- Против кого, точнее сказать. Против всех. Разве ты не заметила, как тут все друг друга любят. Только и ждут момента, чтобы вцепиться в горло. Но правда же, одиночество тоже ужасно? - карие глаза Виолы заблестели.

- Я вижу, ты хорошо знаешь его? - выдала Маша, не желая вступать в философскую полемику.

Виола несколько опешила.

- Да, мы с ним общались... немного, - она рассмеялась. - У нас с ним скоро свадьба. Мы ведь с ним совсем не родственники, граф удочерил меня, а я всего лишь дочь его любовницы. Ты знаешь, Луксора здесь никто не сможет понять, кроме меня.

- О, замечательно. Поздравляю, - задумчиво проговорила Маша, она не могла пренебречь никакими сведениями. - А чем ты занимаешься?

- Я работаю в городской детской поликлинике медсестрой. Дети так часто болеют!

- В Нью-Питере? - переспросила Маша. В голове у неё тут же вспыхнула мысль, что в таком случае они с Виолой могли видеться, и это уже было плохо. Она поспешила перевести разговор на другую тему. - Наверное, интересно жить в столице? Не то, что в моей глуши.

- Ох, ты не много потеряла, поверь мне. Жить в Нью-Питере - настоящее наказание. Никому до тебя нет дела.

Вот интересно, почему граф не мог обеспечить своей дочери достойное существование? - подумала Маша, - всё было бы ясно, если бы он не признавал её, или даже не знал о её существовании. Но он же знал и, кажется, неплохо к ней относился.

В залу размашистыми шагами вошёл Дик, за ним едва поспевал невысокий мужчина с портфелем в руках.

- Друзья, вот и наш семейный нотариус, господин Сен Поль, - он кивнул в сторону пришедшего с ним человека, - и мы можем пойти в библиотеку...

Он осекся, потому что со своего места поднялся полковник.

- Дик, ушли Рудольфа и Мия.

Молодой граф в замешательстве стал оглядываться.

- Не имею понятия, где они. Они же были здесь.

- Рудольф пошёл за тобой, - вставила своё веское слово тётушка Клео. Но в этот раз Маша не могла не согласиться с ней. - Стойте, я не понимаю, в чём дело, - замахала руками она, - они сейчас вернутся. Мало ли куда мог пойти мальчик.

- Да не мало, - совсем уж невежливо буркнул Дик, - но он же прекрасно знал, что может всех задержать.

Он едва сдерживал гнев и раздражение.

- Давайте немного подождём, - несмело пискнула тётушка Клео, - я уверена, они сейчас вернутся.

Дик рухнул в кресло и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику. Маша обвела комнату взглядом и только тут заметила, что Луксор тоже ушёл. Как она не старалась, она не могла припомнить, как это произошло. Маг словно испарился совершенно бесшумно и незаметно. Собственно, в этом доме Луксор был в выгодном положении, в отличие от Маши, которая видела имение только на очень приблизительных планах. Так что пытаться искать его одной - было занятием безрассудным. Да она и не собиралась этого делать. Пока.

Дик глубоко вздохнул, Маша чувствовала, что он честно пытается успокоиться. Она поискала глазами часы: стрелки нехотя ползли к одиннадцати.

"Странно, с чего этот граф так переживает, время ещё детское", - подумала она. Сейчас ей как никогда хотелось оказаться в своём кабинете, перестать притворяться светской дамой и допросить всех этих тёмных личностей по очереди.

- Я выйду, - раздался чуть слышный голос Виолы, - на секундочку.

Маша обернулась на медсестру: её лицо было мертвенно бледным, а губы дрожали.

Дик поднялся из кресла.

- Всё, - жестко произнёс он, уже заметно нервничая, - мы поднимаемся в библиотеку, а все остальные догонят нас.

...Следуя за Диком по хорошо освещённым длинным галереям, Маша внимательно изучала обстановку, подмечая мелочи вроде тяжёлых статуэток. Стены галереи были увешаны картинами. Виола очень быстро догнала их, по всей видимости, она неплохо знала дом со всеми его коридорами и лестницами, которые гостям не показывали. Уже шагая рядом с Машей, она беспрестанно комментировала портреты, а вместе с ним о родовое древо графа.

