К этому времени князь и его рать уже выступили к позиции и направлялись к восточному мосту. Сильнейшее, но немногочисленное войско отлично подготовленных убийц шло под единым постулатом: Тьма должна быть уничтожена. Воцарится мир на этой земле и мир на родине, в Зордании. Бог простит их проклятые души. Они все сделают шаг к излечению от дьявольской болезни и перестанут чувствовать жажду. Так обещали им праотцы Праведных законов, так обещал им Алиас. "Мы вернемся домой и отомстим Сальватору за предательство империи!" -- так же дал слово князь.

Милана сегодня шла рядом с ним и не представляла, как раньше могла жить без этого человека. Она не поклонялась ему, как другие, но была влюблена в скрытые в недрах души его беззаботность и наивность, в сочетании с силой и мужеством, самоотдачей и разумом. Профессиональный военный деятель и безусловный ребенок. Влюбленность князя вызывала у Миланы взаимные чувства. Ей больше не было обидно, что она всего лишь похожа на его любовь. Она знала, что сама она так же сильно нужна ему. К Дориану же не осталось ничего кроме презрения. Ради Алиаса Милана переименовала свою ненависть в безразличие.

Взор князя был устремлен вдаль, за горизонт. На его лице блуждала смута. Девушка подняла руку и нежно провела по его горячему лбу.

--Что с тобой? Если бы ты не был проклятым, я решила бы, что у тебя лихорадка, Алиас...

--Мне в самом деле нехорошо. Я чувствую, что послал людей на смерть, -- ответил ей князь, еще тревожнее глядя вперед.

--Похоже, это как-то связано с той последней битвой за Нодегарм... -- чуть слышно проворчала Милана, -- Я не права?

--Права. У тебя отличное чутьё, любимая... Я должен был поговорить с тобой раньше. Но сейчас уже не время для таких разговоров, прости.

Он отделился от строя и подался вперед, продолжая путь в одиночестве. Милана не стала его тревожить, но ей стало не по себе. Алиас до этого ни разу не прерывал беседу вот так, и не скрывал от неё ни слова, ни мысли.

На юге сейчас вошли в город птенцы Дориана. Им предстояло первыми напасть на центр. Такая честь многим казалась немилостью, но несогласные предпочитали молчать. Сам Дориан после собрания не был настроен на размышления. После того, как он увидел Милану об руку с князем, все идеалы перестали для него существовать. Не было больше ни дружбы, ни любви, ни патриотизма, ни подчинения и преданности Алиасу. Князь пал в его глазах, а Милана стала камнем преткновения. Все, ради чего он вел сейчас свою армию, все, ради чего он сам шел на смерть, была она. Но было у него большое желание умереть как можно скорее, умереть, чтобы не причинять больше никому боль, и чтобы никто больше не причинил боль ему самому. Стоило ли ему надеяться на то, что она простит его? Может и нет, но он надеялся и почти верил. Она подарила ему поцелуй, а с ним и надежду, но все так быстро разрушилось на его глазах. Она уже с другим и никогда его не простит. Дориан ненавидел себя теперь больше, чем когда-либо. Так давно он винил себя за то, что сделал с этой прекрасной и смелой девушкой, и когда увидел её здесь, это чувство стало слишком сильным. Теперь оно имело единственный выход -- смерть. Вампир потер седые виски, затем глаза, слезящиеся от едкой Тьмы, и ускорил шаг, а за ним и его вечные слуги, любящие его, созданные им, его дети.

В городе было тихо и пусто, но эта тишина здесь всегда имела подводные камни. Она была наполнена отталкивающей, а иногда манящей, энергетикой. Здесь начиналось сильное защитное поле. Оно подавляло волю Праведных и мутило разум смертных. Когда со всех сторон на войско стали нападать оборотни и люди, подчиненные вампирам, Дориан не сразу сообразил, что началась бойня. А когда понял, часть его птенцов была уже уничтожена. Он не был готов, и не были готовы его воины. Они были уже так близко к цели, но не ожидали засады. Дориан не смог простить себе этого. Со страшным криком, он бросился в самое пекло и вступил в бой.

