— Мама велела Полине покормить тебя ужином и сказать, чтобы ты подождал ее. Она приедет из города и заплатит тебе, а потом Джим отвезет тебя домой, — говорила она, стягивая с Роба рубашку, точно это было для нее самое привычное дело, и от ее прикосновения мальчика жаром обдало.

Бетти Джейн оглядела Роба, обнаженного до пояса. Он чуть не дрожал от страха, ненавидя ее за этот свой, страх, но еще сильнее ненавидя себя.

— Да не бойся ты меня, Роб!

Она стащила с постели одеяло Джима, накинула его Робу на плечи, и ему сразу стало теплее. А что если бы Айда Мэй увидела его сейчас? Что подумали бы мама, и папа, и Дженни Ли? К дьяволу Айду Мэй, и Бифа Робертса с его громадным бьюиком… Роб стоял, не спуская глаз с Бетти Джейн. А она вытерла свои светлые волосы, пригладила их щеткой Джима и, подойдя к Робу, посмотрела на него с такой печальной улыбкой, что сразу перестала казаться ему самоуверенной.

— Ну как вы себя чувствуете теперь, мистер Янгблад, получше? — Она постаралась плотнее закутать его в одеяло, обдав нежным ароматом своих волос, смешанным со сладким запахом теплого, влажного тела. Роб увидел прекрасные испуганные глаза, почувствовал ее близость — ее грудь касалась его груди, и он был юношей, который стремительно превращался в мужчину, а она была девушкой, которая с трепетом становилась женщиной, и сколько он ни твердил себе, что ненавидит ее, что она втягивает его в беду, что они находятся в имении Кросса, в самом сердце Джорджии, и что он чернокожий, а она белая, да еще дочь богача, — в ту минуту все это потеряло значение. В ту минуту главным оказалось другое: то, что она была девушкой, а он — юношей, и он притянул ее к себе, сжал в объятиях и неловко, неумело прижался губами к ее влажным розовым губам; обомлев, она зашаталась, и они оба чуть не упали на пол. Еще в этот момент Роб слышал предостерегающий внутренний голос, точно вспыхнул белый сигнал опасности; но было поздно — мужчина в нем взял верх: его неопытная рука скользнула по ее телу, открывая неведомые чудеса, и он услышал приглушенный вздох: «Роб! Роб! Роб!» Руки Бетти Джейн обвились вокруг его шеи — и тут дверь с треском распахнулась, мгновенно возвращая их к действительности. Роб отскочил от Бетти Джейн, перехватив взгляд миссис Кросс, полный ужаса. Ее волосы были мокры, с них стекала на пол вода. Она, как безумная, посмотрела сперва на Роба, потом на свою дочь, попыталась было что-то сказать, но не могла выговорить ни слова. Роб с перепугу так и застыл на месте. Он явственно ощущал петлю линчевателей на своей шее, сейчас она затянется и задушит его.

Он с трудом проглотил горькую слюну.

— Ты… ты… ты… — прохрипела миссис Кросс, схватила кочергу и с бешенством ударила Роба по плечу.

— Мама! Не надо! — закричала Бетти Джейн, но Роб уже метнулся за дверь и помчался по коридору, а оттуда — под холодный проливной дождь.

Ледяные струи стегали его разгоряченное, дрожащее от страха тело, когда он бежал мимо большого белого дома, по длинной аллее, обсаженной гигантскими деревьями, с которых сыпались мокрые листья. А дождь по милости бога лил еще сильнее, чем прежде…

Казалось, он сто лет бежал к воротам под струями косого дождя, усиливавшегося с каждой минутой. Роб навалился всем телом на тяжелые чугунные ворота, но они не поддавались. Он толкал и толкал их изо всех сил, сопел, кряхтел и громко ругался, а дождь хлестал ему прямо в лицо, слепя глаза, и он плакал от бессильной злобы. И вдруг он понял: ворота заперты!

Роб поглядел сквозь пелену дождя на высокую белую решетку и снова чертыхнулся. Потом, хватаясь руками за узорчатый чугун, начал карабкаться вверх. Ноги его осторожно, с цепкостью рук, нащупывали мокрый скользкий металл. Скорее бы уже очутиться на той стороне! Роб чувствовал себя незащищенным, будто стоял на открытом поле, а десять тысяч крэкеров целились из винтовок ему в спину. Когда почти вся десятифутовая высота была преодолена, Роб вдруг поскользнулся одной ногой, за ней сорвалась вторая, и он повис на. руках, делая отчаянные усилия, чтобы не упасть. Наконец он все-таки дополз до верху и, перебросив ноги на другую сторону, чертыхнулся, зажмурил глаза и прыгнул вниз, угодив в жидкую липкую грязь по самые щиколотки и обрызгавшись до головы. С громкой бранью Роб вытащил ноги из грязи и пошел.

