—  Не надо. Аул близко, позову сына ..

—  Кто вы? — спросил Вадим, подмигнув Жуниду, когда бричка тронулась с места.

—  Заготовитель Малкинского конезавода,— с готов­ностью отвечал Шукаев, улыбаясь.— Приезжал племенного рысака покупать.

—  Ну и как?

—  Дали мне один адресок в городе...

Дараев, пользуясь тем, что Зарахмат сидит к ним спи-Ной, показал на Орюрт и развел руками. Ничего, мол, добыть не удалось.

Потом ехали молча. Вадим свесил ноги за борт повозки-и, временами посматривая на Жунида, пытался по выраже­нию его лица определить, насколько успешным был визит к Балан-Тулхи-Хану. Но Шукаев сидел с непроницаемой физиономией  «Погоди, «артист»,— злился Дараев — Приедем — намну тебе бока»

— Город,— сказал Зарахмат

— Давай к базару

Они миновали старый каменный мост, и бричка затарах тела по мостовой Вскоре выехали на длинную улицу с буль­варом посредине. Такие бульвары типичны были для старых кавказских городов — Ставрополя, Орджоникидзе, Пятигорс­ка и Нальчика. За поворотом раскинулся шумный и пестрый базар.

— Здесь шалдон

[40]

— Спасибо, что довезли,— сказалДараев.— Досви­данья,— и, соскочив с телеги, пошел через улицу к парикма­херской.

— Прощай, Зарахмат, дальше я — один — Передай поклон эфенди,— сказал Жунид

— Прощай

Встретился Шукаев с Вадимом уже в управлении, на со­вещании, которое проводил Денгизов. Присутствовали там на чальник управления милиции Северной Осетии, сотрудники уг розыска и участковые Денгизов уже получил подробный от чет от Жунида

— Курить можно, товарищи,— сказал Шахим Алихано-вич — Только откройте форточку  Итак, начнем  Я постара юсь покороче   — Он откинул со лба волосы, пригладил их рукЬй и продолжал  — Вот что стало нам известно о мулле из Докбуха благодаря сведениям, доставленным товарищем Шукаевым, и данным регбюро  которые я попросил поднять Сохста шалийского медресе в прошлом, Лялям Бадаев шесть лет тому назад участвовал в ограблении особняка грознен­ского епископа, за что был осужден   Вышел из тюрьмы в позапрошлом году и осел в Докбухе под именем эфенди Ба лан-Тулхи-Хана   Он ловко втерся в доверие к верующим приобрел среди них авторитет, но прежнего занятия не ос­тавил и быстро установил связи с Азаматом Мамакаевым Участие его в приеме людей, явившихся с повинной, понадо­билось, как я думаю, для отвода глаз  Только сегодня, бук вально час назад, мне стало известно, что он дал согласие на доставку к нему в дом товаров, которые послезавтра должны быть похищены из обоза где-то на подступах к Ба-зоркино Товарищу Шукаеву удалось узнать еще, что здесь, в городе, есть человек — Гибцо Абастов,— который также свя­зан с бандой и имеет отношение к лошадям, уведенным из Адыгеи. За его домом уже следят.

—  Позвольте,— поднялся начальник угрозыска Базаев, очень смуглый, черноволосый осетин. Было ему лет сорок, но темное, без морщин лицо и короткие, по-мальчишески под­стриженные под бокс, волосы молодили его.— У меня есть свежие данные...

—  Прошу.

—  Вчера вечером я получил тревожное известие,— про­должал Базаев.— У Балан-Тулхи-Хана побывал сообщник Азамата Рахман Бекбоев и расшифровал Шукаева. Как это произошло, мне неизвестно, возможно, старик описал приметы приходившего к нему человека, и одноухий узнал Шукаева, несмотря на сбритые усы... Балан-Тулхи-Хан мечет громы и молнии и, наверное, оповестил уже всю шайку  Так что то­варищу Шукаеву следует быть осторожным...

— Да, Жунид, это нужно учесть. Значит, у Гибцо Абас-това вам появляться ни в коем случае нельзя! А теперь про­должим Что нам еще известно? Во-первых, кража жеребца у Цораева. Сделали это люди Азамата Один из них — Тау, Рахман Бекбоев, присутствовавший на празднике в доме шорника Другой — кто-то из банды. Не исключена возмож­ность, что сам Мамакаев. Словом, у нас две задачи — лик­видировать шайку во время налета, до или после него: это предстоит решить. И арестовать Гибцо Абастова Но так, чтобы это не помешало выполнению первой части плана Прошу высказываться!

