Заглянул Ляпунов. Не входя в комнату, спросил

—  Как работается?

—  Ничего  Знакомлюсь,— неохотно ответил Тигран Вар­танович

—  Ну-ну Если нужна будет помощь,— позвони. Я с удо­вольствием

—  Какие все добрые стали,— буркнул Ивасьян, когда дверь за Ляпуновым захлопнулась

Конвоир из местной милиции ввел контролера Ивасьян, подняв взгляд от стола, увидел перед собой лицо, которое как будто ничем особенным не выделялось и, тем не менее, при­ковывало к себе внимание Гладкий, без единой морщинки лоб, чуть прикрытый вверху жиденькими, но аккуратно зачесан­ными на бок волосами, тонкий, без горбинки, нос, гладкие щеки без признаков растительности и полуоткрытый рот с влажными толстыми губами. Лицо было благообразным и удивительно неприятным. Что-то нездоровое, липкое угады­валось за его приторной полуулыбкой.

Тигран Вартанович нахмурил брови и обмакнул перо в чернильницу.

—  Фамилия, имя?..

—  Сапиев Идар...

Голос у контролера сберкассы был на редкость густой, бархатный, совершенно не вязавшийся с его елейной физио­номией.

Ивасьян допросил его больше для порядка все и так было ясно. В расходных ордерах обнаружились два-три подлога, сделанных рукой Сапиева, как раз на пять тысяч триста руб­лей.

Когда задержанного увели, Ивасьян подошел к низенькому квадратному окошку и погрузился в раздумье.

Что же делать? Просто прекратить дело своей властью — слишком рискованно. А главное, необъяснимо. Он чертыхнул­ся и открыл форточку. Мимо окна пронеслась стайка ребя­тишек из школы. Где-то заиграла пастушья дудка. Жизнь шла своим чередом, и никому не было никакого дела до забот и тревог начальника угрозыска...

«Скоро будут говорить: бывшего начальника»,— подумал он и, злорадно усмехнувшись, представил себе растерянное лицо Дыбагова, залитое слезами кукольное личико жены и разгневанное — тещи... Когда они узнают, его здесь уже не будет... Он будет далеко отсюда...

—   Позвольте войти?

Ивасьян вздрогнул, словно испугавшись, что кто-то под­слушает его мысли.

—  Вы к кому?

—  К вам, уважаемый Тигран Вартанович,— плотно при­творив за собой дверь, сказал незнакомец и протянул руку

—  Простите, но...

—  Вы меня не знаете... Я и не назову себя... Это лиш­нее. Впрочем, зовите меня Федоровым. Разрешите сесть..

—  Пожалуйста,— все еще не оправившись от неожидан­ности, сказал Тигран Вартанович.

Вошедший был одет в серый плащ военного покроя и кирзовые сапоги. На голове — кепка. Лицо обыкновенное, каких тысячи. Очевидно — русский. На верхней губе — ро­динка.

—  Нас никто здесь не услышит, господин поручик? — без улыбки спросил он.

Ивасьян резко повернулся и захлопнул форточку.

—  Вы что? Спятили? Я сейчас позвоню...

—  Не позвоните. Не следует скандалить, вы же отлично понимаете — это не в ваших интересах... Я пришел по делу, вам известному. Насчет Идара Сапиева. И я многое знаю о вас...

Тигран Вартанович обессиленно опустился на стул. Если это все штучки Шагбана, то он должен был, по крайней мере, предупредить или сам, или через Клавдию. Впрочем, чем мень­ше слов в подобных случаях, тем лучше.

Он понемногу стал успокаиваться.

—  Чего вы хотите?

—  Я покупаю дело Идара Сапиева,— с полной серьезностью ответил странный посетитель.— Предлагаю десять тысяч, то есть вдвое больше, чем оно стоит.

Ивасьян не возмутился, не вскочил со стула, не позво­нил, чтобы вызвать милиционера. Теперь, уже окончательно справившись со своим волнением, он внимательно посмотрел в глаза собеседнику и твердо сказал:

—  Пятнадцать. И ни рублем меньше.

—  Согласен. Когда я могу получить дело?

—  бы его не получите. Я сожгу бумаги при вас.

—  После того, как я ознакомлюсь с ними?

—  Разумеется.

     —Когда?

—  Завтра в десять утра. Здесь.

—  Тут небезопасно

—  Ничего не поделаешь. Отсюда я не могу унести пап­ку  Она — в сейфе.

