Сказав это, каноник молитвенно сложил руки и наклопил голову. Пепе Рей немного смутился, видя, что тетя придала такой оборот ненужному, праздному спору, в котором он принял участие только из желания оживить беседу. Он благоразумио решил прекратить опасную игру и с этой целью обратился с каким-то вопросом к дону Каетано, когда тот, очнувшись от оцепенения, последовавшего за десертом, предложил сотрапезникам необходимые после еды зубочистки, воткнутые в фарфорового павлина, который стал переходить из рук в руки. -

– Вчера я откопал руку, сжимающую ручку амфоры; на ней начертано несколько священных знаков. Я тебе покажу,- сказал дон Каетано, довольный предоставленной ему возможностью поговорить на излюбленную тему.

– Я нисколько не сомневаюсь, что сеньор дон Хосе превосходный эксперт и в области археологии,- заметил каноник. Он продолжал неотступно гоняться за жертвой, следуя за ней даже в самые сокровенные убежища.

– Разумеется,- подхватила донья Перфекта.- Чего только не знает нынешняя преуспевающая молодежь? И притом в совершенстве. Университеты и академии в одно мгновение обучают их всем наукам и выдают дипломы мудрости.

– О, это несправедливо! – не согласился с ней каноник, заметив следы огорчения на лице инженера.

– Тетя права,- подтвердил Пепе.- В школе мы учимся всему понемножку и получаем только элементарные знапия по различным предметам.

– Но в области археологии, как я сказал,- не отступал каноник,- вы, вероятно, крупный знаток.

– В этой науке я совершенный профан,- возразил молодой человек.- Развалины для меня остаются развалинами. Мне никогда не нравилось копаться в пыли.

На лице дона Каетано появилась выразительная гримаса.

– Я не хочу сказать, что отвергаю эту науку,- горячо продолжал племянник доньи Перфекты, с ужасом замечая, что каждое произнесенное им слово кого-нибудь ранит.- Я хорошо знаю, что из пыли рождается история. Археология очень ценная и нужная наука.

– Вы,- заметил исповедник, ковыряя в зубах,- склонны к полемике. Меня осенила блестящая идея, сеньор дон Хосе, вам бы пристало быть адвокатом.

– Мне ненавистна эта профессия,- отвечал Пене.- Я знаком со многими адвокатами, достойными большого уважения, среди них мой отец – исключительный человек. И все же его прекрасный пример никогда в жизни не заставил бы меня выбрать себе профессию, основанную на том, чтобы по одному и тому же вопросу выступать и «за» и «против». Не может быть большего заблуждения, чем стремление некоторых семейств обязательно добиться того, чтобы лучшая часть молодого поколения посвятила себя адвокатуре. Самая страшная язва на теле Испании – это огромная армия молодых адвокатов, которым, чтобы прожить, нужно баснословное количество судебных процессов. Процессов становится все больше и больше, и все же многие адвокаты остаются без работы. А так как сеньор юрист не может взяться за плуг или встать за станок, то и рождается множество хвастливых бездельников, стремящихся к высокому положению: они вносят смуту в политику, будоражат общественное мнение и порождают революции. Должны же они как-то существовать… Но было бы еще хуже, если бы судебных процессов хватило на всех.

– Пене, ради бога, опомнись, что ты говоришь,- подчеркнуто строго сказала донья Перфекта.- Простите его, дон Иносен-сио… Он ведь не знает, что ваш племянник, только что окончивший университет, уже превосходный адвокат.

– Я говорю в общем плане,- убежденно заключил Пепе.- Мне, сыну прославленного адвоката, очень хорошо известно, что некоторые из них превосходно справляются со своей благородной миссией.

– Ну что вы… Мой племянник еще совсем мальчик,- заметил каноник с притворной скромностью. Я далек от мысли, будто он чудо в науке, как, например, сеньор де Рей. Кто знает, может быть, со временем… Его способности не бросаются в глаза и никого не прельщают. Но все же у Хасинтито прочные взгляды и мудрые суждения. Все, что он знает, он знает в совершенстве. Ему чужды софизм и пустословие…

Беспокойство все больше и больше овладевало Пепе Реем.

