— А если виноваты мы с вами? — сощурилась Марена. — Вы об этом не думали? Может, подняв тревогу, мы спровоцировали эту акцию. Кто-то узнал, что уровень опасности завтра поднимут, и решил провернуть дело сегодня.

— Слушайте, — заговорил я, — прошу прощения, но давайте…

— Давайте не будем строить домыслы, — отрезала она.

— Как скажете. Я…

— Ну хорошо, помолчите наконец. Я серьезно.

Я закрыл рот. Черт. Теперь она меня ненавидит. Я посмотрел на нее. Нельзя сказать, что ее губы были непримиримо сжаты в линию, однако лицо Марены явно выражало напряжение. Я вроде уже говорил, что плоховато читаю человеческие эмоции. Она не злится на тебя, Джед. Сделай шаг назад и подумай. На самом деле она пытается быть как можно более рациональной, но при этом не в состоянии избавиться от всепоглощающего страха — не за себя, а за Макса. Она мать. А матери — они не из рода человеческого. Так что учти это — если понять не в силах.

Мы выехали к Майами-Ривер — оттуда впервые нам открылся океан. В сумерках он казался обманчиво привлекательным. Посередине пустой встречной полосы тащилась «скорая помощь». «

» — было написано у нее на передке. Значит, правительственных служащих они все-таки не хотели подвергать опасности. У городка Катлер-Ридж скорость упала миль до сорока. Вероятно, стали распространяться слухи о происшествии в парке. В движении автомобилей вокруг нас чувствовалась неуверенность, и я догадался: люди все еще надеялись, что опасность, о которой они узнали, — вымышленная. Над нами с воем пронеслась тройка истребителей F-18, они направлялись на север, в красную зону. У Нараньи мы уже оказались одним из бревен, плывущих в реке, — скорость упала до пятнадцати миль. Авто гудели. Нас несколько раз пытались подрезать и ударяли по кабине. Марена отвечала еще более сильным ударом. Бах. Максу это нравилось — так сталкиваются машинки в аттракционе. Нас обогнала группа пуэрториканцев на «ямахах», петлявших между автомобилей. Вот самый подходящий транспорт для этого случая, подумал я. Украсть, что ли, мотоцикл? Все, что с конфедератским флагом, [221] — законная добыча. Придется ограбить кого-нибудь. Уместимся ли мы втроем на одном мотоцикле? Нет, выкинь это из головы.

— Пить хочу, — сказал Макс.

— Разве у тебя там нет коробки с соком? — спросила Марена.

— Я ее уже выпил.

— Ты бы не мог немного потерпеть? — вздохнула она. — Если нам придется сделать остановку, прежде чем мы сядем на катер, тогда найдем что-нибудь.

Он согласился.

Я стал проверять ответы по теме, которую подкинул в «StrategyNet». Как это ни удивительно, но народ отозвался. Пришло пятьдесят восемь сообщений, некоторые с диаграммами. Дезиризеофнейшнснерд писал, что это похоже на действие ЗАП — звуковой акустической пушки вроде той штуковины, которую Израиль использовал против отрядов из Газы в 2009-м. Один из электронных друзей, игрок в го из Лос-Анджелеса под ником Статистиксмавен, нанес места поражений на свои игровые военные карты и пришел к выводу, что, судя по распределению и времени, «неизвестный агент» явно представлял собой быстродействующий яд, распыляемый сверху, причем он должен быть немного тяжелее воздуха, потому что дальше не распространяется. Парень по имени Адская Гниль согласился с ним и заявил, что раньше ошибался, а теперь склоняется к версии радиационного отравления. Буржуазофоб набросился на этих двоих в своем послании, утверждая, что такое маловероятно.

Двести десять, подумал я. Атомный номер восемьдесят четыре. Idiota. Меня охватил тот особый ужас, когда ощущение такое, будто тебе в задницу вставили вакуумный насос и включили его на полную мощность.

Ну все. Успокойся. Возьми себя в руки. Тихо.

