Утро стояло тихое, но холодное Блеклое мартовское солнце изредка пробивалось сквозь тугую пелену свинцово-серых туч, и тогда крыши домов, стекла и ледышки, повис­шие на ветвях деревьев и водосточных трубах, неярко вспы­хивали старою позолотой

Город уже проснулся. Кое-где возле булочных собирались в очередь люди, деловито пересчитываясь по номерам и ощу­пывая в карманах хлебные картонки. Дворники с большими совками и метлами заканчивали утреннюю уборку улиц. Гро­мыхали по Красной старенькие трамваи, развозя народ на работу, а неутомимые мальчишки уже висели «на колбасе»

— У меня к вам просьба, Жунид,— заговорил молчавший до сих пор Ивасьян.— Не говорите никому, что вы ночевали у меня  Знаете, не люблю всяких разговоров, пересудов

—  Слушаюсь,— коротко ответил Шукаев, бросив недо­уменный взгляд на своего спутника. Потом, слегка улыбнув­шись, добавил: — Услуга за услугу — не рассказывайте и вы, что я в состоянии проспать столько времени. Не хочу с пер­вого дня заработать кличку «соня».

—  Хорошо. Вы можете не беспокоиться,— торопливо и без улыбки отозвался Тигран Вартанович.— А вот и наше управление... Так не забудьте: вы остановились в гостинице со вчерашнего дня...

—  Да, конечно,— пожал плечами Жунид, оглядывая двух­этажное темно-серое здание, в котором ему отныне предстояло работать.

До начала рабочего дня оставалось десять минут. Ивась-ян сразу провел Жунида в свой кабинет. Это была довольно большая комната с двумя высокими окнами. Между ними возле стены стоял диван, обитый желтым дерматином, в цент­ре — двухтумбовый письменный стол, носивший следы бы­лой полировки, и массивный сейф сбоку. Несколько кресел и столик для графина и телефонов. На стене — портрет Ста­лина в багетной раме.

Ивасьян, жестом пригласив нового оперуполномоченно­го сесть, вызвал по телефону дежурного и стал расспраши­вать о происшествиях за последние сутки.

Жунид повесил шинель на вешалку и сел на диван.

—   Слава Богу,— повернулся к нему Тигран Вартанович,— кроме мелких краж и двух случаев хулиганства, ничего не стряслось. Сейчас... захватим вот эту папку и пойдем наверх по начальству...

На втором этаже, в приемной начальника управления Дыбагова, худенький остроносый секретарь Михаил Король­ков артистически орудовал возле трех телефонов, ухитряясь односложно отвечать на почти одновременные звонки: «Нет, пока принять не может».

Ивасьян небрежно кивнул Королькову и, велев Шукаеву подбждать, скрылся в кабинете начальника. Через несколько минут он вышел оттуда хмурый и злой. Видимо, разговор был не из приятных.

—   Идите, он вас ждет, представитесь,— не глядя на Жунида, буркнул Тигран Вартанович.— Потом зайдете...

Вернувшись к себе, сел в кресло и, закурив, побараба­нил пальцем по столу.,

Шукаев застал его за чтением каких-то документов, ак­куратно подшитых в папку.

—  Ну как? — не поднимая головы, спросил Ивасьян.

—  По-моему, для меня все складывается как нельзя луч­ше,— не замечая внезапной холодности начальника, ответил Жунид.— Мне предложили квартиру... ее сегодня освобож­дает... кажется, Туков.

—  Да, верно, начальник Насипхабльского РОМа. Его переводят.

—  Ну вот... приказано выехать за семьей.

—  Чем же это вы так расположили к себе Дыбагова? Сразу — квартиру. Не каждому так везет!

—  Видите ли, я тоже вначале удивился. Оказывается, начальнику управления уже известно о деле с бандой Прут­кова в поезде. Ну и... квартира Тукова никем не занята.

—  Ну что ж, поздравляю. С места в карьер, можно ска­зать, успех!

Шукаев опять не уловил легкой иронии и с готовностью пожал протянутую ему руку.

