Повторение того же мотива, что в песне V и многих других, где говорится о долгих перерывах в песенном творчестве Бернарта.

Так утешает поэт своих обычных слушателей, заскучавших зимою по весенним песням. См. прим. к № V. Ссылка на назначение своей профессии трубадура – тоже нередкая у Вентадорна.

Поэт восклицает по поводу поцелуя, полученного им от Донны, этим пока и ограничившейся. Неоднократно пылкие высказывания Вентадорна в подобном духе отнюдь не подкрепляют довольно широко бытующее и до сих пор представление об исключительном «платонизме» любви в творчестве трубадуров.

Поэт опять обращается к мотиву злоречивых «наветчиков», заставляющих его таить свою любовь. Однако традиционность этого мотива, встречающегося неоднократно у Вентадорна и других трубадуров, и весьма сомнительная скромность выраженных в кансоне чувств к Донне, меж тем как кансона, по словам самого поэта, предназначена для многих слушателей, – все это внушает убеждение, что персонажи ее, в том числе и Донны, – лишь персонажи лирического сюжета, но не реальные лица. Это не исключало служения поэта своей реальной покровительнице, но главным образом лишь предоставлением ей роли лирической героини, возлюбленной его лирического героя. Конечно, грань между лирическим сюжетом и реальной действительностью могла быть весьма колеблющейся, – как, впрочем, и всегда в поэзии, – но в большинстве случаев ставит под сильное сомнение автобиографические домыслы, ведущие свое начало от средневековых «биографий» трубадуров.

Соблюдать безусловную скромность и покорность своей избраннице – одно из требований куртуазии, но лирический герой из опасения перед наветчиками соблюдает лишь его внешнюю форму, по существу же противопоставляет ему свое право на чувственные радости. Куртуазность Вентадорна носит лишь относительный характер, ее предписания смело редактируются поэтом как здесь, так и в других кансонах.

К. Аппель полагает (указ. соч., с. 80), что поэт имеет здесь в виду свою покровительницу Агнесу де Монлюсон, жену Эбле II, виконта Вентадорнского (ум. в 1149 г.). Это мнение разделяет и М. Лазар (указ. соч., с. 251). Л. Бийе полагает, что здесь можно видеть намек и на Алису де Монпелье, вторую жену виконта Эбле III.

Это основное положение, определяющее эстетические взгляды Бернарта. В любви для него – весь смысл жизни и творчества. Хотя Вентадорн не раз говорил о себе как мастере песенного искусства, но никогда не провозглашал мастерство главной ценностью песни, оставаясь типичным поэтом «ясного стиля».

Типичная для Вентадорна развернутая реализованная метафора.

Я в муках наслажденье пью.… – признается певец, однако муки для него лишь повод к надежде. Он, подобно другим трубадурам, нередко говорит о страданиях любви, о слезах, о страхе перед Донной и т. п., но надежда на лучшую участь всегда побеждает, и это придает светлый и гармоничный характер всем его песням.

Поэт молит самого Господа, не боясь комического противоречия между его величием и своими опасениями перед соперниками, – настолько велико раздражение поэта всеми, кто только играет в любовь.

Вряд ли есть основания считать, что Вентадорн называет здесь Донну своим синьором в буквальном смысле, – весь контекст показывает, что речь идет о любовной преданности.

Еще один пример нередкой у Вентадорна реализованной метафоры-сравнения, звучащей в наше время несколько наивно.

Опора Вежества– этот упоминаемый в торнаде «сеньяль» какой-то донны, для которой предназначена рукопись, быть может, и не относится к лирической героине всего произведения, тем более что сама торнада сохранилась лишь в двух из многочисленных списков этой песни.

Декларативное заявление, сближающее эту песню с предыдущей.

Настойчивое утверждение ценности бескорыстной любви, проходящее через всю песню, вызвано, быть может, не только общим возвышенным взглядом Вентадорна на любовь, но и его стремлением отгородиться от власти тех жизненных обстоятельств, в которых пребывали многие трубадуры, зависящие от благорасположения и материальной помощи своих знатных покровителей. Это не значит, что в покровительстве знатных любителей поэзии Вентадорн не нуждался, но он никогда не впадал в низкопоклонство перед ними и ревниво оберегал свое достоинство поэта.

Здесь надо отметить, что хотя Вентадорн видел в любви главный источник поэтического творчества, но он не относился к стихотворной технике пренебрежительно и не раз с удовлетворением провозглашал себя искусным стихотворцем.