Пурпурные блики скользили по стенам пещеры. Там, глубже, они исчезали, там светили лишь шары белого пламени. Отражаясь на гранях льда и преломляясь тысячи раз, лучи света превращали лёд в драгоценный камень.

Было холодно, и лёд пах цветами.

Маша стояла возле стены, и чувствовала дыхание холода. Она думала о том, что теперь-то точно знает, что означает это выражение - смертельный холод. Голые руки замерзали, и от монотонной речи монаха начинала болеть голова.

Чуть впереди неё стоял император, а если обернуться, можно было найти и всех членов совета. Ещё здесь было много незнакомых Маше магов, а вот монахов - всего трое. Они стояли треугольником, и тот, что был впереди всех, долго нараспев читал молитву на незнакомом языке. Коричневые плащи с глубокими капюшонами не давали разглядеть их лиц.

Почему она решила, что это молитва? Это могло быть что угодно. Откуда ей знать, что читают на похоронах магов времени.

Внутри ледяной глыбы стоял Азир. Серая мантия, грубо сделанный посох и пронзительный мёртвый взгляд. Он смотрел на присутствующих, словно говоря: "Ну что же вы наделали?". На Машу смотрел единственный в мире маг, способный повернуть время вспять, но не сумевший предотвратить собственную смерть.

Ей казалось, что он вот-вот оживёт. Шевельнётся закованная в лёд рука, пальцы сильнее сожмут деревянный посох, и под высокими сводами пещеры зазвучит его удивительный голос.

Чуда не свершалось. Азир замер навсегда, укоризненно глядя прямо перед собой. Холодно.

Маша почувствовала, как кто-то накинул ей на плечи мантию. Она оторвала взгляд от Азира и увидела рядом с собой императора. Он ободряюще сказал Маше:

- Скоро это закончится.

Она поняла, что голос Зорга звучит только в её голове, но её уже трудно было чем-то удивить.

- Спасибо, - она не произнесла это вслух, а подумала, - можно пока что спросить? А правда, что вы нашли свою дочь?

- Ты что? - голос Зорга в её сознании был очень удивлённым, если не сказать - испуганным.

- Нет, я просто спросила, - Маша опустила глаза и малодушно отвела подозрения от себя: - Это Ишханди предположила.

- Какая болтливая леди, - во фразе послышалась улыбка.

Какая болтливая леди. Что она ещё успела рассказать Маше? Со стороны Ишханди это неосторожный поступок. Хорошо, если она как обычно покрасовалась двусмысленными фразами, а что если поведала нечто важное? Маша могла догадаться, или уже догадалась. Бедная девочка. Но она молчит, значит, мои подозрения напрасны? Или она ждёт, чтобы я заговорил первым? Если она уже всё знает, моё молчание будет выглядеть по меньшей мере странно.

Сумасшедшая магичка! Она могла всё испортить. Хотя разве можно испортить то, чего никогда не существовало?...

Орден едва не подавился очередной ягодой. Он рухнул на стул и закинул ноги на периллы балкона. В сумерках горели тысячи огней Альмарейна.

- Ты её и на похороны потащил! Позор какой... - видимо, брат императора уже успел привыкнуть к присутствию в замке "человеческого существа", потому что возмущение его выразилось только в перекошенном лице. Никаких криков по поводу того, куда её нужно выпроводить, он больше не поднимал. - Нет, слушай, я всё понимаю, но что эта... хм, девочка вообще может полезного сделать? Она сегодня шаталась по кварталу магов хаоса.

Маша стояла за колонной и чувствовала свежий ветер, врывающийся из распахнутой двери на балкон. Колонна, к которой она прижималась, была мраморно-холодной. Ордена она могла рассмотреть, а вот самого императора не видела, зато слышала его голос.

- Маги хаоса были не против, - голос Зорга звучал суховато, но уходить от беседы он не спешил.

- Да ладно, не притворяйся, понял я, зачем ты её притащил, - Орден выразительно махнул рукой в сторону города.

- Ну и зачем же? - усмехнулся император.

- Ты ею свою дочь заменить пытаешься. Глупо это, - он замолчал, пережёвывая очередную порцию ягод и давая собеседнику поразмыслить. - Больше двадцати лет уже прошло, пора бы тебе смириться, что Орлана умерла.

- Спасибо, я это знаю.

