Отпираться никто не стал, ребята самостоятельно приняли вид строя и четко в ногу, ведомые комбатом, отправились прямиком на губу. Где их ожидал заслуженный отдых в течение 7-ми, а то и 10-ти суток, в зависимости от настроения и щедрости Пиночета.

Рано утром, оформляя арест на гауптвахте, полковник долго компостировал мозги группе безответственных курсантов легкомысленно променявших суточную и благородную заботу о здоровье и своевременном питании военных свинок на скоротечные и сомнительные по качеству любовные ласки студенток педагогического института. Комбат взывал к совести ребят, к их воинскому долгу, делая упор на том, что поддержание стерильной чистоты в училищном свинарнике гораздо более полезное и важное занятие для военнослужащего Советской армии, чем ночные несанкционированные марш-броски в поисках тесного общения с любвеобильными особями женского пола. Причем, его слова звучали настолько искренне, что создавалось впечатление, будто бы Пиночет сам верит в то, что сейчас говорит. По его словам, женщина — это мерзкое порождение ада! А все, что связано с любовью и нежностью — есть грязное похотливое грехопадение, чуждое моральному облику будущих красных офицеров и строителей светлого коммунистического будущего.

Провинившиеся курсанты смотрели на полковника с нескрываемым состраданием, как на умалишенного и дружно кивали головами в знак понимания и согласия с тем бредом, что убежденно и красноречиво излагал убеленный сединами офицер, обильно брызгая слюной в своем справедливом гневе.

Напрашивался законный вопрос: «Как вообще умудрилось жениться это чудо природы? И принимал ли какое-либо посильное участие, господин Серов в рождении своих двоих детей? Возможно, он просто отдал приказ своей жене родить парочку наследников мужского пола, а та проявила грамотную инициативу для своевременного его выполнения. Кто знает?!». Но, как известно скромность, человеколюбие и сострадание — это три самых распространенных положительных качества курсанта, поэтому свои комментарии и догадки по вышеуказанным вопросам никто вслух не озвучил. Грешно смеяться над больными людьми. А как все помнят, у полковника Серова была справка от Военно-медицинской комиссии. Контуженный! Уж очень крепкий пень попался на траектории падения его военной головы! Не иначе дубовый.

В результате этого происшествия, Пиночет нечаянно пропустил, гениально запланированную встречу с нашей ротой, которая одиноко слонялась в мерзком и влажном тумане, словно неприкаянный белеющий парус из незабвенного стихотворения Ю.Лермонтова. Встречу, которую так скрупулезно готовил наш великий казарменный тактик и стратег — лейтенант Зайчик.

На утреннем построении батальона Пиночет, находившийся в приподнятом настроении по случаю успешно проведенной ночной вылазки, рассеянно выслушал доклады командиров рот об отмене утренней зарядки в виду хронической усталости у личного состава. Комбат легко согласился с этим своевольным решением и, даже похвалил офицеров за проявление разумной инициативы. Личный состав иногда все же следует беречь.

Лейтенант Зайчик прикусил губу. Явно он дал маховецкого и не уловил общей тенденции. Ну, что же, еще будет шанс проявить себя. Несомненно. Обязательно будет. И он — Зайчик, этого шанса ни за что не упустит.

На последующем совещании командиров рот, Пиночет акцентировал внимание на назревшей необходимости в радикальном и качественном улучшении учета наличия личного состава. И как следствие этого, обязательному пресечению на корню фактов и даже любых слабых попыток самовольных отлучек курсантов из училища.

Полковник Серов строго напутствовал офицеров, водя указкой по висящему на стене его кабинета графику, на котором разноцветной тушью отмечалось количество заболевших дизелем.

