- Даниэла! Даниэла! Сеньор Луна закончил ревизию!
Вслед за ней в дверь осторожно протиснулся невысокий человек в очках с толстыми линзами.
- Здравствуйте, - приветствовал он Даниэлу.
Она встала и подошла к нему.
- Добрый день, сеньор Луна. Итак… что скажете?
Ревизор замялся, и Джина не выдержала:
- Альберто украл у тебя кучу денег! Еще немного, и он пустил бы тебя по миру! Я права, сеньор Луна?
- Совершенно правы, - кивнул ревизор.
Даниэла медленно подошла к своему столу и села.
- Этого не может быть…
- К сожалению, сеньора, это именно так, - голос Луны звучал грустно, но твердо. - Я сравнил цифры отчетности с данными о ваших доходах, и могу утверждать с полной уверенностью, что сеньор Альберто Сауседо присваивал огромные суммы.
- Это невероятно… - прошептала Даниэла.
- А я так и знала! - Джина направилась к столу, на котором стоял телефон. - Сейчас позвоню Фелипе и Херардо. Надо дать ход этому делу. И немедленно!
- С вашего позволения, я соберу свои вещи и подожду сеньора Фелипе, - сказал Луна.
Даниэла кивнула, и они пожали друг другу руки.
- Благодарю вас, сеньор Луна. Большое спасибо за все.
- Что вы… Не за что.
Ревизор вышел, и Даниэла услышала, как ворчит Джина, набирая номер телефона:
- На то, что он у тебя украл, можно несколько лет жить, ни о чем не думая! Как тебе этот ангелочек? И не реви! Тут выть в пору от злости!
- Ах, Джина, мне хочется и плакать, и выть, и кричать одновременно… Я вне себя! Если бы Альберто был сейчас здесь, не знаю, что бы я с ним сделала!
- Ничего, он свое получит. Фелипе и Альберто об этом позаботятся.
- Теперь мне действительно все равно, - кивнула Даниэла. - Пусть хоть сгниет за решеткой. Он сам во всем виноват!
- Вот это другой разговор! - глаза Джины блеснули. - Надо попытаться вернуть хотя бы часть твоих денег. Нет, я, кажется, сейчас взорвусь! Ты убиваешься тут целыми днями, работаешь, как проклятая, а этот красавчик присваивает твои деньги! Алло! Фелипе? Это Джина. Фелипе, твой человек закончил ревизию. Альберто украл у Даниэлы кучу денег!!! Что? Да, хорошо…
Джина положила трубку и взглянула на Даниэлу.
- Они с Херардо сейчас же приедут сюда. Гляди веселей, подруга!
- Ты должна успокоиться, Даниэла, - Херардо пытался говорить мягко, но голос выдавал его ярость.
- Я чувствую себя страшно униженной… Мне стыдно… - всхлипнула Даниэла.
- Это Альберто должно быть стыдно, - вмешался Фелипе.
- Ну да, конечно! - Джина презрительно фыркала. - От стыда он и в ресторанах кутит с потаскухами и с этим придурком Гонсало!
- Как я могла быть так наивна?! - Даниэла закрыла лицо руками. - Всего несколько дней тому назад я готова была умереть за него… Вы понимаете?
- Говорят: лучше поздно, чем никогда, - шепнула, обнимая ее, Джина. - Ничего… эта дрянь Альберто еще у нас попляшет. Не волнуйся…
- Поручи это все нам, - сказал Фелипе. - Мы немедленно подадим исковое заявление в прокуратуру.
- И его задержит полиция? - спросила Даниэла.
- Да. И надеюсь, уже сегодня. Если, конечно, он по-прежнему в том отеле, адрес которого тебе оставил.
- А если его там нет, найдите его через Гонсало, - посоветовала Джина.
- Об этом не беспокойтесь, - заверил Фелипе. - Посадить мы его непременно посадим.
- Господи, почему же мы женщины так добры и так наивны?! - Джина воздела руки к потолку. - Почему мужчины только и ждут, как бы воспользоваться нашим благородством?!
