Следующая стадия обучения состояла в умении пользоваться кондесьютом. Здесь я тоже оказался на высоте. Так заявил Кай, отбирая «передовой отряд». Предупредил:

– Вылет завтра, ни свет ни заря.

Вы видели бездну? Видели бесконечное небо? Небо, окружившее самолет со всех сторон, и ни следа земли? Вы видели столп посереди пустоты? ВЫ ВИДЕЛИ МЕРТВЫЙ ГОРОД?..

Мое первое задание было проще пареной репы. Кай с «доверенными лицами» займется «спасением имущества». Или: присвоением того, что уже целую тысячу лет плохо лежит. А мне с еще одним парнишкой достался «сторожевой пост номер два».

Сидим в бронеходе, врубив кулер на полную, чтоб не вспотеть; и выглядываем в окошко на предмет всякой нестандартной лабуды. Ясное дело, что посторонних людей и скотов на ближайшие пятьсот верст окрест – круглый и абсолютный ноль.

Поэтому, я малость растерялся, когда Кай коротко передал:

– Тревога-тревога. Переместиться в квадрат сорок два, смотреть в оба…

Какая к хрену тревога в мертвом царстве?! Но… в квадрате сорок два, куда мы поспешно передвинулись, обнаружился небольшой самолет, вроде того, на котором и мы прибыли в эти гиблые места. Самолет стоял пустой, экипаж, похоже решил прогуляться. Внутри никаких признаков оружия или спец снаряжения. Хм… Случайные люди? Вряд ли. Оставалось терпеливо дождаться возвращения искателей приключений. Что-что, а приключений на свою задницу они нашли.

Сопляк – мой спутник вдруг заверещал:

– Вон они! Вон они!

Ага. Пустынный вездеход открытого типа, на нем двое. Я махнул парню:

– Готовься! Берем их.

Мы вооружены, те двое нет. Оба в кондесьютах, естественно. Я увидел их перепуганные лица. Один в возрасте, другой помладше, светлые патлы торчат из под шлема. Так этот молодчик вовсе охренел, завидев нас. Засуетился, не зная куда податься. Взад, вперед или стоп на месте с поднятыми руками. Жестом я приказал остановиться. Вот и все, ребятки. Дальше с вас Кай спросит: кто такие и откуда.

Громкий хлопок. Хоботок вездехода (сразу бы понять, что это – пушка!) изверг тугую струю белой маслянистой жидкости. Она застывала в воздухе, распадаясь на множество тонких, липких нитей. Мы с моим товарищем мгновенно оказались туго спеленаты, и каждое наше движение лишь усугубляло ситуацию. Не удержавшись на ногах, я повалился оземь и катался, рыча от ярости, в напрасных попытках освободиться.

Блондинистый молодчик подошел к нам. Я замер. Показалось, что у него в руках пистолет. Нет, всего лишь фотоаппарат. Он сделал несколько снимков; в эти мгновения я дорого бы дал за то, чтобы задушить его. Потом он поспешил к своей птичке. Его обрюзгшего пожилого товарища нигде не было видно.

Как я ни изворачивался, а старта самолета не увидел. Клекочущий звук мотора раздавался совсем близко; меня мучил страх, что самолет, взлетая, наедет на нас. Тут ему и кранты. Нам, впрочем, тоже.

Мотор взревел… а потом звучал все дальше, тише, пока не смолк совсем.

Кай появился через полчаса, обнаружив, что мы не отвечаем на вызовы. Его насмешки я пересказывать не стану. А через день он показал мне проявленные фото.

– Хочешь на память? Ты здесь хорошо вышел. Ладно-ладно, друг, не рычи и не плюйся.

– Так вы поймали того гада?!

– Конечно. Хочешь сказать ему спасибо за снимки? Шучу, не бей меня. У тебя будет возможность с ним встретиться. Тогда и передашь свою безграничную благодарность.

Очень нескоро, но я с обидчиком увиделся. Было это… точно день не вспомню, где-то за месяц до гибели Кая. В наше спецподразделение (а как еще назвать эту банду наемников?) заявился большой человек – правая рука команданте Йерка, главаря суорянских повстанцев.

Большой человек оказался невелик ростом, светловолос и широколиц. У меня похолодело внутри, но я не подал вида. Кай сказал, кивая на меня:

– Команданте Боргезе! Представляю вам нашего самого умелого и ценного специалиста.

