Я осторожно, на ощупь, вошел в пещеру. Ага, ясно, блеяние и рев не однообразны в своей повторяемости и подчинены какой-то системе. Эти существа о чем-то говорят! Я постоял в квадрате около минуты, пытаясь разобрать отдельные фразы.
Да, это язык, точно, подумал я. Только я его не слышал прежде и даже готов был спорить, что это не человеческая речь, некоторые слоги напомнили мне брань обезьян ревунов… Если побыть здесь подольше, я пойму… но ОМОД снова сделал ход, он не прекращал работать. Солнце понемногу склонялось на запад к 4 Ахау. Я передвинул вперед восьмой череп на два квадрата, стараясь играть не слишком робко. Нельзя позволить ОМОДу снова перехватить инициативу. Я уже миновал вход в пещеру и находился в точке, откуда мог посмотреть на камень, нависающий надо мной. Не верится, что он держится на чем-то. Если он соскользнет и покатится вниз, то раздавит меня, как кованый сапог соломинку. А что еще важнее, завалит вход в пещеру, и эти ребята никогда оттуда не выйдут. ОМОД отошел на один квадрат назад, я сделал шаг вперед и потянулся вверх, ощупывая основание камня.
Опа.
Громада шевельнулась. Ужас. Я откатился вместе с креслом, сжался в комок, словно камень уже стал падать на меня. Но спустя немного времени выяснилось, что я все еще жив. Тогда я снова осмелился приблизиться. Гигант уравновесился и медленно колебался под воздействием ветра на своей неустойчивой оси. Это был качающийся камень, как пагода Чайттийо — Золотой камень — в Мьянме, которая, кажется, вот-вот скатится с уступа. [770]Вы, глядя на нее, просто понять не можете, почему она не упала раньше. Однако глыба эта, только по подтвержденным историческим данным, простояла там вот уже две тысячи лет. Я чувствовал, что центр тяжести огромного валуна несколько смещен и он чуть-чуть наклонен на запад, словно хочет одного: рухнуть и закрыть навсегда вход в пещеру. Шагнув еще ближе, я нащупал кусок булыжника между камнем и его основанием. А потом — привязанную к обломку нить, уходящую в пустоту слева от меня, натянутую, как фортепианная струна, которая настроена на верхнее до. И до меня дошло: это страшная ловушка в духе Уайла Е. Койота, [771]такие ставили пайюты [772]на сусликов и лис. А кто-то далеко-далеко отсюда в любую минуту готов выдернуть подставку и обрушить грозный валун. Единственная возможность предотвратить это и дать обитателям пещеры шанс покинуть ее — найти того типа, который держит нить, апокалипсника.
Я откинулся на спинку кресла и потянул за пучок отросших, слава богу, волос. Странно, почти ничего не чувствую. Попытался прикоснуться к носу, но не мог сказать, удалось ли мне это, пока не скосил глаза. Черт, онемение. Полная задница. Я наклонился вперед — вот-вот ухвачу эту нить. Она была слишком тонкой — невозможно разглядеть, вернее, вообразить, что видишь ее, однако вокруг нее клубилась сероватая мгла, поэтому я определил: нить тянется на северо-северо-восток в черный квадрант, близко к белому. Я потер лоб, отступил назад. Так. Понятно. Она уходит вверх и исчезает в дымке над Тихим океаном. Аляска? Пока не могу сказать точно. Я попробовал еще раз. Увы. Эту нить не наденешь на шкив, не скрутишь пальцами… и не только потому, что она воображаемая (впрочем, конечно, так и есть, но в тот момент эта линия казалась мне на удивление реальной). Просто у игры свои законы. Ну не может же в шахматах ваша ладья ходить по диагонали. Вот и мне нужно было двигаться по земле, так сказать. Я помчался вниз по лестнице и взял курс на север по равнине. ОМОД последовал за мной. Иногда я будто бы видел нить у себя над головой. А это означало, что последняя догадка верна и наш парень (кстати, мы уж решили исходить из того, что это мужчина, поскольку курочки в общем и целом не так склонны к геноциду) каким-то образом связан с северо-западным побережьем Тихого океана. Конечно, поле для поиска все еще оставалось