— Как показывает анализ динамики роста количества курсантов заболевших дизентерией за прошедшие сутки, эпидемия начала сдавать свои позиции. Жесткие меры командования училища дают свои ощутимые результаты. Оптимистичные заверения наших анальных анализаторов — военных докторишек тоесть, дают надежду, что общими усилиями, мы сможем побороть «дизель» в ближайший месяц, другой. И на фоне этих последних и обнадеживающих известий, вынос заразы в город, за пределы карантинной зоны, может привести к новому витку в распространении данного гнусного и позорного заболевания. Расширение аудитории зараженных из числа гражданского населения может негативно сказаться на хорошем отношении этого самого гражданского населения к нашему училищу в частности, и к Советской армии в целом. Всем офицерам надлежит принять самые строгие и безотлагательные меры, чтобы курсанты не покидали зону карантина. И не общались с любвеобильной и безотказной прослойкой женской популяции города и не тащили постыдную и сраную дизентерию в массы. Подумать страшно, чем аукнется для руководства училища и для нас всех, если вдруг одновременно, скоропостижно и дружно обосрется все население миллионного уральского города. А источником этого нежданного подарочка в виде слабости кишечника и неудержимого обильного поноса объявят, не кого попало, а человека с ружьем — защитника Родины. Тогда лозунг ГЛАВПУРа Министерства обороны СССР: «Народ и армия едины!» получит новое глубокое наполнение и неоднозначный смысл. А именно, народ и армия будут сидеть рядом в одном чистом поле, и серить дальше, чем видят, причем синхронно, в едином массовом порыве. Поэтому, товарищи офицеры, контроль за людьми, контроль, и еще раз, контроль! Необходимо четко знать и строго обеспечить нахождение всех наших дорогих обормотов в определенных начальством местах и только на территории училища, чтобы исключить саму возможность улизнут за пределы периметра карантина, на часик-полтора. Обо всех неучтенных единицах и группах праздношатающегося личного состава, докладывать мне немедленно. Все! Все свободны!

Лейтенант Зайчик все время восторженно и жадно ловивший каждое слово любимого комбата и законспектировавший в точности все его ценнейшие указания в свой блокнот, немедленно бросился реализовывать их на практике.

За день, Зайчик многократно посетил все места работ и несения нарядов, где находились курсанты нашей роты. Складывалось впечатление, что офицер бегает по кругу. Он неоднократно облазил всю столовую, раз десять посетил варочный и овощной цеха, пару раз слазил в выгребную яму и сбегал на свинарник. Также посетил посудомойку, пощупал бачки и тарелки, заглянул в «обсерваторию», пересчитал всех больных и выздоравливающих и обошел все посты внутреннего караула. Он побывал везде и всюду.

При каждом своем посещении неугомонный Зайчик требовал немедленно прекратить все работы и срочно построить личный состав для тщательной и поголовной проверки его наличия. Каждую группу курсантов, он проверял самолично и многократно, часто сбиваясь и начиная сначала, долго сверяясь с какими-то бумажками и своим блокнотом. И так, целый день без конца и края. И такая дребедень целый день! Динь-дилень! От рассвета до заката!

Мы не успевали соскучиться по нашему дорогому командиру, как он уже прибегал к нам и затевал новое построение.

Офицер дергал курсантов постоянно. Он вносил хаос в отлаженный механизм несения нарядов и дежурств, в отработанную за годы обучения технологию и хронометраж проведения давно знакомых и привычных работ. Зайчик нам реально мешал. Мы катастрофически не успевали выполнить тот объем работы, который без его проверок делали легко и спокойно. На раз!

В результате, чтобы успеть выполнить все дела и поставленные задания в установленные сроки, всем курсантам приходилось затрачивать гораздо больше усилий. От спешки и накладок стали появляться ошибки и накапливаться нервозность. Везде царила бесполезная суета. Ребята стали больше уставать, причем не только физически, но и морально.

Зато, Зайчик был доволен. Еще бы, ежеминутными построениями и поголовными проверками, он обеспечил себе 100 % владение информацией о ежесекундном нахождении каждого человека в том или ином месте. Контроль над личным составом был тотальным. Не смотря, что КПД того же личного состава заметно упал и сроки по всем работам вылетели из привычного графика, лейтенант регулярно звонил комбату, доставая его постоянными докладами о расходе личного состава, подчеркивая свою осведомленность в ходе проведения запланированных на день работ.