Когда Рити вышла из театра, на улице валил снег. Он падал огромными хлопьями, и теплый ветер бережно кружил снежинки. Девушка запрокинула голову и несколько белых мушек опустились на лицо. Она улыбнулась сама себе и вздохнула, сбрасывая всю грусть и горечь. Из-за снега и тумана было совсем ничего не видно, из-за луны вампиры волновались за успех своих планов, но ей было хорошо, ей безумно нравились все эти простые, но такие родные "стихийные бедствия". Они напоминали ей о жизни, о детстве, о том времени, когда все было иначе, когда дети катались на санках и лепили снежные крепости, когда ночью было так светло из-за мягких и клубящихся рыжих облаков, отражающих свет фонарей, когда зимой было тепло на душе и весело в предчувствии нового года.

Рити и Эллао нашли остальных и присоединились к смешанному строю из людей, вампиров и волков. Морлок, оглядывая строй, остановил на них взгляд и одобрительно кивнул. Все было хорошо, пока Верити не нашел Верден. Он схватил ее за плечо и оттащил от вампиров. Рити в этот момент очень точно рассчитала реакцию Эллао и возможно Морлока, если он конечно их видел. Она оставила разборки с братом на потом, обернулась к Эллао и остановила его в шаге от них.

--Стой! Это -- мой брат! -- бросила она вампиру, который уже приготовился для выпада.

Лицо его было неприступно гневно, но услышав её слова, юноша смягчился и отступил.

--Какого черта! Тебя ещё искать надо! -- Верден выразил своё недовольство криком, не особо придавая значение поведению Эллао, -- Что ты делаешь с ними?!

--Верден, это -- мои друзья... -- стыдясь его, улыбнулась девушка.

--Где?! -- он бешеным взором окинул стоящих рядом вампиров, спросив это так, будто разорвет любого, на кого она покажет.

--Может, успокоишься для начала? Я говорила тебе, что это мои единственные друзья, и мне плевать, нравятся они тебе, или нет!.. -- она притихла, осознав, что привлекает внимание.

--Поговорим ещё об этом. Пошли... -- он отвел её к своей роте и велел идти с ними.

Верити не хотела его злить и осталась среди людей. Через полчаса сборы окончились и смешанная армия двинулась на северо-запад. Снег не прекращался, и видимость снизилась до одного метра. Войско двигалось медленно. Все, как один, оглядывались по сторонам, ожидая атаки. Нервы были на пределе. Рити терла глаза и тоже оглядывалась. Туман щекотал ноздри и горло. Она заметила, что волки идут с ними рядом. Тип в кожаной куртке то и дело косился на неё. С каждым шагом все чаще и дольше, и, наконец, совсем не отводил глаз, даже когда Рити смотрела на него в упор. Такое пристальное внимание девушке порядком надоело. Ей показалось, что он хочет ей что-то сказать. Не питая особых надежд услышать что-то приятное, она заговорила с ним, подойдя чуть ближе.

--Что тебе от меня нужно?

--Ух... -- поежился волк с усмешкой, -- Злишься. Силища-то есть, а?.. -- скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он, понизив голос почти до шепота, -- Брр...Ты правда слуга Лайноса?

Верити обернулась на брата, почувствовав его взгляд на себе. Ей показалось, что он расслышал его слова.

--Ну, чего молчишь?.. -- волк тоже посмотрел на Вердена, но тут же перевел взгляд снова на Рити.

--Брат не разрешает мне говорить с "нелюдями", -- громко ответила она, демонстративно, чтобы услышал Верден.

--Серьёзно? Мы не достойны?.. -- беззлобно удивился волк, -- А сам то он кто?! -- еще громче выпалил он.

Девушка не успела увидеть, как Верден остановился и двинулся к волку, но очнулась, когда брат уже сцепился с ним и повалил на снег. Они дрались с почти одинаковой мощью, обрушивая друг на друга удары, но волк хохотал. Когда их растащили он все еще смеялся.

Рити больше не говорила ни с кем. Она шла рядом с братом, не спрашивая его ни о чем. Она боялась знать правду, боялась строить предположения. Для себя она все же решила, что этот инцидент можно списать на излишнюю вспыльчивость Вердена в последнее время. Она лишь изредка поглядывала на него, вспоминая то лицо. "Нет, это был не он. Все с ним нормально. Он такой же как был... А если не такой?.. Все равно он мой брат. Мне все равно, кто он... наверное все равно... Конечно все равно!" -- размышляла Рити, глядя на него, вспоминая, как искала его, как мечтала обнять, верила, что он жив...