И что, по-вашему мне оставалось делать? Молча скрипеть зубами? Плюнуть в поганую рожу? Просто облаять? Вот и я не знаю.

Маленький большой человек холодно подал руку, я так же холодно ее пожал. Не было сказано ни слова.

Позже я попрекнул Кая:

– Мог бы предупредить! «Команданте Боргезе». Как ни величай, а не нравится он мне, и всё. Пусть даже ты никогда не ошибаешься с вербовкой…

– Я от него не в восторге. – ответил Кай. – Но люди за ним идут.

Заканчивался очередной нелегкий день… Я лежал в палатке на койке, заложив руки за голову и размышлял. Имею иногда такую привычку. Двое моих сотоварищей устало дрыхли. Кулер работал в половину мощности, скоро он выключится совсем, ибо ночи за Южным хребтом очень даже холодные. Температура падает аж слегка ниже нуля. А днем мы опять начнем плавиться от дикого зноя. Когда-то, в древние времена было не так. Но внутреннее море иссякло и климат испортился.

Оттого-то нам и приходилось тяжко. Мы терпели. И еженедельно получали информацию о пополнении своих банковских счетов – Кай крепко посадил нас на крючок жадности.

Мы что-то здесь ищем. Кай уверен, что уже нашли, но открытием своим ни с кем пока не поделился. Этонаходится в Мертвом городе, куда мы уже летали. Через бездну… Тьфу, через гигантский бассейн высохшего моря. В центре его возвышается гора с плоской верхушкой, где некогда располагался правивший планетой анклав. Жестоко правивший, мягко скажем… В наше время от его столицы остались циклопические развалины. Мертвый город.

Слыхал я когда-то сектантские завывания, мол, время придет: он восстанет из пепла и зло вернется в Мир. Это-де, хорошо. Ибо какое добро, когда зла нету. Идиоты…

Поскорее бы отыскался клад Кая. Во мне крепло нехорошее предчувствие, что в этих краях надолго задерживаться нельзя.

Проваливаясь в сон, я пожелал увидеть дом… дочерей… Нойс.

Увидел ту же знойную пустыню, что наяву.

Палатки-кулеры исчезли. Вместо них тянулись правильные ряды бараков, окруженные по периметру пулеметными вышками. Вечерело. Я отчаянно спешил – если опоздаю, умрет кто-то очень мне дорогой. Во сне я не помнил, кто. В этом сне я был невольником, рабом, заключенным. На левом предплечье у меня было вытатуировано клеймо. Очнулся внезапно, с острым чувством невозвратимой потери.

В темноте храпели мои товарищи. Кулер давно перешел в режим вентиляции и гнал в палатку прохладный ночной воздух. А мне было жарко, я обливался потом. На полочке в изголовье нащупал часы, придавил кнопочку, циферблат осветился. Полночь.

В слабом свете часов тщательно осмотрел левую руку выше локтя. Ничего. Ни малейшего следа. Бред.

Перевернулся на спину. Целая ночь впереди. Спать.

…Я стоял, крепко привязанный к столбу. Из высоко расположенного оконца с пыльными стеклами падал на грязный пол косой солнечный луч. Над головой металлическая крыша. Ящики вдоль стен. Что за сарай?

Шепот. Кто-то рядом со мной, прикован к этому же столбу позади меня. Я силился ответить…

Со стоном проснулся. Черт! Так и сбрендить недолго.

Не знаю, сколько времени я лежал в темноте, не смыкая глаз. Все же заснул и, на этот раз, кошмар не повторился.

Утром Кай заметил, что я не в духе.

– Потерпи, брат, все образуется! Не хмурь чело.

Однако, сам был невесел.

– Положение хреноватое, знаешь ли…

Ну да. «Команданте Боргезе» облажался в очередной раз, его отряды откатывались поспешно и в панике на те же позиции, с которых бодро выступили две недели назад. А до него партизанами Суора руководил такой же неудачник, не помню, как звали и куда он пропал. Наверное, уволился по собственному желанию.

– Сегодня у нас с тобой намечена вылазка… – продолжил Кай и, поймав мой вопросительный взгляд, уточнил:

– Туда, где ты так удачно позировал будущему команданте. Я это фото бережно храню. Какая экспрессия, какие выпученные глазки… Какая пена изо рта. Ты – бешеный зверь, брат мой.