выкрикнула:

– Откуда это у вас? Как давно эта вещь попала к вам? Отвечайте же скорее, ну…

Выслушав Галкин рассказ, Марта схватилась за голову:

– Невероятно! Просто невероятно! Она, – та, для которой предназначалась… эта вещь, должна была поплатиться, она причинила моей семье столько бед. Моей бывшей семье, – горько усмехнулась она. – Мы были подругами, и, конечно, я обо всём узнала в последнюю очередь, как вы понимаете… Муж ушёл к ней.

– И вы её прокляли? – ужаснулась Галка, – прокляли из-за мужа? Вы обвинили во всём её, а мужа простили. Обвинили женщину? Виноваты двое. Всегда виноваты двое! Или… трое.

– Трое, – согласилась Марта, – конечно, я тоже причастна. Нельзя быть такой доверчивой и самоуверенной. Любовь надо беречь. А ей… ей нужно было всё рассказать мне. Понимаете? И я бы попыталась понять… Есть вещи, на которые женщина не имеет права. У женщины другое предназначение. И то, что позволено Юпитеру, не позволено, как известно, быку. А уж тем более, прошу прощения, корове. Да, ладно, я бы по-другому отнеслась к этому, будь это посторонний, чужой для меня человек. Но я не могла простить вероломства, предательства подруги. Лучшей подруги… Я ведь и уехала из-за этой истории. Мне было невыносимо стыдно смотреть им в глаза, мне, понимаете? Не им, а мне.

Я её приговорила. Я позвонила и назначила встречу в нашем любимом кафе. Сказала, что не хочу терять отношения «из-за мужа» – как вы выразились, хотя… я очень любила его. Она пришла, и мы долго говорили. Вернее, она говорила… а я слушала. Она плакала, просила прощения, но меня всё это уже не волновало. Я была одержима местью. Получилось расцеловать её на прощанье и убедить, что я не держу зла, всё понимаю и принимаю. Думаю, что из меня получилась бы неплохая актриса…

Однажды весной мы с ней гуляли по набережной, как всегда – по пятницам – мы встречались раз в неделю, делились секретами, обменивались впечатлениями, потом шли по магазинам. Там было полным-полно таких маленьких магазинчиков, где продавалась всякая всячина, и одежда в том числе. В одном из них она увидела эту тунику. Купить она её тогда не смогла – это довольно дорогая, авторская вещь. Идея подарить тунику сразу пришла мне в голову. А перед тем, как сделать подарок, я прокляла свою лучшую подругу.

– Вы – ведьма?!

– Нет, – горько усмехнулась Марта, – хотя… Все мы – ведьмы. Есть очень древнее знание, спящее где-то глубоко в нас. Не надо ни к кому обращаться – слово, сказанное сгоряча, в сердцах, способно убить. Знание пробуждается, и ты начинаешь делать всё так, будто всю жизнь только этим и занималась.

Я очень его любила, поймите. И он меня любил… А она…