— И вы делаете это вручную? — Она имела в виду — без компьютера.
— У меня осталась старая программа Таро, — сказал я. — Но в основном — да, вручную.
— И у вас есть мешочек с маленькими камушками, как там он называется?
— Грандеза, — ответил я. — Да, есть.
— Он у вас при себе?
— Да.
Она не попросила показать ей грандезу. Может, сочла, что такая просьба будет неприличной.
— Но знаете, — произнес я, — я ведь не астролог какой-нибудь. Мои занятия не связаны с чем-то сверхъестественным.
«Слушай, — мысленно обратился я к ней, — давай ты мне покажешь книгу, а я тебе — мои камушки».
— И тем не менее игра позволяет вам предсказывать события. Верно?
— Ну, предсказания — это по части гадалок.
— Н-да. — Она помолчала.
Не будь ты таким честным, Джед, подумал я. Если она не решит, что ты уникум, то ничего тебе не покажет. Разве нет? С другой стороны, существует теория ненавязчивой рекламы. В любом случае, ты же не собираешься назначать ей свидание. Даже если она типа страстная женщина. Тебе сейчас нужно от нее одно — чтобы она показала тебе Кодекс. Правильно?
— Значит, — проронила миссис Парк, — вы утверждаете, что древние майя на самом деле не были прорицателями?
— Да нет, они… слушайте, по-моему, они просто не придавали статус пророчества своему умению просчитывать грядущее. Его свойства были для майя перманентными, ну как аромат, как природные особенности времени года или суток. Вот, например, «Альманах фермера» сообщает, что такого-то числа пойдет снег, а майя говорили: тогда-то будет мор или война. Скажем, в определенный день случалось крупное сражение, и с тех пор он приобретал запах насилия. А день рождения короля до сих пор считается счастливым днем.
— Ясно.
— Суть в том, что игра дарит вам взгляд в будущее. Она улучшает вашу способность предвидения.
— Каким образом?
— Если очень упрощенно, то я бы сказал, что она повышает быстродействие вашего мозга. Или позволяет вам лучше сосредотачиваться, а это в принципе одно и то же. Она создает игровое время. Вроде…
— Постойте. Игровое время — как у ребенка на детской площадке?
— Нет, это просто жаргон «StrategyNet». Имеется в виду следующее: каждая игра генерирует собственное альтернативное время. Знаете, есть игры-стратегии с передачей хода, так вот, там используются различные показатели скорости, не основанные на реальном времени или на продолжительности какого-либо периода, а только на событиях самой игры. Верно?
— Верно.
— У игры есть свой темп. То есть ходы. И если игрок делает ход, который ни к чему не приводит, то теряет темп. Время по часам — это всего лишь некое удобство, которое не имеет ничего общего с динамикой фактической игры.
Она кивнула.
— И если ваш ход не отвечает игровой ситуации… если он не дает возможности вашим фигурам достаточно быстро развиваться… то вы начинаете отставать.
Еще кивок.
— Таким образом, игровое время измеряется в изменениях состояний. Без учета продолжительности.
Марена пристально смотрела на меня.
— Еще момент: когда вы играете, вокруг вас все словно движется медленнее, да?
Она снова кивнула.
Теперь замолчал я.
— И что же, — произнесла она, — вы хотите сказать, что всего лишь просчитываете ходы?
Игрок в го обычно заглядывает на несколько ходов вперед. Профессионал — на добрую сотню.
— Верно, — ответил я. — Именно так.
Да, да. Дружеские узы! Дружба на основе игры! Братство игроков! Теперь ты, естественно, захочешь показать мне книгу. Точно? Точно.
Дело в следующем: мы, люди, увлекающиеся серьезными играми (математики называют их нетривиальными — подразумеваются го, шахматы, сёги, бридж, покер, игра жертвоприношения или важные компьютерные игры типа стратегических), знаем или предполагаем, что где-то там существует иной мир — мир целеустремленных личностей, настроенный на более мощную волну. Но это знание превращает нас в изгоев. И конечно, мы чувствуем себя выше всех остальных — пусть при этом другие здоровее, счастливее и успешнее в социально-экономическом плане, — а потому становимся невыносимыми.
— И все же, — сказала миссис Парк, — если умеешь просчитывать ходы вперед, то этого достаточно, чтобы хорошо вкладывать деньги.
— Пожалуй.
— Насколько я знаю, вы довольно успешно действовали на бирже.
— Позвольте спросить, откуда у вас такие сведения?
