- Ну так и что же теперь?

Они имеют полное право присутствовать при прочтении завещания, а молодой граф пусть умерит свой пыл. Маг взял девушку за локоть.

- Пошли, не стоит доставлять им такое удовольствие.

- Зачем я только сюда приехала!... - она тряхнула головой, глотая слёзы.

- Пошли, пошли.

Ему всё-таки удалось вытянуть девушку в коридор. Он посмотрел на её смертельно бледное лицо.

- Виола. Ты хорошо себя чувствуешь?

- Хорошо? Ты спрашиваешь?

- Подожди, - он приподнял её лицо за подбородок, - ты знаешь, что я имею в виду. У тебя не было... приступа?

- Нет, - она мотнула головой, освобождаясь. - Нет, и не могло быть.

- Хорошо, - он отступил, - ты хоть сама понимаешь, как это опасно? Для тебя, я не говорю уже про остальных.

- Пусть, - Виола резко отвернулась. Из её горла вырвался звук, нечто среднее между всхлипом и предсмертным хрипом зверя.

- Тогда пошли, - маг снова взял её за локоть, - но если что-то почувствуешь, немедленно ставь меня в известность. Слышишь?

Девушка присмирела и, кажется, даже успокоилась.

- Ты же знаешь... я всегда говорю...

Они без приключений добрались до хорошо освещённой библиотеки. Там все уже приготовились выслушать завещание, нотариус стоял во главе стола. Луксор быстрым шагом подошёл к ним и, взяв себе стул, сел. Видит Вселенский разум, он не хотел этого. Это его ноги не слушали голоса разума. Это они привели его именно сюда, не дальше и не ближе - к этой самой девушке с волосами цвета меди. Пересаживаться сейчас было бы глупо. Виола опустилась на стул рядом.

Луксор устало положил руки на стол. Будет ли конец сегодняшнему вечеру? Он не удержался и всё-таки посмотрел на неё: на её сосредоточенное лицо, на непослушный локон волос. Кажется, она заметила его взгляд, но не подала виду.

Он вспомнил ночь, шоссе, стрелой уходящее к горизонту. Свежий ветер, несущий с собой запах полевых трав. Вспомнил чёрную машину, летящую прочь от шумного города. Он вспомнил, как в первый раз увидел эту девушку. Зачем она приехала сюда, в это гнездо обмана и подлости?

Он не смог наблюдать за этим, сложив руки. Он должен был попытаться её остановить. Три ха-ха четыре раза! Её бы не остановил и всемирный потоп, приправленный падающим с небес огнём. Она не испугалась фантома и бесславного исчезновения того парня, из случайно проезжающей мимо машины. Она просто сказала, что надо бы этим заняться.

- Ждёт тебя ночь, пепел и пламя...

Она обернулась к нему. В её глазах пылал огонь, на мгновение магу показалось, она бросится сейчас на него, но девушка быстро отвернулась. Он улыбнулся. Сумрак моей души звездой озари.

Покойный граф всегда был большим оригиналом, и в своих последних словах не мог не сыграть шутки. Глядя на побледневшее лицо Дика, Луксор думал, как всё-таки хорошо, что вышло именно так. Правду говорят, судьба справедлива. Он воздаёт каждому то, чего он достоин.

Что же, это единственный красивый выход, это самое элегантное па в жизни Альберта Вороновского. Надо признать, он всех их сделал, как это сейчас принято говорить, а попросту - обставил, обыграл, заставил считаться с собой. Государство очень обрадуется столь щедрому подарку, а вот родственники графа - явно не разделят его восторга, они уже сейчас проклинают находчивого богача, желая ему всяческих мук на том свете, если он есть. Но ему это уже не причинит вреда. Всего то и нужно - несколько строк в завещании. Браво!

Маг и не заметил, когда разговор в библиотеке плавно перетёк на другую тему. Теперь все обсуждали появление некого доверенного лица. Зачем им было так необходимо до него докопаться, Луксор понять не мог. Можно подумать, их бы это спасло. Спор закончился ничем, единственно верное решение принял полковник, и оно состояло в том, чтобы разойтись. Правильно, надо разойтись, пока наследники не начали рвать друг другу глотки.

Он ушёл из библиотеки самым последним, взглянув на тело Рудольфа. Хороших новостей не было, ловушка действительно захлопнулась. Интересно, они вызовут завтра агентов Центра или остановятся на семейном суде? При этой мысли маг хмыкнул. Страха или жалости к самому себе он не чувствовал, была только пустота внутри, которая разрасталась с каждой минутой.

