Молодую да с прорезью,
Да на здоровье и с легостью -
Да ни на что не подумати.
Выносили на базар продавать,
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
а студенечку подкушивали,
Да как ей-то подхваливали:
«Да как-то это студенца
Молодая да с прорезью,
На здоровье и с легостью,
Ни на что не подумати -
Да не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да как двум-то харчевинчкам,
Да молодым-то поспешникам,
Да как кожи по рядам провели,
Да как кожи-те кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как то-то беда не беда,
Да лишь бы больше той не была.
К тому ли к большому быку,
Да быку рободановскому,
Да била Марья-харчевенка,
Молодая поспешенка;
Да кишочки обрезывала,
Да как их-то начинивала
Толоконцем да крупочкой,
Да лучком да и поречком,
Выносила на базар продавать;
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
Да кишочки подкушивали,
Да как их-то подхваливали:
«Да как-то это кишечки
Молодые да с прорезью,
На здоровье и с легостью,
Ни на что не подумати —
Не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да как Марьи-то харчевенки,
Да молодой-то поспешенки
Да как кожу по рядам провели,
Да как кожу-то кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как та-то беда не беда,
Да как [бы] больше той не была.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому,
Да был никаков волынщичек,
Да молодой-от гудошничек.
Да он другом пузырь доступил,
Да как сделал волыночку
Да на новую перегудочку,
Да как стал он на рынок гулять,
Да как стал он в волынку играть,
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
Да волынку послушивали,
Да как ей-то подхваливали:
«Да как-то это волыночка
На новую перегудочку,
Да ни на что не подумати -
Не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да тому ли-то волынщику,
Да молодому-то гудошнику
Да как кожу-то кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как та-то беда не беда,
Да как боле бы той не беды.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому
Да как кажная косточка
Да как стала-то в пять рублей,
Да как кажное ребрышко
Да как стало-то в семь рублей,
Оприче становых костей —
Ровно тысяча семьсот рублей,
А становым костям
И цены не знай.
Старец Игренище
Из монастыря да из Боголюбова
Идет старец Игренища,
Игренища-Кологрениша,
А и ходит он по монастырю,
Просил честныя милостыни,
А чем бы старцу душа спасти,
Душа спасти, душа спасти, ее в рай спусти.
Пришел-та старец под окошечко
[К] человеку к тому богатому,
Просил честную он милостыню,
Просил редечки горькия,
Просил он капусты белыя,
А третьи – свеклы красныя.
А тот удалой господин добре
Сослал редечки горькия
И той капусты он белыя,
А и той свеклы красныя
А с тою ли девушкой повареннаю.
Сошла та девка со двора она
И за те за вороты за широкия,
Посмотрит старец Игрениша-Кологренища
Во все четыре он во стороны,
Не увидел старец он Игрениша
Во всех четырех во сторонушках
Никаких людей не шатаются, не матаются,
И не рад-та старец Игрениша
А и тое ли редечки горькия,
А и той капусты белыя,
А третьи – свеклы красныя,
А и рад-та девушке-чернавушке.
Ухватил он девушку-чернавушку,
Ухватил он, посадил в мешок
Со тою-та редькою горькаю,
И со той капустой белою,
И со той со свеклой со красною.
Пошел он, старец, по манастырю,
И увидели ево ребята десятильниковы,
И бросалися ребята оне ко старцу,
Хватали оне шилья сапожныя,
А и тыкали у старца во шелковай мешок -
Горька редька рыхнула,
Белая капуста крикнула,
Из красной свеклы рос[с]ол пошел.
А и тута ребята десятильниковы,
Оне тута со старцом заздорили.
А и молится старец Игрениша,
А Игрениша-Кологренища:
«А и гой вы еси, ребята десятильниковы!
К чему старца меня обидите?
А меня вам обидить – не корысть получить.
Будьте-тка вы ко мне в Боголюбов монастырь,
А и я молодцов вас пожалую:
А и первому дам я пухов колпак,
А и век-та носить, да не износить;
А другому дам комчат кафтан,
Он весь-та во титивочку повыстеган;
А третьему дам сапожки зелен сафьян
Со теми подковами немецкими».
А и тут ему ребята освободу дают,
И ушел он, старец Игрениша,
А Игренишша-Кологренишша,
Во убогия он свои во кели[й]ки.
А поутру раненько-ранешонько
Не изробели ребята десятильниковы,
Промежу обедни, заутрени
Пришли оне, ребята десятильниковы,
Ходят оне по манастырю,
А и спрашивают старца Игрениша,
Игрениша-Кологрениша.
А увидел сам старец Игрениша,
Он тем-та ребятам поклоняется,
А слово сказал им ласковое:
«Вы-та, ребята разумныя,
Пойдем-ка ко мне, в келью идите».
Всем россказал им подробна всё:
«А четверть пройдет – другой приди».
А всем россказал, по часам россказал.
Монастырски часы были верныя,
А которой побыстрея их, ребят,
Наперед пошел ко тому старцу ко Игренишу.
Первому дал он пухов калпак:
А брал булаву в полтретья пуда,
Бил молодца по буйной голове -
«Вот молодцу пухов колпак,
Век носить, да не износить,
Поминать старца Игрениша».
И по тем часам монастырскием
А и четверть прошла – другой пришел.
А втапоры старец Игренища
Другому дает кофтан комчатной:
Взял он плетку шелковую,
Разболок ево, детину, донага,
Полтараста ударов ему в спину влепил.
А и тех-та часов монастырскиех
Верно-та их четверть прошла -
И третий молодец во монастырь пошел
Ко тому старцу ко Игренишу,
Допрошался старца Игрениша.
И завидел ево старец Игрениша,
Игрениша-Кологрениша,
А скоро удобрил и в келью взял,
Берет он полена березовое,
Дает ему сапожки зелен сафьян:
А и ногу перешиб и другую подломил.
«А вот вы, ребята десятильниковы,
Всех я вас, ребят, пожаловал:
Первому дал пухов колпак,
А и тот ведь за кельей валяится;
А другому наделил я комчат кафтан,
А и тот не ушел из монастыря;
А последнему – сапожки зелен сафьян,
А и век ему носить да не износить».
Чурилья Игуменья
Да много было в Киеве божьих церквей,
А больше того почес[т]ных монастырей;
А и не было чуднея Благовещения Христова.
А у всякай церкви по два попа,
Кабы по два попа, по два дьякона
И по малому певчему по дьячку;
А у нашева Христова Благовещенья чес[т]нова,
А был у нас-де Иван-пономарь,
А гораз[д]-де Иванушка он к заутрени звонить.
Как бы русая лиса голову клонила,
Пошла-та Чурилья к заутрени;
Будто галицы летят – за ней старицы идут,
По правую руку идут сорок девиц,
Да по левую руку – друга сорок,
Позади ее девиц и сметы нет.
Девицы становилися по крылосам,