Я замер, как делал это, когда мне было лет пять. Как всегда, волна страха в конечном счете откатилась назад.

— Это полоний, — сказал я.

— Что-что? — спросила Марена.

Я объяснил, хотя и довольно сбивчиво. Она поняла не сразу, и голос ее все еще звучал не очень убежденно, но она хотя бы отнеслась к моим словам серьезно.

— Я отправлю сообщение, — заявила миссис Парк, имея в виду, что уведомит Линдси Уоррена, а через него — высокие кабинеты Департамента безопасности.

Она принялась манипулировать телефоном, крутя баранку пальцем левой руки, и время от времени бросала мимолетный взгляд на дорогу. Вот ведь какая ерунда, подумал я, после всего этого мы погибнем в самом банальном ДТП. Разве это не ирония судьбы? Нет, вообще-то нет, Аланис, [223]это не так. Просто дело дрянь.

— Как пишется «полоний»? — спросила она.

Я продиктовал. Она настукала что-то еще. Я стрелял глазами в экран мобильника, пытаясь понять, каким шифровальным пакетом она пользуется, но так и не разобрался. Теперь ДВБ наверняка решит, что случай в парке — наших рук дело. Если только они уже не пришли к такому выводу. Не то чтобы нас должно это волновать. Хотя меня волнует.

Марена закончила. Положила телефон на колени. Отлично, подумал я. Попытайся сосредоточиться. Произошло полониевое отравление, что означает: разброс полученных людьми доз очень широк: может, с нами все в порядке, а может, нам вскоре будет хуже, чем в аду на сковородке, только мы пока не в курсе. Даже если симптомы проявятся через несколько месяцев. Тогда, считай, нам крышка — тут вопросов нет (хотя не будем назначать похороны преждевременно), черт побери. Я не понимаю, не понимаю, не понимаю…

Забикал телефон Марены. Она нажала клавишу и прослушала голосовое сообщение.

— Они уверяют, что занялись этим, — проговорила она минуту спустя.

Я покивал, мол, хорошо, и спросил, что там ее пентагоновские дружки — не намекнули, что мы должны делать, чтобы остаться в живых?

— Он сказал, чтобы мы двигались на юг, а уж АР сделают свое дело, — разъяснила она.

— Хорошо, — ответил я, а сам недоуменно подумал: «Что за АР?»

Может, она подразумевала… погоди-ка, а не остановиться ли нам где-нибудь, чтобы прикупить йодистые таблетки на всякий… нет, лучше об этом не говорить. Скорость на дороге падала. Лучше не притормаживать, застрянешь где-нибудь и потом будет не выехать. Тем не менее мы встали вместе со всеми южнее Флорида-Сити. Часы показывали 19.14. Марена вывела на экран гугловскую карту трафика. От того места, где хайвей менял цвет с красного на зеленый, нас отделял примерно десяток машин. Теперь уже автомобильные гудки образовали один многоголосый хор — люди жали на сигнал не от злости, а от отчаяния. Слева от нас виднелся дешевенький на вид розово-бирюзовый горизонт, напоминавший подстриженный газон захудалого отеля в стиле ар-деко на Оушн-драйв в Майами-Бич. По крайней мере, это место вполне подходило для того, чтобы здесь умереть.

Мы посидели минуту. Марена нервничала. На сайте Си-эн-эн сообщалось: в Винтер-парке и Аламонте-Спрингс подожжены сотни автомашин и в одном только округе Орандж зафиксировано более десятка бесконтрольных пожаров. На экране всплыла карта Бель-Глейда — местечка на южном берегу Окичоби, и я прочел, что отряды скинхедов совершили налет на иммигрантский городок на колесах. Они решили, что там расположен штаб Ла Раза, [224]партии, приверженцев которой они, как я понял, считали поджигателями. Было убито восемнадцать человек. Флоридская белая шваль, подумал я. Великие гоблины [225]снова на конях. Черт! Компьютер показал фотографию, сделанную с вертолета: шесть трупов на асфальте.