- Вселенский разум, как я устал от этого.

Ему было противно видеть этих людей день за днём, они вертелись, словно разукрашенные марионетки. Они убили сначала графа, а потом и Рудольфа и всё для того, чтобы подставить Луксора. Стоило ли оно того? Возможно, им казалось, что стоило, разбираться в этом Луксору хотелось меньше всего. Все люди дёргаются как куклы, движимые ловкими руками высшего разума. Все.

Так Луксор думал до этого вечера.

Он медленно поднялся по лестнице на второй этаж. Одна дверь была неплотно закрыта, и из-за неё пробивался бледно голубой свет. Какая поразительная беспечность - оставлять дверь открытой, когда по дому бродит кровожадный убийца. Луксор улыбнулся своим мыслям и постучал. В комнате послышался шорох, потом раздался голос:

- Войдите!

Маг не пренебрёг приглашением.

Он увидел, что на кровати в кругу голубоватого света сидит девушка. Она была на четверть оборота от него, когда он вошёл. Луксор остановился в нескольких шагах от неё, не решаясь приблизиться больше. От его взгляда не ускользнуло, что туфли на высоком каблуке она сбросила, как и клетчатый корсет, он покоился на спинке стула.

- Луксор, если не ошибаюсь? - проговорила девушка. Очки она тоже сняла, и теперь выглядела совсем беззащитной.

- Не ошибаетесь. А как ваше имя?

- Маша, - глядя прямо на него, ответила она.

- Значит, Мария.

- Точно. Проходите, что вы в дверях встали. - Она подвинулась, словно освобождая ему место возле себя.

Но маг опустился на стул рядом с письменным столом, он смотрел на её руки - тонкие пальцы, сцепленные в замок на коленях.

- Сегодня был насыщенный вечер, - проговорила Маша, и в её голосе прозвучала сталь.

Луксор вдруг понял, что молча разглядывает её, каждую складку на чёрной кофточке, каждую прядь волос. Он поймал её взгляд и поспешно отвёл глаза: неприличное поведение.

- Да, но я пришёл совсем не из-за него.

Кажется, сработало, девушка несколько расслабилась.

- А из-за чего вы пришли? - ну что она ещё могла сказать.

Он улыбался, совсем открыто, так, что Маша чуть было не поверила ему.

- Простите, если потревожил вас, - покорно склонил голову маг, - но я хотел бы поговорить.

- В таком случае говорите, - вздохнула Маша.

- Как чувствует себя Галактус?...

...Ночь полностью вступила в свои права, и платиновый месяц уже блистал на тёмном небосводе. Это время Виола не любила больше всего. Она ждала утра, как никто другой. И этот вечер, прошедший раскалённым железом по коже, не исчез бесследно. Приступы боли то и дело сдавливали грудь, это было только начало.

Она не помнила, сколько времени лежала в полной темноте, не решаясь подняться, судорожно вцепившись в бархатное покрывало. Ждать помощи было неоткуда, она уже махнула на это рукой. Промучившись весь вечер, Виола могла бы признаться Луксору в том, что дело не только в злобном выпаде Дика. Хотя и в нём тоже. Но не стала. Она пыталась ухватиться за остатки разума, но делать это было так трудно. Ей нужны были силы, много сил. Много чужих эмоций.

Тогда, стоя напротив Луксора, она должна была признаться ему. Сказать, что приступ уже начался.

...Она стойко приняла удар, словно даже не удивилась такому выпаду. А ведь он действовал наобум, отрезая себе все пути для отступления.

- Неплохо, - ответила Маша. Она постаралась, чтобы её улыбка не выглядела звериным оскалом.

Маг и следователь Центра молча мерили друг друга взглядами, словно пытаясь найти слабые места. В голубоватом свете лампы лицо её собеседника, наполовину скрытое тенью от капюшона, выглядело зловеще. Маша как можно незаметнее нашарила меч в складках бархатного покрывала. Его улыбка Маше совсем не нравилась, его слова ей нравились ещё меньше. Девушка спустила ноги на пол, готовая в любую секунду вскочить и дать отпор. Холодная рукоять меча послушно легла в ладонь. А маг по-прежнему находился в довольно расслабленной позе.