Мысль о том, что его взгляды, к сожалению, расходятся со взглядами тетушкиных друзей, огорчила молодого человека, и он замолчал, опасаясь, как бы в конце концов он и сеньор Иносенсио не запустили друг в друга тарелками. К счастью, удары церковного колокола, призывавшего священника к такому важному занятию, как церковная служба, помогли гостю выйти из затруднительного положения. Благочестивый муж поднялся и попрощался с Пене так ласково и любезно, будто их связывали узы самой близкой и долголетней дружбы. Священник уверил молодого человека в своем желании быть ему полезным и обещал познакомить с племянником, который охотно будет сопровождать его во время осмотра городка. Затем произнес несколько приветливых фраз и вышел, благосклонно похлопав Пепе по плечу. Молодой человек обрадовался такому проявлению миролюбия, но почувствовал облегчение, когда священник наконец покинул столовую.

Через несколько минут картина в столовой изменилась. Дон Каетано, обретя отдых от благородных трудов в сладком сне, крепко спал в кресле. Донья Перфекта занялась домашними делами. Росарито сидела у окна, выходившего в сад, и смотрела на брата. Взгляд ее, казалось, говорил: «Брат, сядь со мной рядом и скажи все, что хочешь сказать мне».

Пепе Рей, хотя и был математиком, понял ее.

– Дорогая сестренка,- сказал он.- Тебе, вероятно, наскучили наши сегодняшние споры? Видит бог, я не хотел щеголять своими познаниями. Во всем виноват сеньор священник… Знаешь, он произвел на меня очень странное впечатление…

– Он превосходный человек! – возразила Росарито, радуясь возможности сообщить брату все необходимые сведения.

– О да, он превосходный человек. Это сразу видно!

– Когда ты с ним познакомишься поближе, ты увидишь…

– …что ему нет цены. В конце концов раз он друг вашей семьи, значит, он и мой друг,- заметил молодой человек.- И часто он к вам заходит?

– Каждый день. Он очень добр и ласков! И любит меня!

– Ну если так, мне начинает нравиться этот сеньор.

– По вечерам он заходит играть в тресильо,- продолжала девушка.- Когда смеркается, у нас собираются местный судья, прокурор, секретарь епископа, алькальд, сборщик налогов, племянник дона Иносенсио.

– А! Хасинтито, адвокат.

– Да, да. Он такой кроткий, смиренный. Дон Иносенсио души в нем не чает. С тех пор как Хасинтито вышел из университета в своей докторской шапочке… ведь он доктор двух факультетов и получил превосходный аттестат… Иносенсио часто бывает у нас вместе с ним… Маме он тоже очень нравится… Он прилежный и серьезный, по вечерам не ходит в казино и рано возвращается домой вместе с дядей, не играет и не проматывает денег. Он работает в адвокатской конторе дона Лоренсо Руиса, лучшего адвоката Орбахосы. Говорят, Хасинтито со временем станет крупным адвокатом.

– Дядюшка не слишком превозносил его,- заметил Пепе.- Мне очень жаль, что я болтал тут всякую чепуху об адвокатах. Не правда ли, мои замечания были очень неуместны, дорогая сестренка?

– Оставь, пожалуйста, на мой взгляд, ты во многом прав.

– Но, признайся, я был не совсем?..

– Нет, нет…

– Ты словно камень сняла с моей души!.. Я и не заметил, как вступил в этот досадный спор с почтенным священнослужителем. Мне искренне жаль…

– Я думаю,- сказала Росарито, ласково глядя на брата,- тебе будет трудно с нами.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, сумею ли я тебе хорошо объяснить, но мне кажется, тебе будет трудно привыкнуть к суждениям и взглядам жителей Орбахосы. Но это только мое предположение.

– О нет! Я уверен, что ты ошибаешься.

– Ты явился из других краев, из другого мира. Там люди очень умны и образованны, у них изящные манеры, остроумный разговор, да и весь их облик… Вероятно, я не смогу тебе хорошо объяснить, ты много знаешь… У нас нет того, что тебе необходимо: нет ученых, нет выдающихся личностей. У нас все слишком обыденно, Пепе. Мне кажется, тебе здесь очень скоро надоест… надоест до смерти, и ты уедешь.