Через секунду мобильный заполнили пронзительные короткие гудки, отчего Сабрине стало скучно.

- Не мог ничего остроумнее придумать, как только звонить и дышать в трубку, - она подбросила телефон на ладони. - Мелкий пакостник. Попадись мне, я за всю соль в холодильнике на тебе оторвусь.

Она умерла тихим вечером, когда лужи на улицах города уже подсохли, и мир застыл в робкой надежде на солнечное завтра. Она умерла с подобием удивления на тонких, красиво очерченных губах. Травинка хлестала её по бледной щеке, оставляя грязный след. Она как будто подглядывала за следственной группой из-под полуоткрытых век, безразлично и хмуро отмечая каждое действие судмедэксперта.

Маша потёрла ужаленное крапивой запястье. Двух вещей здесь оказалось достаточно: крови и крапивы. Даже на той тропинке, по которой их повёл участковый - так дорога короче, крапива была по пояс и лениво помахивала листочками, заставляя Машу то и дело отдёргивать руку.

- Как её нашли? - Маша обернулась к участковому, который мерил шагами расстояние между гаражом и ближайшим деревом.

- Да хозяин гаража ставил машину, вот и увидел, - он нервно дёрнул себя за ворот рубашки, наверняка рисуя в воображении горячие вареники и компьютер с любимой игрой. Он тяжело вздохнул, ему вторил хор кузнечиков. - Место здесь глухое, днём почти никто не ходит. А так, то наркомана помершего от передозировки найдут, то подростки самодельные бомбы испытывают. Место гнилое, короче говоря.

Мёртвая девушка улыбалась им мёртвыми губами, словно ей нравилось, что после смерти она привлекла к себе столько внимания. Подул прохладный ветер, он разметал жемчужно-белые волосы убитой по грязному асфальту и заставил Маша спрятаться от него за выступом в стене.

Тело лежало возле угла гаража, головой к зарослям крапивы, так что сейчас мёртвый взгляд не мог дотянуться до неё.

- Документы на Еванджелину Мирр, - Ник подошёл к Маше, демонстрируя найденный паспорт. Правда, паспорт уже был в прозрачном пакете, поэтому точно ли произнесено имя, Маша проверить не могла. Хотя ей и очень хотелось. - Печать о регистрации мага тоже имеется.

- Что за каста? - нахмурилась она. Слишком много магов, позволяющих убивать себя за здорово живёшь.

- Каста учёных.

- Замечательно, - хмыкнула Маша. Действительно, чего уж тут, маги-учёные практически не обладали силой, если не считать силой феноменальную память. - Слушай, я помню это место. Вроде я здесь была.

Она отошла на несколько шагов в темноту, куда не доходил свет уличного фонаря.

- Ну да, - Ник на секунду оторвался от созерцания вещдока. - Здесь недалеко останавливаются автобусы в эту... Трудость. Кто только название придумал. Мы с тобой на остановке встречались один раз, когда туда ездили, помнишь?

- Точно, - Маша вздохнула. Ехали они туда дольше, чем были там, а всё из-за единственного свидетеля. - Я ещё вышла на остановку раньше и досюда добиралась пешком. Такие места не запоминаются.

- Трудость?

- Трудость тоже. Забытый вселенским разумом городок, - она поёжилась. - Скажите хоть, как умерла?

- Интересно, как? - ворчливо заметил Провизор. - Даже не знаю. Может из-за того, что нож в грудь воткнули? Хоть бы подошла поближе что ли, а что, только я один ползать должен.

Маша нехотя приблизилась к судмедэксперту и едва не растоптала тонкий белый шприц, валяющийся в траве. Она присела, держа руки в карманах, и стала разглядывать находку.

- Посмотри, похоже на игле кровь осталась, - она подняла голову и пребольно столкнулась лоб в лоб с Провизором. Оказывается, он решил подойти поближе, не дожидаясь специального приглашения. Маша зашипела и, потирая лоб, поднялась на ноги. - Надеюсь, оно того стоило... Ничего себе, а это ещё что?

- Что ты там ещё нашла? - с энтузиазмом откликнулся Ник.

