Потахе и маэстро расхохотались, услышав этот совет. Разлили вино. Плюмитас протянул руку за стаканом, но ему помешал стоявший между колен карабин.

– Брось эту штуку, приятель,- сказал пикадор.- Ты что же, не расстаешься со своей игрушкой даже в гостях?

Разбойник стал серьезен. Пусть стоит на месте – такая уж у него привычка. Ружье всегда с ним, даже когда он спит. При напоминании об оружии, которое стало как бы неотъемлемой частью его тела, он снова помрачнел и беспокойно огляделся вокруг. На его лице можно было прочесть подозрительность, привычку жить всегда настороже, не доверяя никому, кроме самого себя, ожидая удара со всех сторон.

Один из батраков, пройдя через кухню, направился к двери.

– Куда идет этот человек? – И бандит приподнялся с места, прижав к себе ружье. Узнав, что работник идет на соседнее поле, Плюмитас успокоился.

– Послушайте, сеньор Хуан. Я пришел сюда ради удовольствия повидать вас и еще потому, что считаю вас порядочным человеком, неспособным на предательство… Кроме того, вы кое-что слышали о Плюмитасе. Не так-то легко взять его, а кто попытается – дорого заплатит.

Пикадор вмешался раньше, чем заговорил маэстро:

– Не валяй дурака, Плюмитас. Ты здесь среди друзей, пока ведешь себя как полагается.

Разбойник сразу успокоился и заговорил с пикадором о своей лошади, расхваливая ее достоинства. И оба увлеклись беседой о воодушевлением страстных наездников, для которых конь дороже человека.

Гальярдо, все еще несколько встревоженный, ходил взад и вперед по кухне. Тем временем его работницы, сильные, загорелые девушки, раздували огонь в очаге и готовили завтрак, искоса поглядывая на знаменитого Плюмитаса.

Продолжая бродить по кухне, матадор подошел к Наоиона-лю и попросил его подняться в комнату доньи Соль. Пусть не спускается вниз. Плюмитас, наверное, после завтрака уйдет. Зачем ей встречаться с этим жалким человеком?..

Бандерильеро вышел, а Плюмитас, увидев, что маэстро не участвует в разговоре, подошел к нему и начал с интересом расспрашивать о предстоящих в этом году корридах.

– Я ведь гальярдист. И хлопал вам чаще, чем вы можете думать. Видел вас и в Севилье, и в Хаэне, и в Кордове, и в других городах…

Гальярдо был поражен. Как же он мог, постоянно спасаясь от целой армии преследователей, спокойно сидеть на корриде? Плюмитас улыбнулся с видом превосходства.

– Ба! Я бываю повсюду. Куда хочу, туда и иду.

Потом он рассказал, как случилось ему встречать матадора по дороге на ферму, иногда одного, иногда в компании. Гальярдо проезжал мимо, не обращая на него внимания, думая, наверное, что это какой-нибудь батрак скачет верхом в соседнее селение.

– Когда вы ехали из Севильи покупать те две мельницы в долине, я встретил вас на дороге. У вас было с собой пять тысяч дуро. Разве не так? Скажите по правде. Сами видите, у меня точные сведения… Другой раз вы ехали на этой чертовой скотине, которую называют автомобилем, вместе с другим сеньором из Севильи, кажется, вашим доверенным. Вы ехали из Оливар-дель-Кура подписывать нотариальный акт, и денег у вас было еще больше.

Гальярдо, припоминая все обстоятельства, с некоторым страхом смотрел на этого всезнающего человека. А бандит, желая подчеркнуть свое доброе отношение к тореро, продолжал уверять, что для него не существует препятствий.

– Видели вы, как мчится автомобиль? Пустяки! Вот чем я останавливаю эту гадину.- Он показал на ружье.- В Кордове мне надо было свести счеты с одним богатым сеньором, моим врагом. Поставил я свою кобылу на обочине и, как подъехала эта гадина, поднимая пыль и вонь, говорю: «Стой!» Он не захотел остановиться, я и всадил ему пулю в эту штуку на колесе. Короче: автомобиль проехал еще самую малость и стал, а я подскакал к нему и свел своп счеты с сеньором. Человек, который может всадить пулю куда вздумается, хоть кого остановит в пути.

Пораженный Гальярдо слушал, как Плюмитас с профессиональным спокойствием рассказывает о своих подвигах на большой дороге.

