Итак. Дверь закрыта, капитан Нахрен пообещал лично повесить за яйца всех и каждого, чьи города — малая родина то есть, совпадет с цифровым кодом на телефонных счетах. К тому же, суточный наряд, который допустит проникновение «неустановленных лиц» в канцелярию роты будет образцово-показательно задрочен и бессменно провисит на тумбочке дневального до полного погашения счетов за телефон. Дела?! Но, общаться с домом, ой как хочется, связь поддерживать, быть в курсе последних событий.

Это же как пуповина, нельзя ее рвать! Тонкие невидимые ниточки, связывающие нас с родными и близкими, всю жизнь за нами тянутся, где бы мы не служили, куда бы не поехали. Это и есть — родственные связи. И большая беда, когда они рвутся… неужели непонятно?!

Методом коллективного «мозгового штурма» и на основе бесценной информации, случайно добытой при несении суточного дежурства в штабе училища в качестве посыльных и дневальных по штабу, мы пришли к обнадеживающему открытию — телефоны в штабе училища ВВС используются весьма активно и плодотворно — фактически не замолкая, включая междугороднюю связь. Оп-па! Вот оно как?! Вот это удача.

Ротные умельцы, имеющие за своими юношескими плечами весьма полезный прикладной опыт радиокружков, полученный еще в «Доме юных техников», из старого разбитого телефона быстренько сварганили достаточно компактный переносной вариант: облегченную модель (трубка, номеронабиратель и два провода) — своего рода, прототип общеизвестной мобилы.

Осторожно и незаметно проникая в штаб поздними вечерами в короткий промежуток времени от «после ужина», до «вечерней поверки» (исключительно в те дни, когда дневальными по штабу стояли проверенные парни из нашей 4-й роты естественно) и, подключаясь к телефонной линии в распределительной коробке на пыльном чердаке двухэтажного здания, можно было особо не наглея, трепать языком в течение 5-10-ти, а то и целых 15-ти минут, ни в чем себе не отказывая.

Подключаться старались к двум проверенным линиям (проверенным опытным путем): к генеральской (начальник училища), т. к. его счета за телефон оплачивались начфином автоматически и без проверки «куда соизволил» позвонить САМ. (служебная необходимость и будь свободен!)

И к телефону «особиста», когда генерал был в отпуске. К «особисту» подключались очень неохотно и то, чтобы не вызывать подозрение: «начальника в училище нет, а с его телефона болтают призраки?!» С телефона «особиста» звонили очень редко и только в крайних случаях, чтобы не нарваться на неприятности. Особый отдел — это особый отдел, понимать надо!

Но, тьфу-тьфу, благодаря строгим мерам предосторожности, тщательной конспирации и разумной скромности в «длительности» общения, нас ни разу не запалили. И такая вот идиллия продолжалась где-то до 3-го курса обучения.

Однако после очередного летнего отпуска вскоре выяснилось, что некий неустановленный ухарь (не из нашей роты, однозначно), нагло подключается к телефонному кабелю в каком-то другом (неизвестном нам месте) месте и забивает «давно освоенный и взлелеянный» канал связи, причем, именно «генеральский».

Что характерно, этот «некто» бессовестно болтая по телефону бесконечно длительное время, ставит под явную угрозу само существование отработанного, устойчивого и абсолютно надежного (все эти годы) средства общения с дорогими, любимыми и близкими. Непорядок!

Наши дружеские увещевания по телефонной трубке (в качестве «третьего лица») с убедительной просьбой радикально сократить время «плодотворного общения» до разумных пределов, естественно, не возымели никакого действия.

Невидимый абонент, пользуясь своей безнаказанностью и неуязвимостью, нагло хамил, дерзко посылая всех и каждого на общеизвестный адрес и как ни в чем не бывало, продолжал обсасывать по пятисотому кругу одни и те же заезженные новости со своей подругой. Которая, при этом, противно хихикая и подобострастно поддакивая, безмерно гордилась своим возлюбленным. А как же иначе?! Весь такой смелый, куда деваться?! Еще бы?! Юноша борзо отшил все вежливые просьбы: «быть человеком, войти в положение и освободить линию для других абонентов, чтобы люди успели пообщаться до наступления вечерней поверки». Не тут-то было!

