Вырыть траншею или яму для тайника невозможно, земля в пустыне такая твердая, что даже покойников обычно не зарывали, а накрывали пирамидой из камней. Если бы я и попытался копать землю, тайник тотчас же обнаружили бы бедуины. Значит, надо найти какую-нибудь нишу или небольшую пещеру, до которой смог бы добраться наш ослик Абсалом. В одиночку я не мог взяться за дело, поэтому мы с отцом обсудили, кому еще можно доверить. Я лично хотел, чтобы это была Нада, но не осмелился сказать об этом. Очевидным выбором был Сабри, но до конца мы ему не доверяли. Порешили на Джамиле.
В течение нескольких следующих ночей мы с Джамилем в полночь покидали Кум-ран, чтобы впотьмах миновать Иерихон и лагери близ него и к заре оказаться наверху в скалах под монастырем Святого Георгия.
Я был разочарован, когда узнал, что монастырь находится на вершине утеса, назы-ваемого Горой Соблазна. Это то место, где, как считают христиане, Иисус провел сорок дней в пустыне в борении с сатаной. Я был совершенно уверен, что настоящая пещера Ии-суса и Давида - это наша пещера возле Кумрана. Христиане и евреи ошибаются насчет многих исторических мест, особенно могил святых и пророков. Они не знали, где на са-мом деле были похоронены Моисей и Самуил, пока Мохаммед не получил слова от Алла-ха, открывшего настоящие места. Так что столетиями христианские паломники ходили вовсе не туда, куда надо.
Взбираться нужно было осторожно, так как вокруг монастыря находилось множест-во наблюдательных пунктов. Месяцы, проведенные у Кумрана, как следует научили нас ходить по руслам вади и узким каньонам. Мы с Джамилем применили это искусство, что-бы незаметно скользить, подобно парочке ящериц под цвет скал. На четвертый день Джа-миль позвал меня наверх к расселине с устьем, наверно, в два фута высотой. Она выглядела обещающе. Вблизи не было ни тропы, ни дороги, место не видно от монастыря сверху, и мы смогли бы уговорить нашего Абсалома подняться сюда. Мы пролезли внутрь. Отвер-стие было слишком мало, чтобы вместить все наше оружие, но трещина образовывала уз-кий туннель восемнадцать на двадцать футов шириной. Он привел нас к другой расселине в несколько квадратных футов. Мы огляделись, не будет ли где течи в случае дождя, и ни-чего не нашли.
Той же ночью мы нагрузили Абсалома для первой из четырех ходок, чтобы перепра-вить наш арсенал. И опять мы проделали наш путь до наступления дня, а потом бились много часов, пролезая туда и обратно во вторую расселину, оставлявшую нам лишь не-сколько дюймов.
Устроив тайник, мы освободили пещеру у Кумрана от всего, имевшего ценность. Большую часть запасов перенесли на спинах мужчин и на головах женщин. Даже Фатима, с двухлетним малышом на руках и на шестом месяце беременности, взяла ношу.
Абсалома нагрузили слегка, оставив место для отца, чтобы он ехал верхом. Выгля-дел он не столь благородно, как на эль-Бураке. Мы тащились за ним, образуя потрепан-ную, жалкую цепочку духовно выжатых человеческих существ. Подошвы нашей обуви были заткнуты газетами. Омару и Камалю пришлось обернуть ноги тряпьем. Через милю у всех, кроме отца, ступни кровоточили. Меня поражали Фатима, она была сильная как мужчины, несмотря на свое состояние, и Нада, которая в самом деле шествовала высокая и царственная как королева, пока мы вразброд двигались к Иерихону. По правде сказать, это было скорее ползание, чем ходьба. Агарь утратила свою пухлость, кожа на ней висела, и она была очень слаба. Когда ей уже во второй раз стало плохо, отец милостиво позволил ей иногда садиться ненадолго на Абсалома.
Возле Иерихона возникли два основных палаточных городка. На северной окраине города были развалины древнего Иерихона и источник, называвшийся Эйн-эс-Султан, те-чение которого создало оазис, сделавший возможным возникновение Иерихона почти де-сять тысяч лет назад. Теперь источник обеспечивал водой тысячи перемещенных лиц. Еще два лагеря возникли чуть подальше к северу вдоль шоссе.
