— А если внедрение в чужие головы объявят незаконным? Ведь, по существу, это убийство.

— Конечно, но… Допустим, закон приравнивает к убийству путешествия во времени и уничтожение чьих-то воспоминаний. Но разве запреты остановят всех? Тем более беглецы будут за пределами досягаемости властей. Так что люди все равно захотят возвращаться в прошлое.

— Пожалуй, — сказала она и отпила полпорции виски.

Я услышал автомобильные гудки, на которые минуту назад не обращал внимания, и подумал: а если бы они воспроизводили птичьи крики, как бы их воспринимали люди? Казались бы им эти звуки красивыми? Наверное, нет.

— Или пришельцы внедрялись бы в сознание тех, кто скоро должен умереть, а потом помогали бы их семьям, как-то компенсировали потерю… Проблема решаема, на самом деле.

— Значит, ты полагаешь, что наших потомков здесь нет, потому что нет будущего?

— Ну… не знаю, — пожал я плечами.

Она отпила глоток «Фиджи». Пауза.

— Извини, — пробормотал я. — Ты, должно быть, думаешь о Максе.

— Да.

— Может, есть другое убедительное объяснение. Да что там, наверняка есть. Извини.

— Нет, это ты меня извини, — вздохнула она. — Я такая сумасшедшая мать.

— Очень хорошо. Это делает тебе честь.

— Тут дело вот в чем, — протянула Марена, — когда у тебя есть ребенок, он для тебя бесценен. Вот кто-нибудь… инопланетянин, божество, кто угодно приходит к тебе и говорит: «Слушай, если ты отдашь своего ребенка, я дам вам средство от рака, сделаю всех бессмертными, покончу со страданиями во Вселенной», а ты ему все равно говоришь: «Нет, спасибо, не надо».

— Ну да, — сказал я.

— Происходят какие-то изменения на химическом уровне. Ты становишься системой жизнеобеспечения для другого существа.

— Прекрасно, — сказал я. — В любом случае, прости, что я затронул эту тему.

— Да нет, ничего, — пробурчала она и допила свой «Глен Морей».

— Может, наша старушка-игра даст нам какую-то подсказку, — проговорил я.

— Да, — оживилась она. — Кстати, игра еще ой как пригодится! Вряд ли Мэдисон последний апокалипсник в этом мире.

— Вряд ли.

— Ты должен продолжать работу. Как в истории Филипа Дика, [802]в которой действует Бюро по предотвращению преступлений.

— Должен?

— Понимаю, я больше тебе не начальник. Но хочу сказать: ты просто настоящий Джеймс Бонд. Только тебе не нужно выходить из офиса.

— Спасибо.

— Извини.

— Ничего. Я просто хотел сказать, что на мне свет клином не сошелся, — проговорил я. — Тони с ребятами неплохо продвинулись. Они вполне могут этим заняться.

— Угу.

— И ОМОД совершенствуется, — добавил я. — Через пару лет он будет работать сам по себе. Никто к нему не подкопается, я хочу сказать, человек с трудом сможет его контролировать.

— Мы должны будем довериться ОМОДу, да?

— Ну, это другой вопрос, — сказал я.

Солнце пекло невыносимо. Неподалеку в проулке кого-то рвало. Громко.

— Пожалуй, этот захудалый городишко не годится для такой шикарной дамы, как ты, — усмехнулся я.

— Да, он быстро начинает доставать, правда?

— Секунд через десять.

— Так чего же ты здесь торчишь? — спросила она.

— Я ведь не шикарный.

Пауза. Булькающие звуки стихли.

— Слушай, — произнесла Марена. — Я хотела увидеть тебя, потому что обнаружила кое-что не очень приятное, и ты, когда узнаешь, просто взбесишься.

— Да ничего, не беспокойся за меня.

— Но ты имеешь право возмутиться. Тебя сильно-сильно подставили.

— Каким образом? Наверное, меня собираются арестовать.

— Нет, это совсем другое… Ты знаешь про эти порошки для кровяной молнии, они из двух компонентов, один из них типа обостряет твою способность ориентироваться в пространстве. Ну, он еще называется как лосьон для бритья.

