– Сумасшедший! – вскрикнула она, и позвала его.

Но он не обернулся и не ответил. Он бежал с каким-то пугающим спокойствием. Она бросилась за ним. Хоть и тяжело было соревноваться с мужчиной, Имоджин настигла его и порывистым движением привлекла к себе:

– Что это ты задумал?

Взглянув на неё, он увидел в её глазах пережитый страх и ответил:

– Не бойся. Я бежал, не глядя. Уверяю, я не искал смерти. Не тревожься! Я в отчаянии, но я очень спокоен. Я бежал от тебя. Прости. Но не могу, не могу тебя больше видеть. Оставь меня. Прощай.

Взволнованная, ослабевшая, она ответила:

– Пойдём. Мы постараемся найти выход.

Он был всё так же мрачен и молчал.

Она повторила:

– Ну, пойдём же!

И взяла его под руку.

– Так ты согласна?

– Я не хочу терять тебя.

– Ты обещаешь?

– Приходится.

И она, всё ещё в тревоге и тоске, едва не улыбнулась при мысли, что он своим безумием так быстро добился цели.

– Ты будешь моей, сейчас?!

Не выдержав, она улыбнулась:

– Только не здесь, не на мосту Сечени.

Впервые Андрей побывал в отделениях кардиоцентра, когда у этого клиента уже сложилась определенная история продаж. Обычно приходилось дожидаться Штейна в машине – внутрь здания он всегда заходил один, говорил, что «люди там очень осторожные, новых лиц не признают». Ещё позволялось поработать экспедитором – сдать товар в аптеку. В этот раз Штейн решил познакомить Андрея с Зинаидой Прокофьевной Прилепской, старшей операционной сестрой. Объём заказов увеличился, появилась необходимость личных встреч для согласований, а у Штейна не было возможности часто приезжать в Волгоград для урегулирования рутинных вопросов.

«Ты найдешь с ней общий язык – бальзаковская тетушка килограмм на семьдесят», – словно издеваясь, описал Штейн.

«И ни хрена не решает в кардиоцентре», – зло добавил Андрей про себя.

Андрей уже бывал в различных современных клиниках, но то, что он увидел, поразило его. Огромный лечебно-диагностический комплекс, самое современное оборудование.

«Джонсон и Джонсон» уже отгрузил сюда большую партию продукции в счёт погашения недоимки, и теперь нужно было согласовать дополнительную заявку.

– Вы не думайте, мы будем у вас много закупать, – немного виновато улыбаясь, сказала Зинаида Прокофьевна, после того, как Штейн представил Андрея.

– Пользуйтесь случаем. Моя задача – побольше урвать для вас, пока есть возможность.

Они стали обсуждать отдельные коды, достоинства тех или других игл, разные варианты упаковки. Заместитель главного врача по хирургии сделал заявку на инструменты фирмы Aesculap, и Штейн в течение получаса объяснял, что Джонсон выпускает точно такие же инструменты, причем на том же самом заводе, но под торговой маркой Codman. А с учётом существующих скидок для кардиоцентра эти инструменты обойдутся гораздо дешевле. Договорились о том, что представитель Джонсона передаст каталог, и врачи выберут нужные им позиции.

– Теперь к нам будет приезжать… этот молодой человек? – спросила Зинаида Прокофьевна, приветливо улыбнувшись Андрею.

– Он будет решать технические вопросы. Всё остальное… вы понимаете… решаю только я. С главным, с заместителями, и так далее, – важно проговорил Штейн.

И ещё раз повторил, кто занимается рутиной, а кто – важными делами. У Андрея на лице заиграла глупая улыбка, он почувствовал себя каким-то клоуном. Зачем говорить с операционной сестрой о деньгах, если она не имеет к ним никакого отношения? Этим занимается Владлен Михайлович Ильичев, заместитель главного врача, ему передается 5 % от перечисляемых сумм. Втайне от него 5 % получает Птицын, заместитель главного врача по хирургии. Штейн объяснил, что без поддержки ведущего хирурга никак не обойтись – он может запросто заявить, что конкурентная продукция больше подходит для работы, и дать этому мотивированное объяснение.

Видимо, Штейну показалось, что недостаточно продемонстрировал свою власть, и он попросил Андрея выйти, и подождать в коридоре.

«Вот свинота, выставил меня каким-то писающим мальчиком! Зачем так подчеркивать отсутствие у меня полномочий?»

