Имоджин вспомнила наставления Габора: геи, дольче-габбаны, и, высунувшись из окна, сделала несколько снимков этой сладкой парочки. «Фрики – старый и малый» – мысленно назвала она снимок. Положив камеру на переднее сиденье, она взялась обеими руками за руль, выпрямила спину, глубоко вдохнула и выдохнула. Надо настроиться на серьёзный разговор. Рассказать Ференцу всё как есть, и будь, что будет. Да, ещё надо предоставить конкретную информацию по усыновлению, чтобы он видел реальные перспективы совместной жизни с ней, Имоджин, а не мечтал о другой женщине, от которой сможет иметь детей.

В зеркале заднего вида мелькнуло ярко-фиолетовое пятно – кто-то из тех двоих обошёл машину сзади. И в ту же секунду правая передняя дверь распахнулась, «старый фрик» с перекошенным злобой лицом взял камеру, со всего размаху хватил ею об асфальт, и принялся ожесточенно топтать её ногами.

Выскочив наружу, Имоджин обежала машину и набросилась на него:

– Что ты делаешь, придурок!

Мужчина пнул раздавленные обломки камеры, и они разлетелись по тротуару, затем, с силой оттолкнув Имоджин, так, что она чуть не упала, пошёл обратно, к своему «ягуару».

– Скотина, ты поплатишься за это! – крикнула ему вдогонку Имоджин.

Но он, не оборачиваясь, лишь поднял правую руку с торчащим кверху средним пальцем. Ей ничего не оставалось делать, как, запомнив номер машины обидчика, извергая проклятия, сесть в свой «Пежо». Оттуда, вся в ярости, она позвонила Ференцу.

– … ты не представляешь, он чуть не убил меня! – кричала она в трубку. – Дикое, необузданное животное! Он разбил мою камеру!

Ференц, весь на взводе, постарался ответить как можно спокойнее.

– … дорогая, сейчас я подъеду, и разберусь с животным.

Понемногу она пришла в себя.

– Что мне делать, Ференц?

– Жди меня там, я скоро буду.

Игорь Викторович разговаривал по телефону, когда Андрей вошёл в его кабинет. Заведующий со своей фирменной усмешечкой выговаривал невидимому собеседнику.

«Это эпидерсия какая-то, а не компьютер… Да, не надо спорить… Ясно же было сказано: новый современный компьютер, а вы мне что привезли? Что вы спрашиваете – какой должен быть современный компьютер?! А я вам скажу, вот у меня тут записано, какой должен быть…»

И он, раскрыв блокнот, стал диктовать записанные данные. Затем, поворчав, что ему некогда, продиктовал параметры компьютера, который ему привезли.

«Видите разницу? Забирайте свои дрова, и привезите мне нормальный компьютер – как я вам продиктовал… Что значит я – единственный в городе хирург?.. Да, один такой… Можете навести справки… Знаете, что обо мне говорят: «хочешь подешевле – обращайся к Нечипоренко, хочешь выжить – обращайся к Быстрову»… Да, вот так… Так что забирайте свои дрова, и везите мне приличный компьютер».

Андрей внимательно вслушивался, как Игорь Викторович выкручивает руки пациенту, у которого отжал компьютер за предоставленные по полису услуги и в итоге оказался недоволен комплектацией этого компьютера. И теперь ожесточенно требует замену. Тактика ведения деловых переговоров Игоря Викторовича не отличалась изысканностью и разнообразием приёмов. Не нравится – пошли все на х*й! Даже в адрес Андрея заведующий иной раз отпускал такие вещи – «давай живей гони лавэ, а то быстро из кардиоцентра вылетишь». Правда, потом забирал невежливые слова обратно и извинялся.

Положив трубку, и поздоровавшись с Андреем за руку, Игорь Викторович весело проговорил:

– Да пациенты – сказал им по-русски: мне нужен нормальный компьютер. Сын давно просит. Они привезли какой-то хлам – ни одну игрушку не тянет. Вот, позвонил им, чтоб заменили. Давай, что там у тебя? «Osypka» когда будет?

– Уже отгрузили в аптеку.

Рассеяно выслушав, какие суммы перечислены за какие отделения, сделав пометки в блокноте, Игорь Викторович спросил, устанавливает ли производитель нормы расхода шовного материала.

