Хуан Антонио сидел в приемной больницы «Скорой помощи», раскачиваясь на стуле и прикрыв лицо ладонями.

- Ну почему это должно было случиться именно сейчас? Мы были так счастливы! - хриплым голосом произнес он.

- Я же говорила Даниэле… Ей надо было нанять шофера. Она не должна была водить машину сама, - плакала Джина, вытирая глаза скомканным платком

- Ради Бога, прекратите, возьмите себя в руки! Это счастье, что мы смогли разыскать доктора Каррансу и он сразу же приехал, - пыталась успокоить брата Сония.

- Да, но операция идет уже давно, - ответил Хуан Антонио.

- Ох, бедная девочка! Храни ее Бог! - причитала Джина. - Какое несчастье! За что?

- Я с большим уважением отношусь к вашей жене, - дрожащим голосом сказал Рамон, обращаясь к Хуану Антонио. - Я буду за нее молиться. Я верю в Бога и верю, что он нам поможет.

В ответ Хуан Антонио сжал его руку.

Ракель стояла, прислонившись к двери кухни, и смотрела, как Долорес готовит кофе.

- Мануэль прав, нам не надо ехать в больницу. Там мы будем только мешать, - тихо выговорила Долорес, мельком взглянув на невестку.

- Я никак не могу успокоиться. Как же это случилось? Бедная Даниэла! - Ракель нервно покусывала указательный палец.

- Человек предполагает, а Бог располагает. Надо смириться с этим, - все также тихо произнесла Долорес.

- Как вы можете так легко к этому относиться? Даниэла так мечтала о ребенке! - воскликнула Ракель.

- Совсем не так легко, - возразила Долорес. - Просто с годами я научилась смотреть на вещи реально. Даниэла мне очень нравится. Она прекрасная женщина. Ей удалось приручить даже Хуана Антонио. А уж какой был бабник!

- Когда, наконец, позвонит Мануэль?

- Имей терпение! Он позвонит, когда сможет.

Зазвонил телефон, и Ракель схватила трубку:

- Мануэль?… А, Иренэ! Извини, я не могу сейчас с тобой говорить… Прости, давай в другой раз… Потом я тебе все объясню!

Ракель бросила трубку.

«Если бы Иренэ знала, что случилось, она была бы на седьмом небе от радости», - подумала Ракель.

- Хочешь еще кусочек, мама? - предложила Каролина, увидев, как быстро опустела тарелка Аманды.

- Да, положи… У тебя еда вся какая-то пресная, - заметила она, отрезая кусок дымящегося мяса и отправляя его в рот. - Ты так и не научилась готовить.

- А мне нравится, как готовит мама, - обиделся Лало за мать. - Все было очень вкусно. Спасибо, мамочка!

- Кто тебя научил препираться со взрослыми? - строгим тоном спросила его Аманда.

- Я только сказал, что все было вкусно. А тебе никогда ничего не нравится, потому что ты… - Лало осекся.

- Ну договаривай! Что я? - донья Аманда схватилась за сердце. - Неблагодарный мальчишка, ты меня убиваешь!

- Я не хочу, чтобы ты болела. Совсем наоборот, я хочу, чтобы ты поскорей выздоровела и уехала к себе, - выпалил Лало.

- Хорошо же ты воспитываешь своих детей, Каролина! - закричала Аманда, замахиваясь тростью на Лало, но тот увернулся от удара.

- Ради Бога, не ссорьтесь! - взмолилась Каролина.

- Он первый меня оскорбил! - сказала Аманда, еще кипя от возмущения.

- А она меня чуть не ударила палкой! - воскликнул Лало, стискивая кулаки. - Просто она нас терпеть не может! Зачем ты к нам приехала? Мы жили очень дружно, а ты все испортила!

И Лало выбежал из столовой.

- Сынок! Лало! - пыталась остановить его Каролина, но безуспешно. Она подперла подбородок рукой и уныло посмотрела на стол, потом подняла глаза на мать. - Извини, но он прав… Ты не умеешь ладить с людьми.

- Ты так считаешь? - сказала Аманда, растягивая слова. - Тогда зачем ты взяла меня к себе?

- Потому что я вовсе не такая неблагодарная, как ты говоришь, потому что я волнуюсь за тебя. Но я хочу предупредить тебя, мама… Ты уже не раз доказывала мне, что я не должна принимать близко к сердцу твои проблемы. Если и на этот раз так будет, ты… перестанешь для меня существовать. У нас сложились ненормальные отношения.

