Подобные разговоры на тему донорства, случались регулярно и повсеместно. Обычно выступал один «бывалый», а вокруг него собиралась толпа полунапуганных любопытных курсантов, но не теряющих надежду, собраться с духом и все же, заработать своей кровью возможность сходить в долгожданное увольнение в город.

— Это не больно. Ложишься на специальный стол, если не уверен в себе и боишься сдавать кровь, сидя в кресле. Тебе накладывают жгут на руку, протирают место спиртом. Работаешь пальчиками, вены вспухают. Потом иголочкой «чик» и снимают жгут. Все, кровь потекла в систему. Прямо в 3-х литровую банку.

— А много сливают?

— Нет, литр, полтора, иногда два, не больше!

— Охренеть! А что останется?!

— Не ссы, шучу! Грамм 400, не больше. Иначе, сознанию «каюк», и носом в пол. Ноги протянешь! Самому надо будет вливание делать.

— А, если вены тонкие?! Ну, не видно их, глубоко расположены.

— Говно вопрос, жгут на шею. Из носа кровь нацедят, прямо в тазик. Правда, потом ее фильтровать надо от соплей там и все такое… Такая кровь только на плазму идет или на конфеты в аптеку! Про «Гематоген» слышал?! Вот, это оно самое. Есть еще вариант — из члена. Когда в туалет пойдешь, посмотри, какие на нем вены образцовые. Игла легко заходит, точно говорю! Только сначала, надо подрачить, чтобы вены надулись! Будешь хорошо себя вести, журнал заграничный, с голыми сиськами, дадут полистать — «Playboy» или «Penthouse» или еще чего.

Удивленная толпа охала и ахала. Все с жадностью внимали словам «опытных» товарищей, которые авторитетно мотали лапшу на уши и откровенно глумились над доверчивыми ребятами. Хотя, со стороны, было хорошо видно, что эти «бывалые» за своей напускной храбростью и юмором, пытаются скрыть от окружающих ребят, свой собственный персональный мандраж. Могу поспорить, что в ночь с пятницы на субботу, спокойно спали очень немногие.

Наступил момент истины. Субботним утром на территорию училища заехал грязный потрепанный автобус «ПАЗ» и остановился у клуба. Из него вышли угрюмые и суровые люди с металлическими контейнерами в руках. В основной массе своей — это были крепкие мужчины с хорошо развитой мускулатурой. Настоящие мясники! Потом, я понял, отчего они такие крепкие и накачанные.

Свой пункт приема крови, медики развернули в спортивном зале, разделив его на две части. В одной части зала, напротив запасного выхода разложили гимнастические маты, один к одному. Образовалось огромное пространство пола, застеленное импровизированным кожаным ковром. «Для чего это?», — думалось мне, наивному.

Во второй части спортивного зала, напротив парадной двери, в шахматном порядке на некотором удалении друг от друга, установили учебные столы, в числе двадцати, не меньше.

В холле, у запасного выхода из спортивного зала, поставили огромные армейские термосы с горячим чаем. Борцовский зал отвели под склад для крови.

По автоматизму и сноровке, с которой работали эти кряжистые и молчаливые медики, я сделал вывод, что они свою работу знают очень хорошо. Все их действия были лишены эмоциональной составляющей, все движения — на инстинктах и рефлексах, по давно отлаженной и многократно отработанной программе.

В спортивном зале постепенно вырисовывались очертания конвейера для слива и заготовки человеческой крови. Действительно, пропустить через свои руки почти две тысячи человек, именно столько ограничил своим волевым решением наш генерал, согласитесь, совсем непросто.

Пока два батальона курсантов выстраивались в цепочку, я, вместе с живой очередью, быстро продвигался к холлу клуба. Там я увидел, как медики, облачившись в свои халаты и маски, оценивающе оглядывали огромную человеческую массу, которая выстроилась как на бойню. Их не пугал объем в две тысячи душ, извините — тел. Из нас не отсеяли никого, даже ничего не спросили. Загребли всех, включая переболевших гепатитом, краснухой и прочей заразой. Все подойдут, все сгодятся! Главное объем! План. Литры. Килограммы.

