Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Нестоящий внимания субъект! — заметил буфетчик. — Промышляют они с женой тем, что собирают на похороны друг друга — она значит неутешной вдовой, а он неутешливым вдовцом прикидываются и подачки все пропивают.

— Оттого-то вы и зовете его живым покойником? — полюбопытствовал Антон Михайлович.

— Отчасти, но только прозвище это за ним не так давно укрепилось. Сюжет тут смехотворный у них с супругой вышел. Выклянчила она у одной приезжей барыни на похороны муженька десятирублевку. Барыня-то оказалась доброй душою, в положение ее горестное вошла, адрес взяла — помогу, дескать, после похорон. Ушла Надежда Петровна — ног под собой не слышит, бумажку в кармане то и дело ощупывает — цела-ли голубушка? Примчалась домой и пошло у них с мужем и воздахтором ейным стогование и пирование. А барыня-то, добрая душа, по ее уходе раздумалась, не хватит де ей горькой десять рублей, купила это она саван, туфли, свечей прихватила, да и покатила часика через три по ее уходе по адресу. Приехала покойнику поклониться, а он, родименький, и лыка не вяжет, пьян мертвецки. И пир у них горой идет. Плюнула барыня, саван, туфли и свечи бросила им на стол и вспять вернулась. Они вскорости и свечи продали, да и пропили. Мы его «живым покойником» с тех самых пор и прозвали.

Относительно прозвища «миллионер» приказчик сообщил, что Луганский рассказывает, что умерший не так давно его дядя завещал все свои именья, стоющие более миллиона, в пожизненное владение своей жене, минуя его, законного наследника, а между тем оно как-то так выходит, что жена и не жена дяди…

— Только, кажись, все это он брешет, — закончил свой рассказ буфетчик, качая сомнительно головой. — Нестоящий внимания субъект!

Они выпили по последней. Милашевич расплатился, поблагодарил буфетчика за компанию и вышел, очень довольный сообщенными сведениями.

На другой день рано утром Антон Михайлович отправился к Луганскому, застал его в сравнительно трезвом состоянии, обстоятельно расспросил о деле, рассмотрел имевшиеся у него документы и объявил, что у него есть адвокат, который возьмется вести его дело на свой счет, что этот адвокат — известный присяжный поверенный Николай Леопольдович Гиршфельд. Кроме Луганского, Милашевич застал дома и жену его, и ее, как выразился старший дворник, «воздахтора».

Надежда Петровна была еще далеко не старой женщиной, но жизнь, которую она вела, и роль, которую она играла в этом «подвальном счастьи втроем», положили на ее лицо свой отпечаток; одета она была почти в лохмотья.

Егор Егорович Деметр казался перед ними франтом и барином — это был тип завсегдатая бильярдной Доминика, — высокого роста, с нахальной физиономией, с приподнятыми вверх рыжими, щетинистыми усами, с жидкой растительностью на голове и начавшим уже сильно краснеть носом. На вид ему было лет за тридцать. Одет он был в сильно потертую пиджачную пару, с георгиевской ленточкой в петличке.

По совещанию с своими домашними Луганский согласился, захватив документы, ехать вместе с Милашевичем к адвокату. Общими усилиями привели в возможный порядок его туалет, и торжествующий Антон Михайлович повез открытого им наследника миллионного состояния к своему патрону.

Николай Леопольдович, внимательно выслушав сперва доклад Милашевича, а затем объяснения Луганского, рассмотрел документы и согласился взяться за ведение этого дела на свой счет, с выдачею даже Луганскому небольшого аванса для приличной жизни. Таким образом, возникло наделавшее так недавно столько шуму в Петербурге дело миллионера Луганского. Принимая его, Гиршфельд и не думал, что оно будет последним и роковым в его адвокатской карьере.