- Похоже, наши преступники решили организовать чемпионат по устрашающим надписям, - проговорила Маша, приближаясь к боковой стене гаража. Она тронула пальцем испачканную красным поверхность. - Провизор, это кровь? На томатный сок не похоже. Это её кровь, да?

- Дорогая, ты можешь вообще подождать? - судмедэксперт тряхнул пакетом со шприцем. - Или я тебе на расстоянии определять должен?

Маша смущённо замолчала и отступила на шаг, словно для того, чтобы полюбоваться картиной. Руки, которые она старательно грела в карманах, снова замёрзли. "Тварь" - значилось на стене, буквы как будто дрожали от холода и страха, а красные капельки стекали по кирпичной кладке вниз, к земле.

- Предлагаю отработать брошенных любовников, - не сводя глаз с надписи, произнесла Маша. - И "Белый ветер".

- Убирайся, тварь! - крик донёсся из комнаты, когда я судорожно пыталась застегнуть куртку. Шарф выбивался из неё, застревал в молнии, я дёргала за неё, понимая, что сейчас сломаю. Меня трясло от холода, хотя примостившийся в углу телевизора стилизованный градусник ещё с утра показывал плюс пять. Зима в городе выдалась тёплой.

Горло сводило судорогой, и я не могла даже ответить на оскорбление. Да и что отвечать, если всё сказано уже сотни, тысячи раз. Если уже сказано последнее "не звони мне" - ах, что за счастье: голос не сорвался, голос прозвучал даже слишком спокойно. Надеюсь, моя улыбка одним уголком губ и взгляд исподлобья - не смотри на меня так! - обычно мама начинала нервничать от одного такого взгляда - надеюсь, это получилось значительно? Надеюсь, он не понял, что я убегаю в панике и диком страхе, что ещё немного - и разрыдаюсь. О, какой позор...

- Добилась своего? - она вышла из кухни, скрестила руки на груди и опёрлась о косяк. На ней был этот невыносимый серый костюм - интересно, сколько же ему лет? - и волна русых волос скатывалась по плечам. Наверное, совсем недавно она была красавицей. - Больше не приближайся к моему сыну.

- Больше никогда, - пообещала я почти шёпотом и схватила с тумбочки свою сумку.

Она со злостью лязгнула замком за моей спиной, а меня трясло от холода, хотя снег на улице таял и растекался серыми лужами.

Маша заметила, что сзади к ней подошёл Ник, только после того, как он выразительно покашлял.

- Ты устала? - с подозрением спросил он.

- Да, - кивнула Маша, сбрасывая наваждение. - То есть, нет. То есть, я нормально. Как там с родственниками потерпевшей?

- Уже вызвали в Центр, поехали? - Ник как-то странно заглянул в её глаза и взял за локоть.

Зарычала служебная машина в десятке шагов от них. Маша покрутила головой: Провизора уже нигде не было. Видимо, он успел закончить с экспертизой и теперь располагался на заднем сидении, устраивая чемоданчик у себя на коленях. А магичка подходяще приютилась в чёрном мешке с продольной молнией и по-прежнему сканирует окружающее пространство мёртвым насмешливым взглядом.

- Почему ты на меня так смотришь? - не выдержала Маша.

Ветер бросил ей в лицо запах покинутых домов.

- А почему ты дрожишь? - губы Ника сердито сжались, и сжались его пальцы на её локте, и Маша почувствовала себя виноватой. Она опустила взгляд на трещины в асфальте, через которые пробивалась трава.

- Холодно. Ветер этот... поехали скорее.

Когда они приехали в Центр, на часах было девять вечера - не так уж и поздно для беседы с безутешными родственниками. Ожидая их и Ника с опознания, Маша глотала чуть тёплый чай, абсолютно не чувствуя его вкуса. На этикетке было написано, что чай с апельсином. В серых сумерках за окном загорались разноцветные огни, сигналили машины, и через открытую форточку нёсся запах вечерних улиц.

Она сделала над собой усилие, чтобы подняться и пойти в комнату для допросов. В коридоре уже погасили половину ламп, но из-за приоткрытой двери приёмной Галактуса выбивался целый поток света, и доносились странные булькающие звуки. Маша не удержалась и заглянула туда. Происхождение звуков сразу же выяснилось: в углу на кресле сидела Рената и рыдала, совершенно не заботясь о сохранности косметики.