Сквозь шум дождя его обостренный слух уловил зловещее шуршание приближавшегося сзади автомобиля. Скоро по обочинам шоссе зашарил свет мощных фар и протянулся впереди Роба, и тут его охватил такой бешеный страх, что он прыгнул в канаву, едва не утонув в ледяной воде; все же он сумел каким-то образом выпрямиться и встать на колени. Чуть высунув из канавы голову, Роб смотрел на дорогу. Автомобиль с белым человеком за рулем промчался мимо.

Роб выбрался из своего убежища и побрел по шоссе. Он весь вымок, продрог, был зол, и ему хотелось плакать. Значит, все-таки он не мужчина, а мальчишка! Но, господи помилуй, кому же охота умирать? И он виноват во всей этой истории не больше, чем Бетти Джейн. Она-то, конечно, больше! Но и он совершил ошибку — а ведь сколько Жирный Гас предупреждал его! Хорошо еще, что на улице дождь, хоть люди-то не увидят! Он миновал районы белых; вот уже и дом Айды Мэй, и Робу захотелось войти туда — там он найдет себе убежище: ведь все считают Аиду Мэй его «невестой», а Бен — его приятель, и миссис Сара — лучший друг мамы. Он заметил в окнах свет и, глядя на них, остановился под дождем; но нет, он туда не пойдет, как он может рассказать Айде Мэй про то, что случилось? К тому же она теперь любит другого! Избегая улиц, Роб крался от дома Реглинов глухими переулками. Но вот задворки кончились, теперь надо пройти еще три квартала по грязной улице, чтобы добраться до дому. А дома уже в сборе вся семья, топится камин, на столе ужин. И вдруг Роб успокоился, будто у дома были руки и он протягивал их к нему; дом звал его к себе голосами матери, отца и Дженни Ли. Там его не дадут в обиду! Только бы добраться до дому, только бы добраться! Дождь немного поутих, авось скоро перестанет. Квартала за полтора от дома у Роба мелькнула мысль, что, возможно, это не такое уж безопасное место, как ему кажется. Куда, как не домой, явятся они первым делом? Роб остановился. Он хотел видеть маму, папу и Дженни Ли, но, может, ему это не суждено, если крэкеры поймают его. Как холодно, как его знобит, но теперь уже недалеко до дому. Скорее бы увидеть мать! Вряд ли белые так быстро успели явиться сюда. Ладно, будь что будет, он должен попасть до-мой! Утопая в грязи, Роб прошел один квартал по Первой авеню, потом свернул вправо, на Мэйкон-стрит, прошел еще квартала два и, дав таким образом крюк, нырнул в чей-то палисадник — он даже не разобрал чей, обежал дом и, прыгая через изгороди, задними дворами добрался до участка миссис Драфтон, граничащего с их домом. Роб припал к щели в заборе, внимательно оглядел свой двор и, никого там не обнаружив, перелез через забор и направился к кухонному крыльцу. Сердце колотилось так, словно хотело выскочить, и предвещало самое плохое. Но, если Робу удастся благополучно перейти двор и открыть дверь в кухню, он будет спасен!

Когда Роб вырвался от хозяйки и помчался по коридору домика для прислуги, миссис Кросс кинулась за ним вдогонку, но на крыльце остановилась, швырнув кочергой в убегающего под проливным дождем мальчика. Потом она повернулась и пошла в комнату, где оставила дочь. Бетти Джейн пластом лежала на постели Джима Брэдфорда, уткнувшись в простыню. Миссис Кросс направилась в коридор и хотела позвонить в полицию. Она подняла было телефонную трубку, но тут же бросила ее на рычаг. Стояла и не могла ничего сообразить — в голове был сплошной сумбур.

Она вернулась в комнату, подбежала к кровати и, рывком посадив Бетти Джейн, сердито затрясла ее за плечи.

— Так вот оно что! Вот что здесь творилось все время! Едва только шестнадцать исполнилось, а она уже в кровати с мальчишкой, да еще с черномазым!