– А-а… что дальше, командир? Надо подумать…

– Зачем? Одна гражданка давным-давно продумала все за нас.

Я снова достал из сумки руководящие и направляющие указания Хозяйки. Когда-то эти страницы были чистыми, новыми. Их листала и водила по ним пером еерука…

«…моего отчаяния, когда поняла, что все напрасно. Тяготы пути, перенесенные здесь лишения, нечаянная гибель нескольких дорогих мне людей. Машину не привести в действие без ключа-инициатора. А он утерян или уничтожен и воссоздать его невозможно. Знаю как он выглядит, разобралась, как пользоваться. Мануалы древних донельзя дотошны. У меня странное чувство, что потеряла навсегда то, что когда-то держала в руках. О, дура! Дура!! Дура!!!

Наедине с собой ревела, как девчонка, провалившая экзамен. Но… что ни делается, все к лучшему? Бог ли, судьба ли, но кто-то или что-то постоянно ставит мне преграды. Не позволяет завладеть убийственным средством, способным лишить нас завтрашнего дня…»

– Командир!!

Я вздрогнул от возгласа Ферды.

– Чего орешь? Не видишь, путеводитель читаю.

– Зовут, командир.

Этот способ связи он сам недавно придумал. Постучи по рельсу, в подземной тиши звук хорошо слышен. А тут еще колотили, что есть мочи. Я бы и сам услышал, если б не задумался так глубоко над душещипательными письменами.

Встревоженные, мы поспешили обратно. Но сперва Ферда нагнулся, отстучал рукояткой ножа по рельсу, слышим, мол, уймитесь.

В «главном зале», где размещалась наша загадочная «штуковина», и где мы установили рацию, собрались все. При нашем с Фердой появлении парни возбужденно загалдели и, как по команде, затихли. А рация продолжала гавкать, другого слова не подберу.

«…лжеучения так называемой Девы! Пришел час расплаты! Град небесный восстал из пепла! Еретики, трепещите! Лишь для детей хрисламовых грядет царство Божие! А неверным смерть и адские муки!!..»

– Эт-то что за бред? – спросил я.

– Когда-то Марию-деву многие не признавали. Не верили, что Заступница спасла нас. Малочисленные секты несогласных, так называемых «хрисламистов» дожили до наших дней, – пояснил Ферда.

– И что?

Тут парни наперебой стали рассказывать, что около полудня по времени Майи все правительственные радиостанции внезапно замолчали. Частные продолжали вещать, но постепенно в них начались перебивки, сбои и всякая отсебятина. Пошли отрывочные вести о нападении… неизвестно кого и откуда. А сейчас в эфире слышны лишь фанатичные вопли.

– Может, Тир собрался с силами и перешел в контрнаступление? – предположил я. – А радио глушат, чтобы панику навести…

Я замолчал, пораженный страшной мыслью. Адмирал Гелла уверял, что внезапным ударом сумел полностью сокрушить Тир. Больше того, овладеть всеми его ракетно-ядерными арсеналами. А что, если он ошибся?! И сейчас наша прекрасная столица и другие крупные города Эгваль испепелены ударами сверхоружия? В них погибли миллионы людей; и дым от погребальных костров цивилизации поднимается в стратосферу. Чтобы, охладившись там, пролиться на землю ядовитым радиоактивным дождем…

«…пришел наш час, братья! Да будут прокляты нечестивцы, осквернившие истинную веру! Да сгинут до единого! Да не наступит для них завтрашний день…»

Лающий голос, внезапно поперхнувшись, умолк.

– Что все это значит, командир?

– Понятия не имею, Ферда. – хмуро ответил я. – Видеокамера включена?

Парни снова загалдели. Оказывается, за все время никто не удосужился взглянуть на монитор.

– Где дежурный? Голову оторву! – пообещал я.

Мы столпились у монитора, на котором отображался скучный пейзаж наверху, вместе с данными о температуре и атмосферном давлении. Ферда пожал плечами и коротко ругнулся, прямо в черный экран. Который не показывал ничего, кроме цифр температуры, давления, и местного времени.

– Может, правда, сломался. А ну, гасить фонари! – сказал я.

В темноте стало понятно, что монитор исправно и честно показывает картинку. Очень темную, но показывает. Кто-то ойкнул. Кто-то громко перднул. Не сговариваясь, мы ринулись к винтовой лестнице и, через три минуты, пыхтя и задыхаясь, оказались наверху.