- А если уж тебе так хочется проявить родительские инстинкты, найди лучше магичку, - не слушая его, продолжил свою мысль Орден. - А ещё лучше - жену-магичку. Сбегать не будет. Все проблемы от людей.

Он философски вздохнул.

- По мне, Орлана и то лучше была. Она хоть молчала, а эта болтает без умолку. Скоро всю прислугу до смерти заболтает.

Маша чувствовала, как бешено колотится её сердце. Она боялась, что её застанут за подслушиванием, но ничего не могла с собой поделать.

- Знаешь, Орден, ты бы лучше занялся чем-нибудь полезным, чем меня контролировать, - в интонации Зорга скользила усталость.

- Как же я не буду тебя контролировать, если я твой старший брат! - хохотнул ему в ответ Орден. - А ну как тебя демоны съедят.

Со стороны балкона послышались приближающиеся шаги, и Маша начала осторожно отступать. Когда зала осталась позади, она быстро зашагала по коридору к своей комнате.

Маша лежала на животе наискосок кровати и болтала в воздухе ногами. Перед ней покоился лист, изрисованный стрелочками и символами, понятными только самой девушке. Она то дорисовывала новые линии и значки, а когда мысль ускользала, закрашивала округлые части букв. Она накрылась чёрной мантией, которую так и забыла вернуть Зоргу после похорон, и была несказанно рада этому факту: мантия имела знакомый запах - хвойный лес после дождя.

За окном уже стемнело, но ложиться спать Маша не спешила. Она знала, что в доме Линкея поставили охрану, и как только маг появиться дома, его немедленно приведут в замок. А поскольку сегодняшний совет ранее намечался на завтра, Маша полагала, что Линкей появится именно этой ночью. Пропустить встречу с верховным целителем ей не хотелось.

Проследить, куда именно переносил портал, установленный в доме Линкея, не удалось, поскольку он сразу же исчез после перехода сквозь него хозяина дома. Маги ощущали лишь следы портала, но в какую часть мира людей он вёл - оставалось для всех загадкой. Леди Элика лишь заливалась слезами и просила не наказывать её мужа.

Маша сбросила мантию, поднялась с кровати и подошла к открытому окну. Шар белого пламени остался висеть над кроватью.

Аромат цветов был для неё уже знакомым и родным. Несколько золотых искорок, порхающих в воздухе, упали на её подставленные ладони. Душистый ветер ворвался в комнату, Маша с наслаждением вдохнула. Она закрыла глаза и подставила лицо ветру.

- Я бы осталась здесь навсегда, - шепнула она и тихо рассмеялась.

Этот мир был её, настолько её, что мир людей отодвинулся в далёкое прошлое.

В дверь негромко постучали. Маша дёрнулась, быстро спрятала изрисованный лист под подушку и пригладила растрепавшиеся волосы.

- Войдите!

Она замерла в странном положении с заложенными за спину руками. В комнату вошёл Зорг. Маша вспомнила про мантию и смутилась.

- Я забыла, - поспешила оправдаться она. - Извините.

Впрочем, на нём была новая чёрная мантия.

- Что? - император как будто не услышал её слов. Он приблизился к ней на расстояние нескольких шагов. Выражение его лица было непривычно строгим. - Маша, мне нужно поговорить с тобой.

- Конечно, - в груди ёкнуло, но она постаралась не выдавать своего волнения. Она судорожно принялась припоминать весь сегодняшний день, и что именно она могла сделать неправильно.

- Давай прогуляемся по саду.

...Распустились цветы хаоса. Это оказались большие, в четыре Машиных ладони, соцветия нежно-фиолетового цвета. Они напоминали лилии, только с гораздо более острыми, вытянутыми лепестками.

В саду было тихо, лишь издалека доносилось журчание воды в фонтане. Огненные шары, парящие над дорожками, освещали пышные заросли цветов. Сами дорожки, выложенные перламутровыми камнями круглой формы, блестели.

Некоторое время они шли молча. Маша пыталась утихомирить бешено колотящееся сердце, наконец, начиная понимать, чего она боится сильнее всего. Что её выгонят из этого мира. Проведут через портал, и она останется один на один со своими воспоминаниями среди сырой Нью-Питерской осени. Что никогда больше не будет этих душистых Альмарейнских ночей, золотых искорок, танцующих в воздухе, спокойного голоса императора.