X

Наследник

Суть дела, принятого Николаем Леопольдовичем к своему производству, заключалась в следующем. В конце апреля 188* года умер брат Василия Васильевича Луганского, давно уже не только не сохранивший с ним родственных отношений, но прямо не пускавший его себе на глаза за прежний образ его жизни, доведший его до настоящего положения — камер-юнкер Михаил Васильевич Луганский. Умер он холостым и не оставил после себя завещания. Между тем, по завещанию умершего около десяти лет тому назад дяди Василия Васильевича камергера, действительного статского советника Александра Николаевича Луганского, брат его Михаил был собственником двух громадных имений в С-ом уезду П-ской губернии Сушкино и Комаровка, находившихся, согласно тому же завещанию, в пожизненном владении их тетки, жены Александра Николаевича Антонины Карловны Луганской, урожденной Лерхман. Стоимость имений составляла заманчивую сумму — свыше миллиона рублей. Таким образом «живой покойник» и «Васька-миллионер» петербурской Сенной площади далеко не без основания считал себя будущим богачом. Заключения старшего дворника и буфетчика трактира, что он видимо «брешет», были неверны. Кроме того, брак Александра Луганского с девицею Лерхман был совершен заграницей с несоблюдением некоторых формальностей, а потому мог быть, при известного рода настойчивых хлопотах, признан недействительным.

Задачею дела было, если не уничтожить совершенно пожизненное владение Антонины Луганской судебным порядком, доказав незаконность ее брака, то путем возбуждения дела об его недействительности и посредством угроз и убеждений склонить ее отказаться самой от пожизненного владения, конечно за известное вознаграждение. При обоих исходах Василий Луганский делался собственником и распорядителем этих имений, как единственный законный наследник после брата Михаила.

Решившись вести дело именно в этом смысле, и уверенный в успехе, Николай Леопольдович на другой же день заключил с Луганским у петербургского нотариуса Ивановича условие, по которому получал 30 % с ценности имений при поступлении их в полную собственность и распоряжение Луганского, из каковой ценности должна быть вычтена сумма, имеющая, в случае надобности, быть выданной Антонине Луганской, если дело окончится миром. Луганский, со своей стороны, выдал ему полную доверенность.

Дело началось. Хотя Гиршфельд принял ведение его на свой счет, но денег для предстоявших расходов у него не было, так как оставшихся крох Шестовского наследства едва хватало для жизни самого Гиршфельда и продолжавшихся безумных трат князя Владимира, которым Николай Леопольдович все еще боялся положить предел. Он, впрочем, надеялся выйти из этого затруднительного положения при посредстве того же Луганского, и даже проделать с ним и лакомым куском в виде его наследства то же, что и с князем Шестовым и его капиталами, но уж без риска потерять его, и потому решился пока тратить свои деньги. Первым шагом Николая Леопольдовича, по совету Арефьева и Неведомого, которых он пригласил сотрудниками по ведению этого миллионного дела, было написать письмо Антонине Луганской, жившей постоянно в Берлине.

В этом письме он уведомлял ее, что получил доверенность от Василия Луганского на ведение против нее дела об уничтожении ее права пожизненного владения именьями, доставшимися ей после ее покойного мужа, брак с которым признан петербурскою духовною конситориею недействительным, а потому предлагал ей и даже советовал окончить дело миром за единовременное вознаграждение, о сумме которой она бы благоволила сообщить ему письменно в наивозможно непродолжительном времени. При письме была приложена копия с определения петербургской духовной консистории.

Это определение было добыто следующим, образом. Гиршфельд подал в консисторию прошение, в котором изложил историю брака Александра Луганского с девицею Антониною Лерхман и перечень представленных при обыске документов, просил консисторию поставить определение, может ли брак при подобных данных быть признан действительным? Духовная консистория в разрешении заданного ей просителем вопроса постановила частное определение о том, что брак этот, при наличности только указанных просителем данных, должен быть признан недействительным.

Копия с этого-то определения и была послана Николаем Леопольдовичем Антонине Луганской.

111
{"b":"118319","o":1}