Другая территория - Акбат-Джабар, к югу от Иерихона, наступала на склоны голых холмов по направлению к подножию Горы Соблазна. Здесь формировался лагерь, кото-рый находился гораздо ближе к нашему тайнику, и мы решили остановиться в нем.
Ни дежурств, ни какой-либо организованности. Десятки тысяч ничем не занятых людей слонялись бесцельно. Ни туалетов, ни кухонь, ни больниц не было. Лишь приходи-ли из Аммана одиночные грузовики Красного Полумесяца. Распределением палаток, про-дуктов, одеял, лекарств ведала неимоверная бюрократия, над которой уже главенствовал черный рынок. Еду нам швыряли как куриной стае. Получить воду - значило простоять в очереди большую часть дня в ожидании водовозной машины, а она частенько вовсе не приходила или уходила сухой, когда половина очереди еще оставалась ждать. Первые две недели мы спали на земле, и нам пришлось пережить два сильных ливня.
Наконец, из Дамаска пришел конвой с припасами. Нас заставили выстроиться вдоль улиц и приветствовать едущих громкими криками, а киносъемочная группа запечатлевала все это на пленке. Прежде чем что-нибудь раздали, нам пришлось три часа слушать речи о том, что сионисты довели нас до всего этого и что арабские братья спешат нас спасти. Де-тей поместили вокруг грузовиков с продуктами, и по сигналу кинооператора все должны были протянуть руки и кричать, как нищие.
Нам удалось достать спальные матрацы и армейские палатки на шесть человек. Вы-яснилось, что ни из одной арабской страны никакого груза не было, все это - подарки из разных стран мира через Международный Красный Крест.
Настала очередь настоящих трудностей. Большинство перемещенных лиц составля-ли люди, бежавшие группами - вся деревня, племя или клан. Самая желанная земля в Ак-бат-Джабаре была та, что ближе к Иерихону. Поскольку никаких властей не было, нача-лись споры из-за места. У больших групп, состоящих в основном из мужчин, было доста-точно сил, чтобы захватить лучшие участки. А мы - маленькая семья, отрезанная от своих кланов. По воле Аллаха они находились где-то в Ливане. Были и другие "разлученные" семьи вроде нашей, и хаджи Ибрагим быстро занялся их розыском с тем, чтобы объеди-нить их под своим руководством. Положение отца привлекло к нему внимание нескольких сотен семей. Они знали его как мухтара Табы, и его авторитет вырос, когда стало известно о нашей эпопее в пещере у Кумрана. По поручению своих новых сторонников он застол-бил участок. Его назвали Табой по примеру других племен, давших имена своим участкам по названиям своих родных деревень.
Сначала мы попытались построить жилище из глины, но дожди не позволили ему как следует высохнуть, и каждый раз во время дождя наша лачуга протекала. И мы ушли под холст.
Хаджи Ибрагим спал в одной палатке с Агарью и Рамизой. Другую шестиместную палатку разделили занавесками на три части. Омар, Джамиль, Сабри и я были в одной части; Фатима, Камаль и их дочка - в другой; свой крошечный уголок был и у Нады. Ко-гда все матрацы укладывали на ночь, места для прохода не оставалось.
Бедуинская палатка делается из шкур и меха животных и выдерживает самую суро-вую погоду. А наши палатки из Италии были сделаны из тонкого холста, не годного для данной цели. Они так протекали, что мы оказывались как будто посреди русла вади, за-полненного мчащимся потоком. А когда прекратились дожди, они стали грохотать от пыльных бурь, как будто их осыпали дробью из ружья, и летом солнце разложило все, что от них осталось.
В первый год никто не избежал свирепой дизентерии. Холера и тиф пронеслись че-рез Акбат-Джабар, как смерть со своей косой. Много детей отправилось к Аллаху, в том числе и маленькая дочь Камаля и Фатимы, умершая от простуды. С эпидемиями приходи-лось справляться единственному врачу из Иерихона и еще одному, бежавшему из Яффо, да нескольким медсестрам. На их попечении было больше пятидесяти тысяч человек в пя-ти лагерях вокруг города. Имевшейся вакцины даже близко не хватило бы на всех нас, и прививки делали лишь самым сильным кланам и тем, кто давал самые крупные взятки.
