XXXII I. Над цветком, в глуши зеленой Соловей на ветке пел. Нежной трелью умиленный, Сам запел я – не стерпел! 5Хоть печальна песенка, но с ней Легче сердцу, дышится вольней, А стихом-то я владею, Петь и в горести умею! II. Оробеешь перед Донной — 10Незавиден твой удел, И глядишь – наглец прожженный Обойти тебя успел. Почему – мне ясного ясней: Потому что нет меня скромней, 15Я лишь Донну пожалею, Что мирволит фарисею. III. Донны властью покоренный, Ей перечить я не смел, — Мной, как веточкой склоненной, 20Буйный ветер овладел. Есть у любви немало злых затей, — И Донна все безжалостней и злей. Почему же перед нею Я бессилен, я немею? 25IV. Донна в злобе разъяренной Всякий перейдет предел, Лишь бы, якобы законный, Только повод подоспел. Мне свой грех припишет поскорей — 30Как, мол, сам не постыжусь людей! Мерит меркою своею! — Что поделаете с нею! V. Но, ее красой плененный, Кто бы распознать умел 35В глубине очей бездонной Столько ядовитых стрел! Страшен небушующий ручей, Чем заводь тише, тем она страшней. [103]Но решил я: поумнею, 40Пред коварством не сробею. VI. Бесконечно изнуренный Всем, что я перетерпел, С этой Донной раздраженной Я встречаться не хотел. 45Но любви противиться посмей, Та еще поработит сильней. Лишь молить любовь я смею — С Донной примирить моею. VII. И теперь мечтой бессонной 50Я навеки заболел; Только ладить с непреклонной, А иных не знаю дел. Зла любовь, но все ж разлука злей — Ты о ней и мысли не имей. 55Ас другой любовь затею — Чуть затею, охладею! VIII. Лишь к одной я пламенею: Двух сердец я не имею! Ближе брата и милей друзей 60Мне Овернецстал в беде своей. IX. Тристан, [104]я внять ему умею, Вот и дружбой не скудею. XXXIII I. Цветок средь зелени кустов Расправил вешний свой наряд, И звоном птичьих голосов Оглашены леса и сад. 6Я тоже воспою весну — Раскрою сердца глубину, Да будет в песне этой превзойден Самой весны веселый перезвон. II. Все перезвучья нежных слов 10В душе ожившей говорят. Им Донны слух внимать готов, Я умереть от счастья рад! Когда ж другому загляну Я прямо в сердца глубину, 16Мне странно: что ж зовет любовью он? Нет, видно, я один любить рожден. [105] III. Мне в тишине ночных часов, Когда давно все люди спят, Нет сна – а сколько светлых снов 20О вас лишь, Донна, все подряд: В мечтах к бесценной я прильну, Согрею сердца глубину. Прекраснее видений всех времен Мой сон весенний, золотой мой сон. 25IV. Порою мой спокойный кров Воспоминания смутят. Я помню Донну тех годов — И вздорный нрав, и злобный взгляд, И наши ссоры вспомяну. 30Когда же, в сердца глубину Лобзаньем новой Донны награжден, От прошлого я буду исцелен? V. Немало бойких молодцов Бесстыдной похвальбой грешат. [106] 35В своей любви я не таков, Я не болтаю невпопад. Сквозь слов любовных пелену Проник я в сердца глубину. Храни, Господь, мне лучшую из донн, — 40Любовью пылкой к ней я награжден. VI. Вы – там, у дальних берегов, Но нас враги не разлучат. Из-за меня ваш плен суров, А мне он тяжелей стократ. 45Пусть вам терзают плоть одну, — Спасайте сердца глубину! Пускай ревнивец, [107]хоть смягчится он, За зло добром не будет одарен. VII. Я к Господу с мольбою обращен: 50 Отраде Глаз [108]пошли покой и сон. VIII. Любовь и Донну сохранил бы он — Не надо мне ни кладов, ни корон! XXXIV I. Вы столь опытны, сеньор, — Дайте же благой совет! Знайте, с некоторых пор У меня покоя нет. 5Донну долго я любил. И, казалось, был ей мил. Нынче мне яснее дня: Есть соперник у меня. II. На решения не скор, — 10Слишком важен их предмет! — Сам с собой вступаю в спор. Знаю – мне молчать не след. Конокраду бы не мстил, — Доннокрадства б не спустил, 15Но, неверную гоня, Без нее не вижу дня! III. Примириться с ней без ссор — Тоже будет мне во вред: Рогоносцем быть – позор. 20Доброй славы нет как нет! Угасив же сердца пыл, Я бы песни петь забыл: Песня и любовь – родня, Обе гибнут без огня. 25IV. Коль горит любви костер И не стих любовный бред — Буду и в бреду хитер, Выбрав меньшую из бед! Я всего не сохранил, 30Половину упустил, Но второй не сохраня — Буду вовсе размазня! V. С Донной нужен ли раздор? Ей любезен сердцеед? 35Слова не скажу в укор, — Донну обозлит запрет. То, что я покладист был, Я на пользу б обратил, Дружбу Донны столь ценя 40И себя обороня. VI. Встарь ее прекрасный взор Устремлялся мне вослед, И твердил согласный хор: Вот победа из побед! 45Но лишь с виду я царил, Но любви я зря просил, — За любовь меня казня, Вы любили не меня! VII. Этих мерных строк узор — 50Слез горючих скорбный след, Так что письменный прибор Отложить бы мог поэт. Взгляд вам в очи я вперил, Да иль нет прочесть спешил, 55Вы же, очи заслоня, Взор свой скрыли от меня. VIII. Я любимца вам простил, Но раздел бы предложил: С ним – на людях болтовня, 60Жар объятий – для меня. IX. Был бы ты, Гарсио, [109]мил, Если б песню затвердил. С ней к Послу [110]гони коня, — Все поймет он, слух склоня. вернуться Пословица, напоминающая русскую: «В тихой заводи черти водятся». Употребление подобных пословиц тоже не вяжется с выспренним тоном куртуазных признаний. вернуться Тристан– по поводу этого «сеньяля» ученые ведут упорные споры. Их анализ см. у М. Лазара (указ. соч., с. 263). Вряд ли можно видеть здесь намек на современника Бернарта Де Вентадорна известного трубадура Рамбаута д'Ауренга. Скорее всего, это либо один из жонглеров, либо просто друг нашего поэта. вернуться Характерное для Вентадорна сознание своего исключительного дара любить, который выделяет его среди остальных людей, неспособных к подобной самоотдаче. вернуться Умение таить свою любовь к Донне – одно из требований куртуазии, которое Вентадорн всегда считает нужным соблюдать сам, хотя и призывает порою Донну смело бросить вызов «наветчикам». вернуться Ревнивец, – т. е. муж Донны, владеющий ее телом, но не сердцем. вернуться Отрада Глаз– «сеньяль» Донны, уже известный по другим песням поэта (см. № XVII, XX и др.). вернуться Гарсио– верней всего, не «сеньяль», а собственное имя жонглера (ср. исп. имя «Гарсиа»). вернуться Посол– по всей видимости, «сеньяль» того сеньора, к которому в самом начале обращена песня. |
