Все мамушки, все панюшки во траурах сидят.
Ударился королюшка в дубовый гроб:
«Зачем, зачем, Марусенька, вспокинула меня,
Вспокинула, оставила плакать-горевать?»
Жена князя Михаилы тонет
Как поехал же князь Михайло
Во чисто полечко погуляти
Со своими князьями-боярами,
Со советничками потайными,
Со причетниками удалыми.
Его добрый-ет конь споткнулся.
«Что ты, добрый мой конь, спотыкаешься?
Али слышишь ты невзгодушку,
Али чувствуешь кручинушку?
Али дома у нас нездоровится?»
– «Молода моя княгиня нездорова!
Ума-разума лишилася,
Во синё море бросилася».
Тут – то плыли-выплывали
Две лодочки дубовые,
Рыболовщички молодые:
Они кидали и бросали
Белосиненькие неводочки,
Белодубовые наплавочки.
Изловили да свежу рыбочку
Со руками да со ногами,
С буйною головою,
Со русою косою.
Того рыболовы испугалися,
Все по кусточикам разбежалися:
«Ай, поймали мы белую рыбочку
Со руками да со ногами,
Со буйною головою,
Со русою косою!»
Князь Михайло во в чистом поле
Задумал он крепку думушку
Про великую кручинушку.
Его ретивое сердце зашумело,
Ретивое ему не сказало
Про великую его досадушку.
Возговорит князь-ет Михайло тут
Слова ласковые, знакомые
«Ай бо вы князья мои бояра,
Вы советнички потайные!
Расскажите-ка кручинушку.
Мой-то добрый конь споткнулся здесь,
Повесил он буйную голову,
Знать, печаль-то мне, кручинушка,
Мне великая невзгодушка!
Молода жена с ума сошла,
Она бросилась во в синё море,
Во в Кивач-реку быструю,
А Иртыш-река поперек бежит.
Воротитесь-ка, князья-бояра,
Вы причетники богатые!»
Воротился князь Михайло тут
Он к себе-то во в высок терем.
Как встречали его домашние,
Они бросились на широкий двор,
На широком двору крепко плакали,
Все кричали громкиим голосом:
«Обо еси, великий князь!
Уж мы скажем те, проговорим,
Как случилася невзгодушка:
Княгиня-то наша матушка
Ума-разума лишилася,
Она бросилась во в синё море,
Во в синё море, к желтым пескам!»
Иван Дородорович и Софья-царевна
Еще было-то во городе во Киеве,
Ай у ласкового князя у Владимира,
Там была-то у него племянница любимая,
Еще та ли ведь Софья, всё царевна-та;
Еще был-то Иван да Дородорович.
Они жили-были-то от города неподалеку тут.
А народ, вси люди добры, про них всё проводили тут.
Говорил-то тут Иван всё Дородорович:
«Уж ты гой еси, ты Софья, ты царевна-я!
Ай погинули народ вси православные
Как за наши-те за души, души праведны!
Посмотри-ка ты сходи да в зелены сада:
Вси опали-то сада, да с древа всяко листьице зеленое,
Через то ведь опал да всё зеленой лес,
Вси погинули народ весь православной-от, -
Осуждали они нас всё понапрасному».
Зазвонили-то к заутрене всё к раннюю,
Тут ставает Софья, всё царевна-та,
Она будит-то Ивана Дородоровича:
«Ай ставай-то ты, Иван свет Дородорович,
Двоюродный ты ведь мой да милой брателко!
У мня теплятся лампадки масля Божьего,
Все затеплены свещи да воску ярого».
Говорит-то ей двоюродный всё брателко,
Что по имени Иван да Дородорович:
«Я сегодня всё ведь видел страшный сон,
Уж я страшный сон, всё я не знаю как:
Я иду будто, иду да во Божью церковь,
Набегали мужики будто ко мне навстречу-ту,
Отрубили и отсекли мою голову».
Тут ставает он, скоро одевается,
Он приходит во Божью церковь да Богу молится.
Во Божьей-то церквы все да его поносить стали:
«Уж ты гой еси, Иван свет Дородорович!
Разведитесь вы ведь с Софьей-то, с царевной-то,
Не приводите нас во грех, да людей многиих».