– У меня уже Ильичёв спрашивал об этом, – доложил Андрей. – Говорит, для главного экономиста. Есть специальные таблицы – там поэтапно расписаны все хирургические операции, и норма расхода ниток на все эти дела.

– О как! Ты ему показывал?

– Ещё не успел.

– Принеси сначала мне, – прикину писюль к носу, может, придётся кой-чего подправить.

Отодвинув блокнот, бумаги и журналы в сторону, приблизившись к столу, облокотившись руками, и немного наклонившись вперёд, Игорь Викторович снова поднял петербургскую тему. Природа, культура, настоящие человеческие отношения, опять же – семья.

«Каждый вздох, как в первый раз», – подумал Андрей, с внимательным видом прослушивая этот текст, наверное, уже в шестьдесят шестой раз. Но если брату владельца крупного петербургского бизнеса есть резон срываться с места, то у хозяина Совинкома нет веских причин бросать своё дело.

Однако, на шестьдесят шестом прослушивании, его стало одолевать странное чувство: казалось, что в этот момент смысл переезда в Петербург лично для него стал кристально ясен. Вот только вряд ли он сумеет разъяснить этот смысл, если кто-нибудь попросит это сделать.

– Да, я бы тоже поехал в Петербург, давно хочу, – сказал Андрей совершенно искренне.

– Надо наладить продажу аккумуляторов, показать себя!

Хоть Андрей и не спорил, Игорь Викторович закормил доводами, доказывая, что нужно сделать это немедленно. И тут же принялся искать в блокноте телефон пациента, владельца офисно-складского комплекса.

– …они уже поменяли тачки: Володя взял Freelander, Артур – «бомбу» пятёрку. Если б мы вовремя свалили в Питер, то уже бы рассекали на нормальных машинах, а не на этом старье. Мы проёбываем время тут, в этой грёбаной дыре…

Андрей сочувственно сетовал, но при упоминании «грёбаной дыры» у него удивленно округлились глаза – здесь, в этой «дыре», заведующий кардиохирургией, выполняя любимую работу, получал примерно столько же, сколько на первоначальном этапе предлагает его брат – около $5000. И ещё такой вопрос начинается – неужели он всерьёз намерен променять операционную, в которой провёл считай полжизни, на «природу, культуру, настоящие человеческие отношения, и приличную тачку».

Придя к себе, Андрей выслушал Елену Николову – она нашла нового поставщика расходных материалов для реанимации, нужно принять какое-то решение.

– Объясняю ситуацию: на зав. аптекой вышла питерская фирма B.Braun, это представительство B.Braun в России. Она им сказала, что кардиоцентр работает с Совинкомом, и дала наш телефон. Мне позвонил Иван Зарубин и предложил цены… вот, посмотри…

И она протянула прайс-лист.

– …это на двадцать процентов ниже, чем в Петролабе, в котором мы берём. Зарубин говорит, что Петролаб покупает у них, и нам смысла нет переплачивать, если можно брать напрямую. Даже скинул по факсу последнюю их накладную – там точь-в-точь наша заявка, Петролаб брал товар конкретно под нас и мы переплатили 20 %.

– Обе фирмы питерские, а этот B.Braun – и представительство, и торгующая российская фирма, у них своё ООО?

– Да, они даже проводят обучение для дилеров. Если мы с ними завяжемся, они нам помогут с рекламой, и будут переадресовывать на нас волгоградских клиентов, которые им звонят. Им нет смысла искать других дилеров, потому что мы работаем с самым крупным клиентом в городе.

– Тогда мы переходим на B.Braun.

Лена рассказала про реактивы для лаборатории. Тут была обратная ситуация – Петролаб являлся эксклюзивным дилером датской фирмы Radiometer, производящей реактивы, а поставщики, у которых закупали ранее, перекупали у него товар.

– Тогда мы будем брать реактивы в Петролабе, – заключил Андрей.

Так, обсуждая закупки интродьюсеров, соле-мостовых растворов, дискофиксов, он постепенно забыл о том, что нужно собираться в Петербург.

Но Игорь Викторович вскоре напомнил об этом. Договорившись о встрече с директором компании «Диамант», владельцем «научного городка» (комплекс зданий какого-то бывшего НИИ, помещения в которых сейчас сдаются в аренду), он поставил перед фактом: надо арендовать склад и завозить туда аккумуляторы. Андрей предложил не торопить события: «Да, мы можем тупо вбить туда пару миллионов, но как потом продать всё это?»