Ивасьян шевельнул бровями. Когда он хмурился, они казались еще гуще

—   Вот, держите,— протянул он Жуниду папку.— С этого начнете. Дело довольно банальное. Групповое изнасилование несовершеннолетней Марии Сысоевой... на островке посре­ди Кубани... летом прошлого года. Это, знаете, между стани­цей Елизаветинской и аулом Хантук. Новотиторовский .район­ный отдел милиции дважды направлял дело в Тахтамутаевский район, и столько же раз оно возвращалось обратно. За­кавыка в том, что островок не относится ни к тому, ни к другому району, он на ничейной территории. Вот и получил­ся футбол... Недавно бумаги переслали к нам из краевого угрозыска, с предписанием установить преступников, что вам и поручается...

Пока Ивасьян говорил, Жунид просматривал пожелтев­шие документы и хмурился. Очевидно было, что ему наме­ренно подсовывают безнадежное дело.

—  Начальник управления предложил мне вести дознание по всем видам краж... стало быть, расследование дел такого рода не входит в мои функции?

—  Рановато вы заговорили о том, что входит, а что невходит в ваши обязанности. Мне думается, первая из них — это подчинение мне, вашему непосредственному начальнику. Действуйте и меньше рассуждайте!

—  Слушаюсь! Разрешите идти?

—  Одну минуту! — Ивасьян нажал кнопку звонка. В ка­бинет вошел секретарь отдела, белобрысый молодой человег в полосатом костюме.

—  Вы меня звали, Тигран Вартанович?

—  Познакомьтесь, Кудинов. Наш новый оперуполномочен­ный Шукаев. Покажите ему комнату Тукова, передайте клю­чи от стола и сейфа. Там теперь его рабочее место.

Зазвонил телефон. Ивасьян поднял трубку

—  Да. Начальник угрозыска слушает..   Ограбление ма­газина?.. Есть! Немедленно организую. Понял! Есть. Куди­нов,— остановил он направившегося было к дверям секрета­ря,— соберите ко мне опергруппу: Дараева, Панченко, Губа­нова и других. Да скажите, чтоб через пять- минут была го­това машина.

—  Есть.

—  Прошу вас включить и меня в группу! — попросил Шукаев.

—  Вам дано задание и разрешен выезд за семьей! — от­резал Ивасьян, на ходу надевая пальто.— Вовсе необязательно поспеть всюду! Займитесь, чем положено!..

Поезд в Нальчик отходил только на другой день в пять часов утра, и Жунид решил, не теряя времени, познакомить­ся с делом Марии Сысоевой. В его распоряжении были поч­ти сутки.

Снова перелистав следственные документы, он лишь ут­вердился в своем первоначальном впечатлении, что дело это недаром перешвыривалось, как мячик, из одного района в другой. Не было даже малейшей зацепки. В папке лежали заявление потерпевшей, написанное на тетрадном листе в клеточку неровным ученическим почерком, протокол ее до­проса, акт судебно-медицинского освидетельствования, рапорт участкового уполномоченного, переписка между органами дознания Тахтамутаевского и Новотиторовского районов и предписание краевого начальства управлению милиции Ады­геи, о безоговорочном принятии дела к производству и орга­низации розыска преступников. Больше ничего. Ни свидетель­ских показаний, ни упоминания о подозреваемых лицах — ничего.

Читая протокол допроса Сысоевой, Жунид задержался взглядом на названии станицы. Елизаветинская!.. Стоп... ведь Семен Дуденко из этой же станицы!.. Почему бы не погово­рить с ним? Он знает всех и .может рассказать что-либо важ­ное. Во всяком случае — это хоть какая-то ниточка.

Жунид запер папку в сейф, оделся и вышел из управле­ния.

Солнце все-таки пробилось сквозь тучи, туман поднялся, и город повеселел.

На трамвае Шукаев доехал до вокзала, возле которого размещалось здание ТО ОГПУ.

—   Передайте оперуполномоченному Мартиросову, что его хотел бы видеть Шукаев,— сказал он вахтеру — Если невспомнит по фамилии, добавьте, что он должен знать меня в связи с вагонной кражей в поезде Москва — Новороссийск.

Вахтер позвонил. Получив разрешение, Жунид поднял­ся на второй этаж к Мартиросову

—  Рад видеть вас,— широко улыбнулся тот. От глаз побежали мелкие морщинки.— Садитесь!

—  Решил побеспокоить вас, Георгий Галактионович Минут десять отниму, если позволите.

—  Разумеется. Готов служить...

Жунид коротко рассказал о деле Сысоевой.

—  Вы в прокуратуре не были? — спросил Мартиросов.