В результате, все попытки наших ребят договориться полюбовно и справедливо установить символическую очередь на право «по-честному» подключиться к генеральскому каналу связи, заканчивались очередной порцией дешевого куража и полным нежелания искать компромиссы.

Рисковое время, проведенное на чердаке штаба, бездарно пропадало. Ребята в крайней степени раздражения «ни с чем» возвращались в казарму на традиционную процедуру вечерней поверки, когда всему личному составу надлежало стоять в строю, дабы громко и внятно выкрикнуть «Я!», при оглашении «знакомой» фамилии. Каждый из нас мечтал вычислить неизвестного хама и по-дружески (желательно с ноги) объяснить ему что «так делать не следоват». Эгоизм — нехорошее качество и все такое… Но, явных зацепок для идентификации «неизвестного телефониста» у нас не было.

А дерзкий юноша явно упивался своей безнаказанностью и дешево рисовался перед девушкой, не стесняясь «посылая» курсантов нашей роты налево и направо. Вот что за мудак, простите за грубость слова! Еще кот Леопольд из всеми известного мультика постоянно призывал с наивной непосредственностью: «Ребята, давайте жить дружно!» Не тут то было.

В очередной раз удрученный Витя Копыто вернулся из штаба «ни с чем», бездарно проторчав около часа на пыльном чердаке у вскрытой распределительной коробки. Ему так и не удалось связаться с дорогим его сердцу родным Пилопедрищенском и обсудить животрепещущую проблему: «В своем письме ненаглядной Маринке он написал слово «люблю» 218 раз, а она в ответном — лишь 73 и не больше?!» Не, ну что за фигня?! Разлюбила, что ли?!

Откровенно расстроенный Витя тяжело рухнул на койку, которая жалобно взвизгнула провисшими пружинами панцирной сетки. С надрывом в голосе, Копыто начал прилюдно возмущаться и жалобно плакаться.

— Вот сука, а?! Опять послал меня на хуль! Представляете?! Я ему вполне вежливо и культурно говорю: «Мол, освободи урод, линию! Дай домой позвонить! Сколько можно 3,14здеть об одном и том же можно?! Затрахал уже своей тупостью, пустобрех долбонутый! Не надоело еще?!»

— А он?!

— А он давай мне хамить в ответ и грязно ругаться! Говорит: «Да, пшел ты в пинду! Буду разговаривать, сколько захочу!» И девка его противозная на другом конце провода хихикает там противно и мерзопакостно, тьфу! Да еще и подзюзивает: «Какой ты Морозик у меня смелый! Правильно, так их всех! Не дадут важные проблемы обсудить! Подождут сколько надо, сейчас наша очередь! Ты первый пришел! Освободите линию молодой человек и не мешайте разговаривать! Мы обсуждаем личные темы с интимными подробностями!» Представляете, вот фифа?! Это я то молодой человек?! Фрикаделька, етить…, а туда же вякает! Блин, вот что за хер?!

Витя обиженно надул пухлые губы и принял вид оскорбленного интеллигента. Действительно, «молодым человеком» его еще никто не обзывал. Копыто смертельно обиделся и разошелся не на шутку.

— Чего греха таить, я сам люблю языком потрепать, но чтобы каждый вечер и по часу?! Эгоист хренов, наглухо канал связи забивает… И болтает почти часами! Парни, начфин точно скоро задумается и к генералу прибежит с ненужными вопросами! Тогда точняк нашим переговорам пиндец настанет! А если еще и номера с телефонных счетов за межгород за два года поднимут, тогда вообще полный 3,14здец настанет! Мало никому не покажется! Отчислят как миленьких. Мде…?! Как же его вычислить?! По голосу, полный дятел какой-то и говор какой-то южный, мягкий. А еще они в разговоре несколько раз упомянули Таганрог. Наверное, девка из Таганрога?! Он сегодня ее спрашивал: «Как вода в море?! Еще купаетесь?!» Вот дубина, никакого инстинкта самосохранения! Сам попадется и всех нас засветит…

Комсорг нашего 45-го классного отделения Серега Филин (мудрая птица), присутствующий в спальном помещении при Виткиных стенаниях, задумчиво почесал свой подбородок.