- На это, наверно, есть причины, - парировала донья Аманда.

- Да. Но виновата в этом ты! Неужели мы не можем жить спокойно, мама? Ну что ты все время придираешься?

- Я? Ошибаешься! Я самый спокойный человек на свете.

- Ну хорошо! Пусть так! - устало сказала Каролина. - Тебе пора принять лекарство. А завтра мы пойдем к врачу. Посмотрим, что он скажет.

- Если завтра врач скажет, что я умираю, все вздохнут с облегчением. А ты… будешь носить мне цветы на могилку и жить в ладу со своей совестью.

Ракель осторожно прикрыла дверь в комнату сына:

- Наконец-то он заснул!

- Слава Богу! - отозвалась Долорес. - Сегодня он весь день капризничал. Наверное, чувствовал, что нам не до него.

- А кто звонил? - поинтересовалась Ракель.

- Угадай!

- Неужели опять Иренэ? Ну, знаете, она все-таки бестактна, звонит сюда целый день.

- Все мы, женщины, ужасно любопытны. А ей до смерти хотелось узнать, что же происходит, - улыбнулась Долорес.

- Надеюсь, вы ей не проговорились?

- Ну что ты! Как можно?

- У нас мальчик. Сын. - сказал Хуан Антонио, но в его голосе не было заметно радости.

- А он выживет? Ведь малыш должен был родиться через два месяца, - Джина теребила в руках носовой платок, совсем мокрый от слез.

- Вы же слышали, что сказал врач. С Даниэлой и малышом все в порядке. Многие дети рождаются семимесячными и ничего. Не надо падать духом. Они оба поправятся, и совсем скоро все будет нормально, - Сония успокаивающе дотронулась до плеча брата.

- Она больше не сможет… не сможет иметь детей, - хриплым шепотом сказал Хуан Антонио.

- Но у вас ведь теперь есть ребенок. А за это вы его будете любить еще сильнее, - обнадеживающе улыбнулась Сония.

- Сония, позвони, пожалуйста, домой Марии, а то они там, наверно, с ума сходят, - попросил Хуан Антонио.

- Слушай, надо спросить, можно ли увидеть ребенка. Наверно, он такой хорошенький! - предложила Джина. - Попросим, чтобы нас к нему пустили.

Донья Аманда сидела на кровати, опираясь на подушки, и сердито смотрела на внука:

- Что с тобой? Ты все время молчишь… Уставился в телевизор, но я же вижу, что ты не смотришь.

- Мне очень жаль сеньору Даниэлу. Я очень беспокоюсь за нее, - ответил Лало.

- Все обойдется. Твоя мама и Херардо поехали в больницу, - донья Аманда почувствовала укол ревности.

- Даниэла очень добрая и всегда так хорошо к нам относилась, - продолжал Лало. - Разве ты не расстроилась?

- Я? Она мне чужой человек. С какой стати я буду расстраиваться из-за посторонних?

Лало удивленно поднял брови:

- Она не посторонняя, она наш друг.

Мальчик задумался о чем-то, помолчал и вдруг спросил:

- Бабушка, ты совсем бесчувственная, да?

Аманда покачала головой и укоризненно посмотрела на Лало:

- Меня мало трогает то, что произошло с сеньорой Даниэлой, но меня очень обидело то, что сказал ты.

- Я сказал то, что думаю, - Лало упрямо сжал губы.

- Ты рассуждаешь совсем как взрослый, а тебе ведь всего десять лет.

- Я - мужчина и вижу, что происходит.

- Ты еще мал, чтобы читать мне нотации, - сказала Аманда. Она с удивлением рассматривала внука. Она так любила его в эту минуту. Все странно соединилось: чувство вины, досады, ревности и всепоглощающая нежность. И Аманда сказала то, что хотела сказать уже давно: - Подойти ко мне, Лало. Обними меня.

Лало послушно подошел к ней, прижался щекой и всхлипнул. Аманда погладила его по голове и заглянула прямо в глаза:

- Знаешь, мне очень не хватало тебя и твоего брата. Я так скучала без вас. Ты можешь мне не верить, но я очень вас люблю. Никогда бы не подумала, что со мной может такое твориться. Мне было очень одиноко без вас…