- Это госпожа Элла Вороновская, - шепотом оповестила она, кивнув на портрет женщины с тонкими чертами лиц, - она бабушка Дика. Она умерла от того, что её искусали дикие собаки. Она любила гулять за пределами имения. А это - Алексей Вороновский, её второй муж и его дед. Рассказывают, что когда охотники за драгоценностями вскрыли его могилу, он лежал с открытыми глазами, а на его руках были раны, словно он пытался открыть крышку гроба...

Галерея казалась беспредельной, да ещё и тонкие каблуки бесконечно утопали в ворсе ковров. Маша порядком измучилась от рассказов Виолы, пока они добрались до библиотеки.

- Зайдёмте, - кротко предложила тётушка Клео, приоткрывая тяжёлую дубовую дверь.

Молодой граф оглянулся на неё.

И тут галерея огласилась диким, исступлённым воплем.

- Вы слышали? - обернулся на них Дик.

Маша напряглась и снова едва удержалась от того, чтобы не схватиться за пистолет. Проклятые нервы. Виола и Клео заинтересованно повертели головами. Полковник внешне остался абсолютно спокоен, только взгляд его устремился в темноту библиотеки, стал жёстче, словно взведённый арбалет.

- Что ты слышишь, Дик? - переспросил он.

- Я будто слышал крик. Но он был странно нереальный.

- Фантомный? - догадался полковник. Он первый осознал происходящее.

Маша двинулась к распахнутой двери, но полковник жестом остановил её. Девушка прекрасно знала, что такое фантомный крик. Иногда люди чувствуют, что с их близкими не всё в порядке. Иногда слышат их голоса, даже если они далеко друг от друга.

- Ты может быть не безопасно, мы с Диком сходим и всё проверим. А Герберт останется оберегать дам.

Маша открыла было рот, чтобы начать сопротивляться, но вовремя сообразила, что это было бы очень неуместно и могло вызвать подозрения. Семейство графа ещё не достигло такой степени шока, чтобы проглотить столь смелый выпад дальней родственницы.

Дик мужественно сжал зубы и шагнул в темноту. Через несколько томительных секунд вспыхнул свет, и Маша попыталась как можно более незаметно приблизиться к двери, но счастье ей не улыбнулось: кроме длинных стеллажей с книгами в поле зрения ничего не попадало.

К ним присоединилась Мия, и они с Клео стали бурно обсуждать текущий вечер, Маша шикнула на них. Из библиотеки донёсся приглушённый голос Дика:

- Нужно вызвать врача...

- Дик, мы никого не вызовем, мы заперты здесь вместе с убийцей.

Мия покрутила головой и решила, что падать в обморок бесполезно - всем сейчас явно не до неё. Титанических усилий стоило Маше сдержать себя и не броситься к полковнику и Дику. Нужно было бы сказать им, чтобы ничего не трогали, нужно срочно осмотреть место происшествия, нужно подавить зарождение паники... Но она молчала и, сложив руки на груди, наблюдала за всеми сразу.

Однако долго ждать Маше не пришлось. Первой в библиотеку влетела встревоженная и напуганная вездесущая тётушка Клео. Ей-то было дело до всего. Вслед за ней вошла и Маша. Герберт, который не пренебрёг образовавшимся свободным временем и мастерски обнаружил в одной из ниш небольшой бар, уговаривал второй бокал вина. Он тоже поспешил в библиотеку. Мия неохотно поплелась за ними. Судя по ворчанию и горестным вздохам, настроение у неё было - хуже некуда, видимо она, наконец, поняла, что опоздает завтра на педикюр.

В первые мгновения опешившая компания во все глаза смотрела на мёртвое тело Рудольфа. А он лежал лицом вниз на белом мягком ковре, и ворс ковра возле него медленно окрашивался в смертельный цвет. На его обнажённой спине были вырезаны сатанинские звёзды.

- О, боги мои! - пискнула Клео.

Мия смотрела на всё это с поистине непробиваемым равнодушием, в её глазах не было и намёка на осмысленность. Потом она перевела взгляд на свои ногти. Глаза Герберта бегали как голодные мыши по пустому амбару, а Виола и Дик не отрываясь смотрели друг на друга, потом девушка отвела глаза и спряталась за Машу.

Первое, что бросалось в глаза - вырезанные на теле звёзды. Ритуальная магия - самый простой способ для мага хаоса вобрать в себя чужие силы, и она действительно использует вырезание на теле символов. Но вот звёзды... маги никогда не используют атрибутику сатанизма.