очень обширным. Представьте, что вы, не зная названия, хотите найти рецепт в разделе «азиатская кухня». Поисковые системы набрали еще несколько тысяч терабайт информации. Черт побери, мне нужна более крутая математика, чтобы работать с таким материалом. Более стохастическая. Более аппроксимирующая. Что-то вроде колмогоровской [773]мозгокрутной функции. И все же тот тип находится где-то здесь. На этом этапе не остается никого, кто был бы полностью вне системы. Чтобы твое имя совершенно не упоминалось в онлайновых файлах, ты должен быть новорожденным младенцем в племени охотников-собирателей в горах Новой Гвинеи. Но в таком случае ты явно не апокалипсник. А наш парень наверняка обладает кое-какими техническими знаниями. Он, несомненно, учился в более или менее приличной школе. Не более сорока лет назад. Его имя было зарегистрировано в местном департаменте образования или в департаменте штата, даже если преподаватели ходили к нему на дом. А это уже сужает границы поиска до какого-то жалкого миллиарда душ из общего населения земли в шесть целых и восемь десятых миллиарда. Если ограничиться северо-западным побережьем, то придется перебрать всего-то тридцать миллионов. Какие проблемы?
Я передвинулся на три квадрата к востоку, дальше в будущее, на ноябрь. Закрутился вихрь информации — имена, адреса, номера социального страхования, данные о прохождении военной службы, профессии, вложения, доменные имена, почтовые коды, сведения по арестам, предположительно уничтоженные сведения по арестам среди подростков, списки корпоративных и государственных служащих, профессиональные ассоциации, союзы, гильдии, светские клубы, секретные общества, члены церквей, подписчики журналов, гугловские уведомления, регистрация автомобилей, телефонные звонки, покупки лекарств по рецептам, даже пейнтбольные команды, невероятный клубок перекрестных ссылок, похожих на космы спутанных в дреды волос. Я сделал ход. ОМОД просмотрел данные, оценил их, отсеял все, кроме 0,00001 процента, и тоже сделал ход.
Ничего. Отлично. Я сделал еще один бросок — в декабрь. Посыпались тонны битов. Я ждал. Интернет сегодня работал медленно. В серверы заползала какая-то новая разновидность троянского червя, но не в локальном масштабе, а на маршрутных станциях линий Т1. [774]Говорили, что акцию такого уровня могло провернуть только правительство Штатов. Либо наемные хакеры, либо один двенадцатилетний умник, вооруженный клавиатурой и мечтой. ОМОД обработал всю эту гору сведений, оценивая каждый бит на возможность пересечения с гипотетическим апокалипсником. Он сделал ход. Я сделал ход. Еще 3×10 12бит. ОМОД, ни на что не жалуясь, выполнил и это задание. На этот раз он прочесал данные по миллениаристским и светопреставленческим культам. Их было немало (тема популярная, согласитесь), и Таро настоял, чтобы мы настроили систему на сверку со всякой такой чушью через каждые несколько ходов. Тем не менее я полагал, что наш подозреваемый не зависит от этих сообществ, в крайнем случае, только сочувствует подобным движениям. Он может оказаться бывшим мусульманином, «свидетелем Иеговы», выходцем из ордена Солнечного храма, [775]но даже если и так, я готов поставить пять против одного, что он не из активных членов. Он, вероятно, волк-одиночка. Но и не лох типа Освальда. [776]
ОМОД сделал ход. Черт! Ничего.
Гм.
Хорошо. Не спеши. Переведи дыхание.
Надо сузить поле. Предположим, парень не прочь пофанфаронить. Ну хоть немного. Я подвинулся назад, в так называемое пространство хвастунов. Это была целая галактика аутсорсингового сервиса, сетевых сайтов и подобных онлайновых служб, а вдобавок к ним более триллиона отображенных в кэш-памяти почтовых адресов, текстовых посланий, записанных компьютерами телефонных разговоров и еще бог знает чего. Это был гигантский объем информации, 2×10 13бит на данную миллисекунду. Ну-ка поработай, ОМОДчик.
