– У меня странное чувство, что я не существую, – сказала, не отрывая взгляда от окна, – Это немыслимо, что мы здесь. Что мы живем.

– Cogito ergo sum, – отозвался Астер, – Извини, что тебя опроверг.

– Ты же понял, о чем я.

– Да… Мне легче. Я не могу связать себя нынешнего, с… бывшим когда-то.

– Мы потерялись. Не знаем, зачем живем. Зачем делаем каждый день то, что делаем. Когда-то я считала, что мы – предтечи. Чего-то нового, никогда не бывшего в Мире. Я ошиблась.

После долгого молчания Астер сказал:

– Случайно ты некоторое время находилась рядом с тем ловким человеком…

– Он, правда, ловкач; а ты неуклюже уходишь от темы…

– Прости. Я не знаю ответа на вопрос о смысле наших жизней. Вернемся к делу. Даже не пуская в себя поток чужого сознания, ты способна ощутить исходящую от человека угрозу.

Полина вздрогнула.

– Вспомнила! Мне стало тревожно, я не понимала, отчего. Абсолютная закрытость! Не внешне: накидка паломника, капюшон, а ментально. Подсознательно я восприняла базовые эмоции группы – в основном любопытство, у некоторых – скука. А тот человек оказался психологически невидим. Ни одного проблеска. Ничего.

– Существовать, но не мыслить. Как тебе, а?

– Чушь собачья! Это же не амеба, а человек.

– Тогда – единственное объяснение: некто нашел способ полностью блокировать свое биополе. И этот некто не зря старался. Ему известно то, чего не знают даже мои заместители. Что в штате ОСС есть телепат.

Астер вздохнул и, почти шепотом, добавил:

– Я излишне мнителен, водится за мной такое. Вертится одна мысль. Что если нынешние странные дни, в самом деле – начало конца?..

– Начинаем, – сказала Анита. Она сделала это на бегу – поджарая дамочка в спортивном костюме. Убегает от догоняющих ее лет… Ее борьба закончится поражением, как бывает всегда и со всеми. А пока – жизнь прекрасна, Анита…. Вдох. Выдох. Руки, ноги работают с точностью механизма, сознание парит свободно. Длинные волосы стянуты золотым обручем. Тонкий проволочный прутик с ягодкой микрофона у рта – почти незаметен.

Она размеренно бежала по тротуару вдоль глухого каменного забора в два человеческих роста. За ним скрывалось обширное пространство с рядом двухэтажных коттеджей и с большим трехэтажным зданием в центре. Престижная школа-интернат на окраине Норденка. «Что же она так на тюрьму смахивает? Только дозорных вышек не хватает…»

– «Кукуруза» идет! – мальчишеский вопль разом убил надежду класса на то, что урок не состоится. Молодая, высокая, тонкая, в строгом брючном костюме, «кукуруза» оправдывала свое прозвище. Вошла, гордо подняв светловолосую голову. Кивнула дружно вставшему классу.

– Здравствуйте-садитесь. Извините меня за опоздание.

Положила на стол стопку тетрадей, уселась на стул, прямая и строгая. Медленно обвела взглядом класс. (Девчонки еще называли ее: «синеглазка»).

– Вы меня огорчили. Две двойки: Ортис и Мишель. Мишель я понимаю: двенадцать лет – первая любовь в разгаре, черт с ней, со школой. Я была такая же. Потом пришлось наверстывать. А вот Ортис…

Ортис был в классе первым хулиганом и бездельником.

– Я слышала, как ты поучал Айо, откуда мол, возникли города и ремесла.

(Ортису нравилось выставлять товарищей идиотами, может оттого, что сам учился плохо).

– Не верю, что человек, так умело ведущий дискуссию, с таким логическим складом ума, не в состоянии овладеть элементарной математикой. Хитришь, братец. Лень свою тешишь.

Кукуруза скорбно вздохнула.

– Одна четверка: Луис. Остальные – тройки.

Нахмурилась, вытащила из кармана мигающий красным огоньком фон.

– Извините меня.

И вышла из класса.

(Она не заставляла детей выключать фоны во время урока. Мало ли что. Но чтоб без трезвона, только вибросигнал! И сама подавала пример).

– Иду, – тихо сказала в фон.

– Вы Юнис Орт – директор этого учебного заведения? – спросила Анита.