—  Разрешите мне,— снова поднялся Базаев.— Наличие у Мамакаева парабеллума, которым совершено убийство пред­седателя, изобличает его владельца. Азамата нужно брать как можно скорее  Я предлагаю выставить засаду у опушки яндырского леса примерно за два часа до появления там обоза с товарами и атаковать банду до грабежа. Довольно возить­ся с ними!..

—  У кого еще предложения?

—  Мне кажется, в данном случае засада может не со­стояться,— сказал Шукаев.— Разве мы знаем точно место предполагаемого нападения? Нет, только приблизительно знаем. Я бы поступил так: подготовил бы мажару, гружен­ную пустыми ящиками и плетеными корзинами, спрятал бы в ней сотрудников управления и угрозыска под вашей коман­дой, Шахим Алиханович, возчиков тоже заменил бы переоде­тыми и вооруженными нашими людьми. И пусть налет состо­ится. Мамакаев едва ли ожидает, что несколько кучеров,  экспедитор и завмаг окажут сопротивление...

— Я бы сделал иначе,— получив разрешение говорить, встал один из оперуполномоченных.— Еще не было случая, чтобы бандиты убивали кооператоров во время грабежа. Тор­говые работники, действительно, как правило, не оказывают

сопротивления. Пусть мамакаевцы осуществят налет, а това­ры доставят к Балан-Тулхи-Хану. Вот тогда мы и арестуем грабителей, а заодно и муллу, которого давно пора посадить за решетку.

— Рискованно,— заметил Дараев.— Мы не имеем пра­ва, зная о готовящемся нападении, подвергать опасности жизни людей, везущих товары. Я лично — поддерживаю пред­ложение Шукаева. А для верности стоит включить в опер­группу десяток конников и укрыть их задолго до операции в яндырском лесу, чтобы они были наготове и могли вмешать­ся в случае необходимости... Даже если налет произойдет в стороне от засады, на конях они подоспеют вовремя.

— Дельно, Вадим Акимович,— сказал Денгизов.— Вот так мы и поступим. Нет возражений? Тогда займемся разработ­кой плана в деталях...

После совещания, закончившегося часов в шесть вече­ра, друзья перекусили в ближайшей столовой и трамваем добрались до гостиницы «Интурист», где для них заброниро­вали номер

Гостиница оказалась полной противоположностью « Золотому фазану», в котором они ночевали в Баталпашин-ске.

В коридорах — ковровые дорожки, номер просторный, с двумя кроватями, шкафом и ванной.

Дараев сбросил сапоги и вытянулся на постели поверх одеяла.

— Ты узнал подробности о Гибцо Абастове? — спросил он.

— Нет, не успел.

— Я разговаривал с Базаевым. Хорошо, что ты не сунулся на эту Пушкинскую до совещания... неизвестно, какбы тебя там встретили. Абастов ведь давно состоит на учете в угро.

Дом его — притон для всякой нечисти... Между прочим, дочь — красавица, но поведения самого легкомысленного...

—  Шут с ней, с дочерью,— давай спать, я устал и ниче­го не соображаю,— заворачиваясь в одеяло, пробормотал Жунид.

Дараев разделся и последовал его примеру. Он тоже плохо отдыхал минувшей ночью в Орюрте.

Сквозь полуоткрытую форточку вместе с холодным вечер­ним воздухом доносились звуки улицы: голоса, шарканье ног по тротуару, лязг трамваев, но это уже не могло разбудить ни того, ни другого.

... Жунид проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Открыв глаза, подскочил на постели. Перед ним стоял Денгизов.

— Здоров же ты спать,— засмеялся Вадим, выходя с полотенцем из ванной.— Я плескался тут вовсю,  Шахим Алиханович пришел, а ты все спишь. .

— Доброе утро!

— Здравствуйте, Шахим Алиханович, вы извините..

— Ничего, я на минутку. Уже половина восьмого. В две­надцать ноль-ноль выезжаем на операцию. Так что будьте готовы... Ну, не буду вам мешать.

Денгизов ушел в свой люкс, а Жунид занялся туалетом. Утро было светлое, солнечное, но холодное. Через окно, вы­ходившее на главную улицу, виднелись синеющие вдали горы в голубоватой морозной дымке.