– Вас мне незачем было задерживать. Вы ведь не из богачей. Вы такой же бедняк, как и я, только более удачливый, а если у вас есть деньги, то они вам не даром достались. Я вас очень уважаю, сеньор Хуан. Я люблю вас, потому что вы настоящий матадор, а у меня есть слабость к храбрым людям. Мы с вами почти товарищи. Оба живем тем, что рискуем шкурой. Вот почему, хоть вы меня и не знали, я никогда не попросил у вас даже сигареты и оберегал вас, чтобы волос не упал с вашей головы, чтобы ни один бессовестный мошенник не воспользовался моим именем и не вышел на дорогу, заявив, что он Плюмитас, как это не раз случалось…

Неожиданное появлеппе прервало речь бандита. По лпцу матадора пробежала тень досады. А, будь она проклята… Донья Соль! Разве Насиональ не предупредил ее?.. Бандерильеро шел следом, беспомощно разводя руками в знак того, что все его уговоры оказались тщетными.

Донья Соль вышла в дорожном костюме, наспех расчесав и уложив узлом золотые волосы. Плюмитас на ферме! Какая удача! Полночи она думала о нем, сладко замирая от ужаса, и твердо решила наутро объехать верхом окрестные пустынные поля. Кто знает, вдруг ей повезет и она встретит загадочного разбойника. И вот, словно мысли ее действовали на расстоянии, он, исполняя ее волю, с самого утра появился на ферме.

Плюмитас! При этом имени перед ней возникал законченный образ разбойника. Казалось, ей даже незачем знакомиться с ним, она не увидит ничего неожиданного. Донья Соль ясно представляла себе высокого, стройного человека с матово-смуглым лицом; из-под широкополой шляпы, надетой поверх красного платка, выбиваются кудри цвета воронова крыла; стройный стан, затянутый в черный бархат, опоясан алым шелковым кушаком, на ногах – кожаные сапогп шоколадного цвета. Странствующий рыцарь андалузских степей, почти столь же прекрасный, как тенор, которого она видела в «Кармен», как тот солдат, сбросивший во имя любви свой мундир и ставший контрабандистом.

Ее расширенные от волнения глаза блуждали по кухне, но не видели пи романтической шляпы, ни мушкета. Перед ней стоял незнакомый ей человек с карабином в руках, похожий на полевого сторожа, каких она не раз встречала в имении своих родственников.

– Добрый день, сеньора маркиза… Как поживает сеньор маркпз, ваш дядя?

Заметив устремленные на этого человека взгляды, она все поняла. Ах! Так это и есть Плюмитас?

Бандит, смущенный появлением сеньоры, с неуклюжей галантностью обнажил голову и стоял, держа карабин в одной руке, а потрепанную войлочную шляпу в другой.

Услышав приветствие гостя, Гальярдо насторожился. Этот человек знал всех. Он знал донью Соль и даже от избытка почтительности присвоил ей родовой титул.

Очнувшись от изумления, донья Соль знаком велела ему сесть и покрыть голову; он сел, но шляпу положил на соседний стул.

Угадав вопрос в устремленных на пего глазах доньи Соль, бандит продолжал:

– Не удивляйтесь, сеньора маркиза, тому, что я вас знаю. Я часто видел вас, когда вы с маркизом и другими сеньорами отправлялись па бои молодых бычков. И еще видел издали, как вы скакали за быком с гаррочей в руках. Сеньора – самая отважная п самая прекрасная из всех женщин, какие только есть на божьем свете. Просто залюбуешься, когда впдишь ее на коне в бархатной шляпе и красном поясе. Мужчины небось так и хватаются за кинжалы ради ее небесных глазок.

Плюмитас, увлеченный приступом южного красноречия, искал все новых слов для восхваления сеньоры.

Сеньора же, начиная находить этого бандита очень интересным, слегка побледнела и в радостном ужасе широко раскрыла глаза. А что, если он пришел на ферму ради нее?.. Если оп задумал похитить ее и увезти в свое лесное убежище, как голодный орел, уносящий добычу в горное гнездо?..

Тореро тоже встревожился, услышав эти бесхитростные выражения восторга. Проклятие! В его собственном доме… при нем! Если так будет продолжаться, матадор тоже сбегает за ружьем, и там уже Плюмитас он или не Плюмитас, а посмотрим, чья возьмет.