– Какого черта вы делаете в моем кабинете и как сюда попали? – возмутилась Юнис. – В затрапезном виде вход взрослым в школу воспрещен. И я вас не приглашала.

– Я та, кто входит без приглашения. Не затрапезная, кстати, а спортивная.

Уловив невольное движение Юнис, Анита добавила:

– Будьте добры, ведите себя тихо, миз директор.

Рука Юнис незаметно сжала в кармане жакета фон.

Анита усмехнулась.

– Ваша охрана не придет.

– Да я вам башку оторву… – Юнис заставляла себя разозлиться, но в душу вполз обжигающий холод, когда она увидела вставших в дверях двоих молодых мужчин.

– Очень возможно. Я не та, что раньше. Но у меня есть помощнички. Они умеют из строптивцев отбивные делать. Будьте так любезны, миз Юнис Орт, заложите ваши руки за спину и позвольте надеть на них наручники. Я – как и вы, директор. Детективного агентства Гариг.

– Вы не смеете, – проскрипела Юнис. – Без ордера на арест…

– Смею. У ДАГ есть право задержания на сутки. Зря я, что ли, в Конгрессе постановление проплатила? У меня к вам вопросы. Следуйте за мной.

– Не надо… Пожалуйста, – прошептала Юнис, когда наручники защелкнулись на ее запястьях.

Анита поморщилась. Надо же, сломаться так быстро.

– А ну-ка, без истерики, милая…

– Я пойду с вами, честное слово. Но не выставляйте меня в таком виде перед детьми!

Лора украдкой огляделась из-под широкой шляпы, защищавшей ее голову от солнца. Тяжелая, свитая из цельного куска бечевки… «Я бы уже сдохла без нее…»Накануне, всех кто уцелел после бойни, устроенной солдатами Шона, выгнали в поле. Лора плохо помнила вчерашний день…

…Вместе с двумя мальчишками она пробирались по узким туннелям, в надежде выйти там, где их меньше всего ждут. К ужасу Лоры, пацаны потеряли дорогу. Лора разрыдалась, мальчики растерянно стали ее утешать. Странно, но слезы прояснили сознание. Она хрипло прошептала:

– Не двигайтесь. Тихо!

Пацаны замерли. Тот, кто полз впереди, переложил факел в другую руку.

– Тихо, я же сказала! – взмолилась Лора.

Трепещущий цветок пламени выровнялся, потом склонился в сторону…

Они пошли навстречу току воздуха. Запас лучин иссяк, дальше пробирались в кромешной тьме. Узкая нора вела вверх, чем дальше, тем круче и, под конец, завершилась вертикальным колодцем. Лора вновь заплакала от бессилия и отчаяния. Но мальчишка постарше умудрился подняться, упираясь локтями и коленями в стенки колодца. Сверху на Лору и оставшегося с ней пацана сыпалась сухая земля.

Выбравшись, парнишка снял штаны и рубашку, связал вместе, свив в мягкий жгут, и вытянул на нем своего товарища. Лора гадала: намерены мальчишки спасти и ее, или бросят умирать в темноте. Жгут упал к ее ногам. Сверху глухо послышалось:

– Обвяжись!..

Второй маленький рыцарь также пожертвовал одеждой, чтобы удлинить спасательную снасть. Они вдвоем вытащили Лору и сразу кинулись разбирать, где чье шмотье. Они стеснялись Лору! Темнота уже не была полной. Спасение близко! Спасение?

Да, они остались живы. Когда, прикрывая слезящиеся глаза от ставшего нестерпимым дневного света, смогли, впервые за долгие дни встать в полный рост и вдохнуть полной грудью… В них никто не стрелял. Полчаса назад солдаты получили новый приказ генерала Шона.

Их даже накормили. Грязные, изможденные мужчины, женщины, дети, толпились вокруг стоящих на козлах длинных деревянных корыт, наполненных тягучей массой. Ее черпали руками и клали в рот.

Несмотря на омерзительный вид, этооказалось съедобно. Разведенная в подсоленной воде мука из жареных зерен малли. Очень питательна, быстро восстанавливает силы. Пища рабов.

Потом их выгнали в поле. Кто не мог или не захотел идти, тех застрелили. Остаток того дня запомнился Лоре давящей жарой. Пот заливал глаза. Лора пыталась закрутить в тугой узел свои дивные волосы, когда услышала чей-то голос: