1913 Imatra У круглого камня Белея, ночь приникла к яхте, Легла на сосны пеленой… Отава, Пейва, Укко, Ахти, Не ваши ль тени предо мной? Есть след ноги на камне старом, Что рядом спит над гладью вод. Туони! ты лихим ударом Его отбросил от ворот! Бывало, в грозные хавтаймы, Неся гранитные шары, Сюда, на тихий берег Саймы, Вы все сходились для игры. Где ныне косо частоколом Вдали обведены поля, Под вашим божеским футболом Дрожала древняя земля. И где теперь суровый шкипер Фарватер ищет между скал, Когда-то Юмала-голкипер Лицо от пота омывал. Былые матчи позабыты, И вы — лишь тени в белой мгле, — Но тяжкие мята-граниты Лежат в воде и на земле. 1913 Вуоксенниска Сайма Лодка, порывистым ветром качаема, Килем валы опененные режет. Снова прибоями сизая Сайма Старые камни прибрежия нежит. Видны извилины берега пестрого; Дачи и сосны, пески и граниты… Вырос над волнами маленький остров, Пеной, как кружевом, нежно повитый. Справа — утесы: лишь ели да верески; Срыв недоступный — коричнев и зелен. Ветер навстречу, упорный и резкий, Свищет надменно из древних расщелин. Слева — по светлому склону рассеяны, Белые виллы, с ласкающим садом, В воду глядятся, как смотрят в бассейны Жены гаремов прищуренным взглядом. Сайма ласкает, почти успокоена, Нас, и гранит, и садовые флоксы, Чтобы потом, исступленно и знойно, Броситься грудью на камни Вуоксы. 8 июля 1913 Вуоксенниска Неведомый прохожий Я — неведомый прохожий В суете других бродяг… «Urbi et оrbi» Закат над морем Над морем из серого крепа, На призрачно-розовом шелке, Труп солнца положен; у склепа Стоят паруса — богомолки, Пред ними умерший владыка Недавно горевшего дня… Ложатся от алого лика По водам зигзаги огня. Вот справа маяк полусонный Взглянул циклопическим взором; Весь в пурпуре, диск удлиненный Совпал с водяным кругозором; И волн, набегающих с силой, Угрюмей звучат голоса… Уже над закрытой могилой; Померкнув, стоят паруса. 20 июля 1913 Noordwijk-aan-Zee Над северным морем Над морем, где древние фризы, Готовя отважный поход, Пускались в туман серо-сизый По гребням озлобленных вод, — Над морем, что, словно гигантский, Титанами вырытый ров, Отрезало берег британский От нижнегерманских лугов, — Бреду я, в томленьи счастливом Неясно-ласкающих дум, По отмели, вскрытой отливом, Под смутно-размеренный шум. Волна набегает, узорно Извивами чертит песок И снова отходит покорно, Горсть раковин бросив у ног; Летит красноклювая птица, Глядя на меня без вражды, И чаек морских вереница Присела у самой воды; Вдали, как на старой гравюре, В тумане уходит из глаз, Привыкший к просторам и к буре, Широкий рыбацкий баркас… Поют океанские струны Напевы неведомых лет, И слушают серые дюны Любовно-суровый привет. И кажутся сердцу знакомы И эти напевы тоски, II пенные эти изломы, И влажные эти пески, И этот туман серо-сизый Над взрытыми далями вод… Не с вами ли, древние фризы, Пускался я в дерзкий поход? 5 июля 1913 Scheveningen Океан и дюны Рушатся волн белопенные гребни, Глади песков заливает прилив; Море трубит все надменней, хвалебней Древний любовный призыв. Слушают дюны: привычны им песни С детства знакомого друга-врага; Пусть он грозит: год за годом чудесней Дальше растут берега. Новой грядой выдвигаются дюны, Груди свои поднимают, — а он, Вечно влюбленный, и сильный, и юный, Страстью былой распален. Рушатся белые гребни все ближе К дюнам недвижным; их сдвинутый ряд Смело встречает насильника. Чьи же Силы в борьбе победят? Миг — и впились опененные губы Прямо в высокие груди-сосцы… Чу! то играют отзывные трубы: Слиты в объятьи бойцы… 9 июля 1913 |