Бригада кровосборцев даже не потрудилась надеть чистые халаты и маски, их вид был не просто неприятен, он был ужасен. Когда-то белые медицинские халаты, выглядели камуфлированными, где в качестве раскраски были бурые и пожелтевшие пятна крови, относительно свежие и очень старые. Маски, в виде, ниспадающих почти до пояса, балахонов, скрывали лица этих людей. В узкую прорез маски виднелись только равнодушные и потухшие от хронической усталости глаза. Рукава на халатах были закатаны по локоть, перчатки отсутствовали. Оголенные волосатые руки, добавляли медикам сходства с суровыми безжалостными мясниками. Далее, началось действо, которое укрепило меня в мысли, что в тот момент, мы были для них, как обезличенный скот, расходный материал и не более того.

Начали! Пиночет и другие отцы-командиры, почему-то передумали участвовать в благородном деле по сдаче крови. Ну и ладно, мы быстрее проскочим. Поступила команда раздеться по пояс. Я попал в первую сотню, во вторую ее половину.

Когда подошла моя очередь открыть дверь и войти внутрь спортзала, то я увидел следующую картину. На столах, расставленных в шахматном порядке, лежали курсанты, с закатанными по локоть гимнастерками. Кто-то работал пальцами, и его рука была перетянута жгутом, у кого-то из вены торчала игла системы сбора крови и густая кровушка медленно стекала в банку. Кому-то уже перевязывали руку, кому-то совали под нос ватку с нашатырем. Медработников было гораздо меньше, чем столов с лежащими на них ребятами. Медики, как рабочие-многостаночники, быстро носились между несколькими столами, одновременно, обслуживая всех сразу и в порядке очереди.

— Чего встал?! Проходи и ложись на свободный стол!

Я огляделся, свободных столов не было. На ближайшем столе, лежал бледный курсант Копыто, кровь у него уже взяли, но Витя был без сознания. Его остекленевшие глаза закатились «под образа» и правая рука, с торчащей иголкой в области локтя, безвольно свисала с поверхности стола.

Кстати, норма сдачи была для всех одинакова — 400 грамм — и для двухметровых громил под сотню кг. весом и для худосочных ребят с бараньим весом в 165 см. ростом. На дворе была зима, в организме — слабость и авитаминоз, а так же — нервозность, при виде этой самой, кровавой, процедуры, поэтому обмороки случались сплошь и рядом. Парни почти поголовно отключали свое сознание, сплошь и рядом.

Тем временем, подбежавший вампир обслужил Копыто, перевязал ему руку бинтом, оторвал клок ваты, макнул ее в нашатырь и сунул Виктору под нос. Затем равнодушно кивнул своим ассистентам. Двое крепких ребят в масках и с накачанными руками, профессионально подхватили Витькину тушку со стола и быстро оттащили на гимнастические маты, уложенные на второй половине зала. На этих матах, лежало уже человек 30-ть, которые постепенно приходили в себя и самостоятельно отползали через запасной выход в холл клуба, где их встречали более крепкие ребята с кружками горячего чая. После сбора крови, интерес к донору и к его самочувствию, со стороны медиков, больше не возникал.

Этот конвейер планомерно работал, не оставляя место милосердию и индивидуальному подходу к донорам. Не до них, главное максимально набрать крови. Организм молодой, не помрут. Даже полезно, наверное. Кто-то где-то говорил?! Не помню!

Я лег на освободившийся после Витьки Копыто стол и попытался расслабиться, старательно гоня прочь, набежавшее волнение. Подбежал лекарь, рывком стянул жгутом мою правую руку, больно защемив кожу.

— Больно, перетяните!

— Некогда, потерпишь! Работай рукой!

Вампир убежал к следующему столу. Не скажу точно, но возможно, что иголку в мою вену втыкал уже другой человек. Под маской не видно. Возможно, что в бригаде существовала своя иерархия и распределение труда. Поставив мне систему, подсоединенную к банке с градировочной сеткой, медик снял жгут и убежал к следующему. Глядя, как густая кровь прошла отметку в банке за 400 мл. и, уверенно двинулась дальше, я начал проявлять некоторое беспокойство. Наконец, меня услышали, подбежали, убрали иглу и перевязав руку, сунули в ладонь ватку с нашатырем.