—  Заметано,— сказал Федоров.— Приду завтра в десять. Я не прощаюсь...

... Ивасьян всю ночь просидел в райотделении один, стуча на своей машинке и снимая копии со всех документов, со­ставлявших дело контролера Сапиева. Подписи прокурора, участкового и других лиц старательно перенес на новые лис­ты с помощью мокрой промокательной бумаги и, подправив их чернилами, прямо по ним тиснул печати.

—   Сам Панченко не подкопается,— с удовлетворением сказал он, разглядывая плоды своего ночного труда.

Человек, назвавшийся Федоровым, пришел в десять ча­сов. Минута в минуту.

Поджидая его, Тигран Вартанович несколько раз выхо­дил из комнаты, прислушиваясь к приглушенным голосам в кабинете начальника райотделения Меджида Куваева. Там были Ляпунов и участковые. Ивасьян молил Бога, чтобы они все поскорее разбрелись, получив задания, как обычно быва­ло. Сегодня его больше устраивало, чтобы в райотделении оставалось поменьше народу. Вскоре все затихло. Участко­вые уехали верхами, начальник — на тачанке, а куда девал­ся Ляпунов, Тигран Вартанович не уследил В здании его, по-видимому, не было

К комнатке, отведенной Ивасьяну, можно было пройти с любого конца длинного коридора, который делил большой одноэтажный дом милиции на две равные части. Каждый конец коридора имел отдельный выход. Федоров появился с той стороны, которая находилась в наибольшем удалении от кабинета Куваева. Тигран Вартаяович заключил, что вчераш­ний визитер знает здесь все закоулки.

—  Не будем терять времени,— поздоровавшись небреж­ным кивком, сказал Федоров.— Давайте дело

Ивасьян открыл сейф, достал папку и молча положил на стол.

—  Читайте  Да побыстрее

Чувствовал себя Тигран Вартанович отвратительно В любую минуту в комнату могли войти Если это будет Мед-жид Куваев или кто-нибудь из милиционеров — полбеды. С ними он не станет разводить церемонии. «Извините, у меня допрос Зайдите через полчаса» Другое дело — Ляпунов Станет спрашивать — кто, да что Войдет и сядет И как ты его выгонишь? ОГПУ все-таки

Федоров внимательно читал документы.

Ивасьян нетерпеливо мерял шагами комнату, изредка пос­матривая в окно. За небольшим палисадником, заросшим увядшими кустами малины и бурьяном, виднелись конюшня и обширный двор На деревянных колодках стояла «разутая» полуторка. Шофер копался в моторе Уборщица разводила известку в ведре.

—  Все  в полном порядке,— сказал Федоров, протягивая папку Ивасьяну.— Жгите. Да завесьте окно.

В другое время Ивасьян никому бы не позволил разго­варивать с собой в таком тоне. Но сейчас он послушно за­дернул окошко бязевой занавеской, собранной на шнурке, и вопросительно посмотрел на Федорова.

— Что? Чего вы ждете? — не понял тот.

— Деньги.

Откровенная усмешка пробежала по губам Федорова Он полез во внутренние карманы плаща и извлек из них три пач­ки тридцаток, склеенные банковскими полосками крест-на­крест.

—  Можете не считать. Новенькие

Ивасьян сунул пачки в сейф и открыл дверцу облезлой, давно не крашенной голландки, стоявшей в углу Когда он доставал из папки очередной листок и чиркал спичкой, что­бы поджечь, пальцы его заметно дрожали

—  Подпалите все сразу! Нечего канителиться!

И опять Тигран Вартанович промолчал. Насупившись, он скомкал все документы, поднес к ним зажженную спичку и, подождав, пока о онь охватит бумаги, закрыл дверку   В ко­ридоре послышался шум шагов».

—    Уходите, быстро. И без разговоров. Все сделано Федоров торопливо вышел.

Стоя возле двери, Ивасьян прислушался к шагам снару­жи. Нет, мимо. Просто, наверное, кто-нибудь из милиционеров.

Он устало сел на стул и вытер носовым платком взмок­ший лоб. Минуты три сидел в оцепенении, не в силах сдви­нуться с места. Давали себя знать бессонная ночь и пережи­тое напряжение. Потом, движимый внезапно мелькнувшей мыслью, подскочил и, отперев сейф, достал из него деньги. Открыл окно, осмотрелся и осторожно бросил все три пачки в густой бурьян