— От фирмы, — ответила она, произнося это слово с этакой зловещей интонацией а-ля Гришэм. [142]
— Гм.
— Вы не волнуйтесь.
— Договорились.
— Так значит… послушайте, вы не увидели конца… я хочу сказать, вы не увидели, что через год наступит конец света? Нет?
— Вы имеете в виду дату 4 Ахау? Последний день календаря?
— Верно. Двенадцать, двадцать один, двенадцать.
— Нет, не увидел, — сказал я. — Пока не увидел.
— Пожалуй, это хорошо.
У меня возникало ощущение, что мы приближаемся к завершению нашего разговора, — будто послышалось бульканье, когда из бутылки выливаются остатки. Ну же, Джед. Как тебе стать незаменимым для этой женщины? Придумай что-нибудь убедительное, зрелищное, потрясающее… нет, даже и не пытайся. Просто спроси что-нибудь.
— Можно вопрос? — нашелся я.
— Валяйте.
— Почему исследования Таро спонсируются отделением, которое специализируется на индустрии развлечений? Ведь он занимается несколько иной темой.
— Ну, теперь все считается развлечением, — усмехнулась Марена.
— И правда.
Покажи мне уже наконец книгу, думал я. Покажи мне книгу. Книгу покажи. Книгу мне.
— Как бы там ни было, Линдси всегда умеет находить баланс между развлечениями и другими вещами… Ведь почему студия сделала ремейк «Бега в молчании» [143] — потому что он купил «Ботанию», компанию, которая специализируется на закрытых гидропонических системах.
— Ясно.
— И одно хорошо подходило к другому.
— Гм. — Отлично, подумал я.
Сервайвализм. [144]Новые мормонские заморочки. Запасаются на случай катаклизмов. Кто же захочет предстать перед Иисусом на пустой желудок?
— Всякие сервайвалистские идеи, — произнесла она.
Она явно читала мои мысли. Черт, подумал я. Ненавижу телепатов.
— Да, — закивал я. — Я ведь вырос в Юте…
— Действительно…
— …а потому знаю о таких делах не понаслышке.
— Ясно.
— Ясно.
— Я хотела сказать, так оно и есть. Линдси ведь святой первой статьи. Он недавно был избран в Совет семидесяти.
— Ух ты. — Совет семидесяти был руководящим органом Святых последних дней, что-то вроде коллегии кардиналов.
— Но я с этими людьми почти не общаюсь.
— Да?
— Они меня пугают.
— Понятно. — Ну-ну, подумал я, очень мило с ее стороны — пытается меня успокоить. Не то чтобы…
— Но Линдси — человек гораздо более просвещенный, чем остальные… и как бы там ни было, они финансируют такие предприятия, которых никто другой и не касается.
— Вроде холодной сварки?
— Ну да, сварки, — сказала она. — Есть еще и тысяча других проектов. Не все они относятся к производству уплотнительных колец.
— Точно.
Для сведения везунчиков, которые не жили и не работали в районе Солт-Лейк: мы здесь с Мареной обсуждали, во-первых, ошибочное заявление, сделанное Университетом Юты в 1989 году о том, что последователи Джозефа Смита якобы освоили холодную сварку, и, во-вторых, скандал с космическим шаттлом «Челленджер», когда выяснилось: мормонский конгрессмен перевел сооружение корабля в «Мортон-Тиокол» [145]и эта компания слизнула несколько миллионов долларов с проекта, к тому же, как некоторые, должно быть, помнят, поставила ненадежный аппарат. [146]И это только два примера из множества. Да уже стало притчей во языцех, что Святые платят за научные исследования всевозможных психопатов. Научные в том смысле, как это слово понимают на Юго-Западе. Мормонские организации ежегодно тратят миллионы на выявление духов, генетическую память, генеалогические исследования с привлечением данных ДНК, культовую археологию, [147]затворничество конца света, набор выживания [148]и десятки других благоглупостей. Вообще-то низшая точка была достигнута, пожалуй, в 1998-м, когда двое исследователей в Лейтоновском институте прикладной физики заявили, что они выделили квантовую пену и создали пузырьковую вселенную. То есть впервые со времени Большого взрыва внутри известной Вселенной начала формироваться запасная. Эти чудилы сообщили, что две вселенные будут идентичными в момент расщепления, но вследствие податомной неупорядоченности станут быстро расходиться. Когда интервьюер из Си-эн-эн спросил старшего из исследователей, где находится эта вселенная, тот ответил: «Мы пребываем в ней». Неудивительно, что повторить их результаты никто не смог.