Говорит-то тут Иван да Дородорович:
«Кабы ум-то у вас был, дак не грешили бы:
Еще Софья-та-царевна – я ей считаю за родну сестру».
Не внимают мужики всё деревенские,
Говорят они ему да таковы речи:
«Мы ведь станем-то тебя да всё посматривать».[15]
Он приходит домой, да сам расплакался;
Говорит-то Софья, всё царевна-та:
«Не тужи-ка ты, не плачь, мой двоюродный брателко!
Не оставит нас Господь, всё Бог помилует».
Только покончили речь свою печальную,
Отпираются двери скоро на пяту.
Тут приходит два-то палача всё немилостливы;
Они отсекли у Ивана Дородоровича,
И отсекли у него хоть буйну голову,
Они взяли-то Софью, всё царевну-ту,
Ее взяли они да за русу косу,
Ей убили тоже всё смертью напрасною.
Погребли они ведь скоро ихны всё святы тела,
У их выросло-то на могилах всё разны цветы,
Что у тех ли у мощей, мощей нетленныих.
Федор и Марфа
Одна была песня,
Поблюду ее к весне:
Поеду весной пахати,
Стану сеять, засевати,
Эту песню распевати.
При широкой, при большой дорожке
Жил-был мужик Марко,
У Марка – сын Федор,
У Федора – жена Марфа.
Просилась Марфа в гости
К своей матери ненадолго,
Ненадолго, на три недельки.
Гостила Марфа неделю, гостила другую,
На третью Марфа стосковалась:
«Ох, матушка, тошно,
Мне, родимая, грустно!»
– «Ты залезь, Марфа, на печку,
Погляди с печи на окошко —
Не едет ли Федор?»
– «Охти, матушка, едет!
Государыня, скачет!»
Подъезжал Федор к воротам,
Стал стукать под окошко,
Стал стукать под другое, -
На двор Марфу вызывает:
«Мы поедем, Марфа, домой —
У нас дома нездорово:
Родной батюшка хворает,
Родна матушка часует;
У сестрицы три подружки —
Дарьюшка, да Марьюшка,
Да Бессоновска Танюшка».
Проводила мати Марфу,
Проводила через поле,
Проводила чрез другое —
На третьем стала распрощаться.
Возговорит Федор:
«Проводи, теща, подале,
Незнай увидишь, незнай нет».
Подъезжает ко воротам:
Лютой свекор дрова рубит,
Люта свекровь избу топит,
У золовки три подружки:
Дарьюшка, да Марьюшка,
Да Бессоновска Танюшка.
«Ты поди-ка, Марфа, топи баню».
– «Постой, Федор, разряжуся».
– «Ты топи во всем наряде!
А куда тебе наряд девати —
Разве дуба наряжати!»
Пошла Марфа топить баню,
Истопила Марфа баню,
Приходит домой:
«Ступай, Федор, в баню!»
– «И ты иди сейчас за мною!»
– «Ступай, Федор, сейчас иду за тобою».
Подошла Марфа к бане,
Отворила Марфа баню —
Сидит Федор, ножик точит.
Резвы ноги подкосились,
Белы руки опустились,
Головушка с плеч скатилась.
Зарезал Федор Марфу,
Схоронил в бане под полочком.
Приходит он из бани,
Дочь у них была невеличка (Пяти годочков),
Расплакалась, разнежилась:
«Ох ты тятенька, тятенька!
Что нейдет долго маменька?»
– «Что это за мать!
Что за стара, нехороша!
Я тебе возьму мать молодую:
Либо вон Дарьюшку, либо Марьюшку,
Либо Бессоновску Танюшку».
– «Ты умри-ка и Дарьюшка, и Марьюшка,
И Бессоновска Танюшка!
Приди, моя маменька,
Приди, родная, из жаркой бани!»
Муж-солдат в гостях у жены
Вы солдатики-уланы,
У вас лошади буланы!
Уж и где же вы, уланы,
Где вы были-побывали?
«Под Можайским воевали,
Мы Москвою проезжали,
Калин мостик перьезжали,
Во слободку заезжали,
У вдовушки становились,
Просилися ночевати:
«Ты вдова, вдова Наталья!
Укрой, вдова, темной ночи,