— «Старый рулевой». [803]

— Точно. Так вот, я провела разыскания на этот счет.

— Ну и?

— И… эти ребята из «Лотоса» не… короче, кто-то тебе и мне сообщил нечто не имеющее отношения к действительности.

— Что это значит?

— Это зелье — не просто химическое вещество.

— А что же?

— Паразит.

Пауза.

— Не понял?

— Это существо, оно генерирует некую разновидность психоактивного… ну, как те улиточные черви. Улитки с червями в щупальцах ползут вверх, и их склевывают птицы.

— Лейкохлоридий. [804]

— Ну да. Или что-то типа того вещества, которое убивает в мышах страх перед кошкой.

— Токсоплазма. [805]

— Верно. Вот почему этот компонент имеет жидкий вид — в нем плавают эти самые паразиты.

— Так… так, — забормотал я. Голова у меня слегка кружилась, хотя Марена вряд ли заметила, как меня пошатывает.

— Поэтому так долго готовили этот состав — пришлось клонировать паразитов из каких-то животных.

— Угу… Что же это такое конкретно?

— Эти паразиты?

— Да. Трематоды, протозоа или…

— Не знаю. — Она посмотрела мне в глаза. И отвела взгляд.

— Почему эти деятели не могли просто выделить психоактивную часть из секреций и дать нам?

— Без понятия, — ответила Марена. — Думаю, на это потребовалось бы слишком много времени. Может, они не знали, какой из порошков нужен. Или он должен был взаимодействовать с каким-то человеческим нейротрансмиттером… Ты в курсе всяких таких вещей…

— Ну хорошо, а симптомы заболевания, жизненный цикл паразитов, кратко- и долгосрочные эффекты, прогноз?..

— Они говорят, что работают над лекарством.

— Оно будет излечивать или облегчать протекание болезни? Ты ведь знаешь, что даже малярия не лечится.

— Наверное, пока только облегчать.

— Черт.

— Если ты можешь потерпеть и не нестись туда сразу… ну, я не знаю, что ты собираешься делать, но я боялась, что ты станешь допрашивать доктора Лизуарте или…

— Неплохая мысль.

— Если ты немного подождешь, то я, как только прилечу, — она имела в виду Стейк, — выясню все, что смогу, и отзвонюсь тебе…

— Они могут занервничать.

— Я буду осторожна. Верь мне.

— А как насчет Эшли и всех тех, кто принимал эту штуку?

— Я проработаю этот вопрос, мы все документально подтвердим, и я пойду с этим к Линдси, который наверняка ничего не знает, потому что его стараются информировать по минимуму. А потом мы с тобой будем разбираться. Мне очень, очень жаль, что все так получилось.

— Не извиняйся. Справимся.

«Coño, coño, coño», — изрыгал я про себя ругательства. Вот это подсунули мне подлянку. Просто взяли и подставили меня. Эти люди, эти люди… устроили мне такую…

— Прости.

— Ладно уж.

Пауза.

— Но выглядишь ты ничего. — В ее голосе послышалась завершающая нотка.

— Тебе пора?

— Там наверняка уже дозаправились.

Молчи, подумал я. Забудь об этом. Не обманывай себя, не сходи с ума, не проси, не делай ничего такого. Она занята. Ей правда нужно работать. У нее ребенок. Ей надо руководить империей. А еще и рыбку съесть и на кий сесть. Она принадлежит корпорации. У нее нет ни минуты свободной. Она живет полной жизнью.

— У тебя все нормально? Ты уверен? — спросила Марена.

— Просто супер, — ответил я. — Могу окочуриться в любую секунду.

— Очень смешно.

Как и следовало ожидать, повисло мучительное молчание. Я чувствовал запах блевотины с улицы или это был мой внутренний ландшафт?

— В неловкое положение я, однако, попал.

— Извини. — Она уставилась на синюю пластиковую столешницу.

— Ничего.

Черт побери, Джед. Ты упал на спину, раздвинул ноги пошире и сказал: «Трахай меня чем хочешь». Идиот. Глупый, тупой, недоразвитый…

— Послушай-ка, — сказала она. — Есть еще кое-что. Я не хотела об этом сейчас говорить, но все же скажу: я собираюсь замуж.

Пауза.