Здесь, снаружи, солнце должно стоять высоко в небе. Здесь должно быть жарко, как в духовке. Но… наши разгоряченные лица щипал ночной морозец. Остывшая почва холодила ноги. Изо рта при дыхании вырывался пар. И, к нашему общему изумлению и ужасу…

Вокруг действительно стояла ночь.

Великий стратег – не тот, кто выиграл войну, а кто умеет управиться с женщиной. Корман осторожно привлек миз Вандерхузе к себе и поцеловал. Она не противилась. Глядя ей прямо в глаза, сухо сказал:

– Не имеете права бросить своих людей, умерев раньше них. Придется немного потерпеть. Судя по тому, что я видел на равнине, нас возьмут за задницу не позже, чем через час. Вы ошиблись в оптимистическом прогнозе. Завтрашнего дня нам не увидать.

– Простите. Я – малодушная дура и всегда ею была.

Маленьким стилетом, выскочившим, как по волшебству из ее рукава, она разрезала путы Кормана.

– Свободны. Можете перейти к своим. Я дам вам свой платок, он еще достаточно белый. Будете им махать. Подождите только, сморкнусь напоследок…

– У вас наверняка есть передатчик. Позвольте мне связаться с…

Она встала, протянула руку Корману, помогая подняться и ему. Провела к месту, где Ао и еще несколько бойцов охраняли палатку с рацией. Высокий металлический шест играл роль антенны.

…Корман быстро нашел волну и установил связь.

– Здесь генерал Корман. Я веду переговоры с повстанцами Суора о перемирии. Необходимо решить вопрос о разграничении территории и взаимном отводе войск. Предварительные…

Его прервали.

– А! Корман, сука! Ты, гнида, еще скрипишь тут!.. Да мы тебя…

– Как вы смеете!! – побагровев, заорал Корман.

Миз Вандерхузе выключила рацию.

– Бесполезно. Для Андрея Геллы каждый, кто попал в плен – трус, предатель, враг. Убийственная логика.

– Вы стали хуже о нем думать, так?

– Что можно думать об орудии, отказавшемся вам служить? Молотке, бьющем по пальцам вместо гвоздя. Топоре, отсекающем вам ногу, вместо…

– Люди для вас – орудия?!

Она почти выкрикнула:

– Он – ДА!

– Понимаю ваше глубокое огорчение… – сухо заметил Корман. – Вертишь, вертишь человечком, держишь на крючке… И вдруг, бац! Сорвался, ушел.

Издали донесся басовитый звук орудийного выстрела. Корман прислушался. Разрыв грохнул в отдалении. Били не прицельно, а наугад. Миз Вандерхузе резко выдохнула, пробормотала грязное ругательство. Судя по тому, что Корман услышал, лексикон у нее был богатый. Потянула его за рукав.

– Пойдемте отсюда.

Они отошли метров на пятьдесят, когда услышали свист. Миз Вандерхузе бросилась наземь, Корман за нею. Их обсыпало землей. Когда Корман встал, то увидел, что накрыло как раз место, откуда они только что ушли. Раздался крик, Корман узнал голос Ао:

– Завесу! Завесу!..

Навстречу Корману прыгнул стикс с седоком, едва успев «притормозить», чтобы не опрокинуть Кормана. Стиксом правил Ао. На его плече лежало нечто, похожее на обрезок толстой трубы. Раздался резкий хлопок выстрела. Корман ожидал, что стрелка опрокинет отдачей, но Ао даже не шелохнулся, восседая на стиксе все так же прямо и гордо. Небрежным движением отбросил «трубу» и она покатилась под ноги Корману.

Корман не утерпел и подобрал ее. Метр в длину, калибром десять сантиметров. Легкая, после того, как израсходован заряд. Не металлическая – материал похож на стекловолокно, намотанное на основу. Снабжена плечевым ремнем и рукояткой со спусковым крючком. Одноразовая реактивная пушка?

Еще и еще раздавались выстрелы и новые всадники выбрасывали израсходованный боеприпас. Равнину заволокло быстрым, клубящимся дымом, в котором все исчезло. Корман сомневался, чтобы в нем можно было еще и дышать. Огонь со стороны наступавших прекратился, видно было, что они изрядно дезорганизованы.