Сидя в коридоре, Андрей мысленно возмущался неожиданной выходкой компаньона. Тут перед ним выросла высокая фигура, облаченная в синий хирургический костюм, и насмешливый голос спросил:

– Что это у тебя за телефон?

Андрей поднял глаза – это был Игорь Викторович Быстров, заведующий кардиохирургическим отделением. Его представил мельком Штейн, когда заходили в кардиоцентр и столкнулись с ним на втором этаже.

– Так, ботва, – ответил Андрей, вытаскивая из бокового кармана сумки внушительного вида Nokia.

«И как он её заметил?»

– Такой дурой только орехи колоть, – ухмыльнулся Игорь Викторович, повертев в руках трубку.

И вынул из кармана свою.

– Вот у меня в два раза меньше.

Без плавного перехода заведующий поинтересовался, кому принадлежит фирма, поставляющая кардиоцентру шовный материал.

– «Совинком» – моя фирма, – ответил Андрей, – а Джонсон – мой поставщик… один из многих моих поставщиков.

В коридор вывалился Штейн, и, с преувеличенной жизнерадостностью обратившись к Быстрову, сообщил, что «имеет важные новости, нужно переговорить с глазу на глаз». Заведующий, возвращая Андрею массивную Nokia, приветливо ему улыбнулся, одновременно отвечая Штейну, не глядя в его сторону:

– Сейчас, загляну к Зинке.

Заведующий собрался уже пройти в кабинет старшей операционной сестры, но Штейн отвёл его в сторону, и принялся что-то торопливо говорить. Андрей видел лицо Игоря Викторовича, он так же ухмылялся, как при разглядывании несуразно громоздкой трубки. Не отпускало ощущение, будто всё, что говорится тет-а-тет сотрудникам кардиоцентра – это о появлении у представителя Джонсона мальчика на побегушках по имени Андрей Разгон. В голове зашумело, Андрей едва сдерживал ярость. Ему бы и в голову не пришло за спиной компаньона играть свою игру… пока… зачем эти меры предосторожности?

Длинными запутанными коридорами прошли к лестнице и спустились на второй этаж. Сказав, что Быстров на редкость противный и скользкий тип, и общаться с ним нужно осторожно, а лучше этого не делать вовсе во избежание ошибок, Штейн предложил посидеть подождать под дверью заместителя главного врача – «надо обсудить с ним тет-а-тет серьёзные дела», но Андрей, буркнув: «Подожду в машине», направился на выход.

Здание железнодорожной поликлиники хоть и было послевоенной постройки, но, посмотрев на него, можно было получить представление о том, как выглядел Сталинград сорок третьего.

Рыбников назначил встречу в поликлинике, и Андрей приехал к нему вместе с Иваном Тимофеевичем Кошелевым, искавшим помещение под глазной кабинет.

– Скромно, но… со вкусом, – поздоровавшись, деликатно произнес Кошелев, осматривая облупленные стены.

– Главное – чтоб в доме главного врача всё было богато, нескромно… пусть даже и безвкусно, – улыбнулся Рыбников.

– Вот это грамотный подход!

И Кошелев рассказал о цели своего визита.

МНТК «Микрохирургия глаза» активно расширяет сферу влияния. По последнему слову техники оборудован автобус для выездов в область. В нём не только кабинет для осмотра, но и мини-операционная. Арендуются помещения для амбулаторного приёма больных – как в нашем городе, так и в других областях. Вдохновившись примером краснодарских коллег, открывших филиал в Польше, предприняли аналогичную попытку в Чехии. Правда, безуспешно. Местная врачебная мафия сильна, и лицензию крайне сложно получить, несмотря на то, что клиника была бы рассчитана на лечение больных из соседних стран – Словакии, Австрии, Германии, и др – без права обслуживать местное население.

Уяснив суть вопроса, Рыбников сообщил о своих возможностях. Во-первых, имеется неотапливаемый ангар рядом с железнодорожной больницей. Планировалось отремонтировать его, и установить в нём линию по производству стерильных растворов – для собственных нужд, и на продажу. Конечно, это предприятие дорогостоящее и трудоёмкое, гораздо интереснее было бы не заниматься ремонтами, а пустить туда арендатора. В здании поликлиники можно выделить всего один кабинет площадью около двадцати квадратных метров. Всё остальное уже сдано. Что касается больших площадей – можно кое-что придумать, но для официального заключения договора аренды необходимо разрешение управления Нижне-Волжского филиала РЖД, находящегося в Саратове. Всё решаемо, нужно только потратить время, усилия, и, конечно же, деньги.