Глава 8
Эта поездка на фабрику, в общем-то, не была вызвана особой необходимостью. Хуану Антонио доложили о возникших там трениях между инженерами, но всю проблему вполне можно было решить и по телефону. Ему просто хотелось вырваться из города, хоть ненадолго переменить обстановку, пообщаться с людьми, которые на него работали, да просто увидеть фабрику, к которой у него было особое чувство. Он с нее начинал. Эту фабрику оставил ему в наследство отец. В то время она почти не приносила дохода. Именно он - Хуан Антонио - путем невероятных усилий сделал эту фабрику ведущим предприятием отрасли во всей Латинской Америке. Теперь он по праву гордился ею и, приезжая сюда, особенно в трудные моменты жизни, словно набирался здесь новых сил. Такие поездки всегда действовали на него благотворно. На этот раз он взял с собой и Мануэля, сманив того перспективой вновь оказаться в обстановке, в которой прошла их молодость. Разбирательство с инженерами и обход фабрики отняли у них от силы два часа. На обратном пути они заехали пообедать в местный ресторанчик. Выпив вина, Мануэль загрустил, вспоминая годы, ушедшие безвозвратно.
- Иногда я чувствую себя стариком, - сказал он.
- Э, Мануэль… - Хуан Антонио со смехом поднял бокал. - Помни, что лучшее лекарство от старости - это женщина. Заведи себе подружку.
- Иногда я действительно думаю, что мне необходима женщина-друг, - серьезно кивнул Мануэль. - Но я в таком возрасте, что женщин во мне могут интересовать только деньги.
- Ну, знаешь, это камень и в мой огород. В конце концов мы с тобой не такое уж старичье.
- Но и не юнцы уже.
- Мы, что называется, в самом соку! - улыбнулся Хуан Антонио.
- Может, когда-нибудь… - Мануэль вздохнул, - я еще встречу женщину своей мечты.
Хуан Антонио взглянул на него, и лицо его стало серьезным.
- У меня была такая женщина, - грустно сказал он. - И я потерял ее.
- Знаешь, - Мануэль взял его за плечо, - когда-нибудь ты опять влюбишься до беспамятства, хотя в этот день Иренэ и выцарапает тебе глаза.
- Если это действительно будет любовь, я согласен!
Они улыбнулись друг другу, и Хуан Антонио придвинул к себе тарелку.
- Твоя проблема, Мануэль, - сказал он, разрезав мясо, - в том, что ты всегда был библиотечной крысой. Я же помню, когда мы учились в университете, ты никуда не ходил, даже на вечеринки… Целыми днями сидел над книжками…
- Мне хотелось стать чем-то в этой жизни. У меня не было отца, который бы оставил мне фабрику в наследство.
- Ай, не надо! Фабрика моего отца немногого стоила, когда я ее получил. Недаром же Сония так дешево уступила мне свою долю.
- Что верно, то верно. Поработать тебе пришлось крепко.
- С твоей помощью, Мануэль, - Хуан Антонио взял Мануэля за руку. - Помни об этом, а уж я-то точно никогда не забуду!
- Ты и так уже сделал меня своим компаньоном. Хотя это было и необязательно.
- Не скромничай, Мануэль! Послушай…
- Что?
- Поехали с нами в круиз, со мной и Иренэ, если, конечно, я сам поеду… Может, там и встретишь женщину своей мечты…
- Ну нет, в таких делах третий - лишний. К тому же ты знаешь мое отношение к Иренэ… - Мануэль поморщился и тоже принялся за мясо.
После обеда они не сразу вернулись в Мехико и еще проехались по окрестностям. В столицу их черный лимузин въехал уже под вечер, и домой Хуан Антонио попал довольно поздно. Но Моника еще не спала.
- Папа! Папочка! - она бросилась отцу навстречу и повисла у него на шее.
- Здравствуй, дочка. Ну как? Хорошо себя вела?
- Конечно. А ты как съездил?
Хуан Антонио поздоровался с Марией, с улыбкой смотревшей на него, и вновь обратился к дочери:
- А где твои подружки? Ты же говорила, они придут к тебе играть.
- Игнасио повез их по домам. А вчера еще приходила эта твоя… ведьма.
- Моника!!! - Хуан Антонио строго взглянул на дочь.
- Ладно… ладно… эта… сеньора, с которой ты дружишь…
- Она уже рассказала мне, как ты тут ее встретила.
- Она первая начала, - Моника смотрела прямо перед собой, и твердые ноты, вдруг зазвучавшие в ее голосе, заставили Хуана Антонио вспомнить Лусию. - Вот что, папа… Я не хочу, чтобы она сюда приходила! Прошу тебя…
